— Не-е-е-е-ет! — заорал Брэм.
Люперца встала на четвереньки, выгнула спину, ощетинилась.
Кэлли сорвала очки и крикнула:
— Открывай чемодан, дорогой!
Брэм встал на колени, открыл чемодан, залюбовался чёрной бабочкой. Бабочка бессильно билась и махала крылышками.
— Да-да-да! — воскликнул Брэм. — Я чувствую твою силу, дружок… отдай её мне.
Врана смотрела на бабочку. Теперь записная книжка была ей не нужна. Она и так знала слова. В голове зазвучал мамин голос, она повторяла заклинание с ней вместе. Врана посмотрела на капитана. Глаза его сияли. Мак сидел в кресле, Виджай и Лейни стояли с ним рядом. Мак стал повторять за Враной:
Ягоды в лунном свете блестят,
О тис святой и ворон,
Чёрная бабочка
Вспорхнёт,
Все чёрные бабочки
В коконах на ветвях
Взлетят
И силой наполнят тьму,
Чтобы это дитя
С матерью силой сравнялось.
Врана вскинула руки, из-под них порхнули чёрные бабочки. Она заставила себя сделать шаг вперёд. Новые чёрные бабочки срывались с её ладоней. Она чувствовала трепетание их крыльев. Ты узнаешь, когда придёт время, сказала ей мама. Тело Враны сделалось лёгким. Она взмыла в воздух.
— Что происходит? — завопила Люперца. — Брэм, сделай что-нибудь!
Брэм схватил чёрную бабочку за крыло, тряхнул.
— Отдай мне свою силу! — закричал он.
Бабочка обмякла, Брэм выронил её. Выругался про себя, занёс над бабочкой ногу.
— Нет, — остановила его Врана. Голос был звучным, уверенным. Капитан громко пыхнул трубкой. Бабочки окружили Врану, она как бы стала одной из них. Бабочка из чемодана затрепыхалась, взлетела. Брэм попытался её поймать, но схватил только воздух.
— Дрянь! — прошипел он. — Все вы дряни!
Бабочка из чемодана порхнула выше, присоединилась к остальным и к Вране. Она посмотрела на Брэма и увидела в его глазах это. Страх. Брэм впервые в жизни познал вкус страха, и он оказался горек. Брэм бросил свой цилиндр на ветер и свистнул. Лошадиные призраки тут же подлетели к нему. Брэм поклонился Кэлли:
— Прошу тебя, дорогая.
Она подала ему руку, села в карету. Брэм вскочил туда же, схватил поводья.
Бабочки уносили Врану ввысь. Она раскинула руки и замерцала в изумительном чёрном свете — в биении тысяч и тысяч блестящих чёрных крыльев. Люперца заткнула уши и завыла. Кларабелла ходила кругами, декламируя старинный детский стишок. Облако бабочек кружилось, трепетало, расписывало ночное небо широкими мазками света. Бабочки образовали вращающуюся чёрную сферу. Сфера медленно опустилась назад на землю. В метре от земли Врана вышла из сферы, бабочка из чемодана сидела у неё на плече. Остальные бабочки порхали над ними.
Лошадиные призраки били копытами, брыкались, высекали искры, летевшие во Врану. Чёрные бабочки их тут же гасили, а потом ринулись на Брэма и Кэлли. Облепили Брэму шею и лицо. Кэлли отмахивалась, но они набились ей на лицо и в волосы, точно пчелиный рой.
— Будь ты проклята, Врана Маккей! — выкрикнула Кэлли.
Брэм тоже что-то кричал и дёргал поводья. Он развернул карету, и лошадиные призраки помчались в сторону Замогильника. Врана сделала три шага и взмыла в воздух — рой бабочек держался над ней. Она без всякого усилия нагнала Брэма и Кэлли.
— Остановись, Брэм! — крикнула она. — Всё равно всё кончено.
