Диана подумала о Джоше и хотела согласиться. Главное – выбраться из библиотеки и вернуться к семье, к ее угрюмой, одинокой, подростковой семье. Поэтому ее охватила ярость к тому, что она собиралась сказать дальше.
– Нет. В библиотеку мы пришли вместе, вместе отсюда и уйдем.
– Диана, не надо…
– Джеки, если бы я тебя здесь бросила, а ты бы погибла, я бы стала терзаться. Наверное, терзалась бы из-за этого до конца жизни. А мне не нравится терзаться. Так что пошли.
Джеки улыбнулась. Многое сказать она этим не собиралась, но кое-что все же хотела. Диана улыбнулась в ответ, желая сказать примерно то же.
Она взглянула на бесполезное досье Троя и пожала плечами, решив забрать его с собой. Особого толку от него не было, а зашли они довольно далеко. Она сунула его под мышку.
Они двинулись к полке с запретными материалами мимо биографической секции и, что самое ужасное, расположенной рядом секции беллетристики. Как известно в Найт-Вэйле даже младенцам, ничто не притягивает библиотекарей так, как беллетристика.
– Надеюсь, там есть что-нибудь о Кинг-Сити, – сказала Джеки.
– Б-Р-Р-Г-Х, – произнес фонтан.
На этот раз вместе с ним явно раздался еще один звук. Похожий на смех, но злой. Похожий на плач, но агрессивный. Словно по книжным полкам скользнул коготь, хвост или крыло. Джеки с Дианой его не слышали, а даже если бы и услышали, то не смогли бы поступить по-другому.
СЕСИЛ: …Или, по крайней мере, всех, кто выжил. Именно поэтому полиция и экстренные медицинские службы больше не чувствуют себя обязанными искать останки в любой публичной библиотеке.
Мы получаем подтверждения от некоторых обеспокоенных граждан, что с теми классными пластиковыми фламинго, которых все купили в «Грошовой лавке Ленни», определенно что-то не так. Те, кто слишком близко подходит к фламинго или, что еще хуже, прикасается к ним, исчезают. Некоторые из этих несчастных снова появляются через несколько секунд, съеженные, со сморщенной кожей и седыми волосами, словно прожили целую жизнь.
– О, я вернулся! Вернулся! – говорят все они. – А я-то думал, что больше никогда не увижу это место.
Когда их спрашивали, куда они исчезли, многие тотчас умирали от старости. Другие вообще не появились. Даже те, кому повезло не исчезнуть, все же рассказывали о странных побочных эффектах фламинго.
– Ну да, одного я коснулась, – сказала Шейла, женщина, которая всегда фиксирует у себя в планшетке действия посетителей «Лунного света». – И впервые в жизни мир ясно предстал передо мной. Словно раньше я его никогда не видела. Я никогда его раньше не видела, и ничего не понимала. Вот тогда-то я осознала, что снова стала ребенком. Я заново прожила всю свою жизнь, выбирая то же самое, переживая те же трагедии и те же радости, совершая те же ошибки, не в силах себя остановить, пока не достигала точки, когда я касалась фламинго, а потом снова возвращалась в детство. Я сотни раз совершала эту петлю. Моя жизнь, раньше казавшаяся неким органическим движением, теперь превратилась в жуткий сценарий, который мне надо отыграть, с навсегда определенной концовкой. Я никогда не умру, но и никогда не стану жить. Прошу вас, помогите. – А потом она, плача, снова коснулась фламинго.
К нам также поступают жалобы, что фламинго покрыты дешевым покоробленным пластиком. Неужели в «Грошовой лавке Ленни» нам продают низкосортных и скорее всего просроченных декоративных птиц? Мы в какой-то мере расследуем это в будущем, когда почувствуем, что нам это интереснее, чем теперь. А пока что продолжим жить в счастливом неведении.
А теперь с удовольствием представляем вашему вниманию трехчасовую рекламу без коммерции.
Глава 28
Они бежали мимо полок с публицистикой, где стояли книги с полезной информацией по всем предметам, в настоящее время не запрещенным правительством города, Тайной полицией шерифа или мировым правительством. Полки по большей части были пусты. Они старались ступать как можно тише. В случае Джеки эти попытки закончились лишь обычным громким стуком ее каблуков.
«Спокойно. Тише едешь, целее будешь», – думала Диана, сердито глядя в спину девушке, но не желая говорить это вслух.
«Давай живей, черт тебя подери», – думала Джеки, пока Диана тащилась позади нее.
За публицистикой располагалась фантастика. Никому не известно, почему фантастику ставят отдельно от публицистики. Традиция – великая штука. Эти полки куда меньше подвергались цензуре, чем главная секция публицистики, поскольку фантастика касалась обыденных вещей, которые все уже знали.
Они спрятались за длинным рядом романов, большинство названий которых невозможно было разобрать на корешках, испещренных вмятинами от зубов и рваными царапинами от когтей. Взгляд Дианы упал на полку с романами Урсулы Крёбер Ле Гуин, на которых красовались четыре вытянутых бурых пятна. «Бедный книголюб, – подумала Диана. – Его оттащили как раз в тот момент, когда он наткнулся на такое прекрасное чтиво».
Джеки почуяла какой-то запах. Он отличался от обычного библиотечного запаха книгохранилищ и отбеливателя. Пахло так, словно у тебя насморк, а на кухне подгорел кофе, неустанно раздражая обоняние. Она повернулась к Диане, смотревшей в пол. Щеки у нее раскраснелись, а ноздри раздувались.
– Ты тоже это чувствуешь?
Диана кивнула, поднеся палец к губам.
Вдали послышался приглушенный шум. Они оглянулись. Диана взяла Джеки за руку. Та этого не заметила. Отдаленный шум, возможно, был близким рычанием.
– Пошли дальше, – сказала Джеки.
Диана не шевельнулась. Джеки стояла, продолжая тянуть ее за руку. Шум раздавался не далеко и не близко. Он представлял собой что-то среднее между рычанием и жужжанием.
– Если мы прячемся, то вот это, чем бы оно там ни было, не уйдет, – произнесла Джеки.
Диана хваталась за полки с фантастикой, но Джеки тихонько – раз-два, раз-два – увела ее в биографическую секцию.
Секция оказалась большой, занимавшей почти всю стену, которая вела в заднюю часть библиотеки. Единственной книгой в ней оказалась «Официальная биография Хелен Хант». На полках стояло много экземпляров книги. Биографическая секция была хорошо укомплектована. Если кто-то захотел бы узнать что-то о жизни какого-нибудь человека, например Хелен Хант, она оказалась бы чрезвычайно полезной.
На нескольких вынутых с полок книгах красовалось улыбающееся лицо Хелен Хант. Ее глаза смотрели прямо в объектив. Она улыбалась какой-то натянутой, несколько злой улыбкой. Волосы ее были забраны назад, чтобы выставить напоказ изящные татуировки в форме клевера на лбу, которыми известна Хелен Хант. Между зубов актрисы в знаменитой тьме знаменитой глотки Диана заметила серое пятно. Казалось, что оно движется и мерцает. Пятно перемещалось из стороны в сторону. Джеки тоже это увидела. Между зубов оскароносной актрисы мелькнула яркая вспышка, похожая на свечение кошачьих глаз в темной комнате. Джеки прижала ладонь ко рту и постаралась не дышать. Диана прижалась к плечу Джеки. Хелен вовсе не улыбалась