Брэм оскалился, показав чёрно-жёлтые зубы. Задрал рукав пиджака, обнажив татуировку хорька. Передал повод Кэлли, схватил Врану за руку. Подтянул к себе. Хорёк на татуировке пошевелился. Отделился от руки, бросился на Врану. В первый момент Врана не поверила своим глазам, а потом рассмеялась. Чему ж тут не верить? Она летела по воздуху в изумительном облаке могущественных чёрных бабочек. Она жила в городе, где благополучно сосуществовали мёртвые и люди. Гуль и Белая дама желали ей смерти. Чего бы и не поверить? Она готова поверить во что угодно.
Хорёк впился ей в запястье, но она не почувствовала боли — лишь трепет прекрасных крыльев вокруг. Бабочка из чемодана вспорхнула у неё с плеча и пролетела сквозь хорька. Тот передёрнулся и прыгнул обратно Брэму на предплечье. Устроился на неживой плоти и умер, превратившись в чёрное пятно, формой похожее на хорька.
Брэм потёр руку и взревел от боли. Облако бабочек объяло собой Врану. Они накинулись на Брэма и Кэлли, и вот тех уже полностью скрыли бесчисленные слои трепещущих крыльев. Карета повернула прочь от Замогильника и понеслась к морю. Край утёсов всё ближе и ближе. Прямо там, где земля превращается в небо, Врана и бабочки порхнули с края вниз. Карета вместе с лошадиными призраками прянула вперёд и рухнула в воду. Над набегающими на берег волнами взвились жёлто-красные языки пламени. Кроваво-красный вал обрушился на песок. Дома Замогильника, стоявшие на холмах, содрогнулись, задребезжали. На миг Вране показалось, что сейчас весь город сорвётся в пучину.
Вспышка чёрного света — и вот Врана уже стоит на краю утёса. Все бабочки исчезли, лишь её добрая подружка из чемодана осталась сидеть у неё на плече. Китти сжала Вране руку. Они обернулись. Виджай и Лейни слились в крепком объятии. Мак выглядел изумительно — он плыл на своей коляске в нескольких метрах над землёй. На коленях у него сидела Мара. Капитана нигде не было видно.
— Простите нас, пожалуйста, — раздался тоненький голосок. Говорила Кларабелла — как будто обыкновенная испуганная девочка. Она держала за лапу Люперцу.
— Простите, мы теперь пойдём отсюда.
Страшная парочка двинулась к краю утёса.
— На старт, внимание… один, два, три, — скомандовала Кларабелла.
И обе они прыгнули в бушующие волны. Море почернело, сделавшись цвета ежевики, как и глаза Брэма. Врана надеялась на одно: что глаза эти закрылись навсегда.
Глава 32
Врана открыла чемодан, чтобы запустить туда чёрную бабочку, но та всё порхала бархатистыми кругами, давала понять, что на отдых ей ещё рано. У Враны руки и ноги буквально отваливались от усталости. И вот прямо у неё на глазах рой бабочек спустился с небес, присоединился к её бабочке. Они, будто волна, состоящая из потерянных душ, вытянулись в линию, готовясь опуститься на Безглазый Гребень. Крылья раскрывались и закрывались в такт. Бабочки потянулись в сторону чёрного особняка. А та самая чёрная бабочка кружила над Враной, а потом опустилась ей на плечо, потянула вперёд.
Врана сжала ручку пустого чемодана.
— Прости меня, Китти, — сказала она, высвобождаясь из ласковых рук. — Бабочки зовут меня, я должна идти.
И она помчалась прочь от Китти и остальных. Последовала за бабочкой к тисам, в ворота чёрного особняка. Бабочки кружились над крышей с выступами. Бились в окно комнаты белого господина. Входная дверь стояла нараспашку, внутри кружились стаи чёрных соловьёв и летучих мышей. Другие птицы летели вниз по лестнице, высвистывая тёмные ноты, чиркая Вране по рукам, — она с трудом протиснулась в дверь. Знала она одно: ей нужно попасть в комнату белого господина. Летучие мыши шныряли у неё в волосах, хватали пряди коготками, дёргали.
Врана понемногу пробиралась наверх по выкрашенной в чёрный цвет лестнице. От каждого скрипа мурашки бежали у неё по спине. Это дом Брэма и Кэлли. Их больше нет, но смех Брэма всё ещё отдавался эхом от стен. Колючий голос Кэлли острой иглой царапал Вране кожу. Она сглотнула страх. Споткнулась о первую ступеньку лестницы, там, где висел семейный портрет. Гуль и Белая дама.
Врана вздохнула, добралась до площадки. Её бабочка держалась совсем близко, одновременно уклоняясь от клочьев паутины и подвесок хрустальной люстры, висевшей на истлевших балках. На несколько секунд бабочка примостилась у Враны на груди. Девочка приготовилась к штурму последней узкой лесенки, которая вела в чердачную комнату.
Бабочка порхнула вверх. Врана пошла следом — и вот оказалась у двери, покрытой пятнами серой плесени. Дотронулась до ручки, повернула — раздались бесчисленные скрипы, дверные пружины кричали голосом банши.
Врана рванулась вперёд, потом замерла. В углу комнаты скрючился какой-то мужчина, завёрнутый в тюлевую занавеску. Он был похож на мумию, восставшую из саркофага в недрах пирамиды. У разбитого окна клубился рой чёрных бабочек. Бабочка из чемодана подлетела туда; вспышка чёрного света — и все они вновь слились в одно.
Тускло горела керосиновая лампа, отбрасывая тень Враны на незнакомца, который стоял на четвереньках и пытался подняться. Бабочка описала круг у его головы — и он оторвался от пола. Она опустилась ему на плечо, окутав на мгновение тьмой. Незнакомец поднялся, Врана заслонила глаза. Он посмотрел на неё. Она увидела его глаза — такие же, как у неё самой. Увидела шрам, который остался от падения с велосипеда в двенадцать лет, в её нынешнем возрасте. Он тогда слетел с дороги в поле, упал в канаву. Часто повторял: ему повезло, что он выжил. А шрам — это пустяки.
— Папа?! — воскликнула Врана.
Глава 33
Тишина царила на улицах Замогильника, покой вроде того, к которому Врана когда-то привыкла в Полянке. Она будто бы вернулась в свою старую спальню и вот сейчас спустится вниз завтракать с родителями. Там будет ждать Уголёк. Вот какой покой она ощущала — теперь, когда папа был рядом.
Тёплый ветерок овевал Вране лицо. Ей очень хотелось в гости к Маку — они не виделись уже неделю с лишним, с тех пор, как Брэм и его жуткие приспешники сорвались с утёса, — но нужно было дать ему время побыть с Лейни. У Мака снова появилась семья, у неё тоже — хотя бы отчасти.
Росс Маккей прихрамывал рядом с дочерью. Они шагали по Городу Мёртвых, и она поддерживала его за локоть. В ярком свете солнца все тени исчезли. Последние несколько дней слились у Враны в голове в один. После того как она отыскала папу и благополучно отвела к Виджаю в машину, в которой его и отвезли к Китти, отец её проспал целых три дня. Спал он у Враны в кровати. Она днём и ночью от него не отходила, а когда глаза начинали закрываться, залезала в спальный мешок и устраивалась подремать на полу. Главное — не оставлять отца одного. Китти носилась как ураган — каждые несколько минут вбегала посмотреть, как они там, — по крайней мере, так это казалось Вране. К тому моменту, когда Росс открыл глаза, Китти успела навести в доме безупречный порядок. После этого Врана решила, что теперь-то и начнётся какая-никакая нормальная жизнь, но тут появилась Мара и сказала, что они с Россом должны встретиться с капитаном на старом кладбище у тисового леса.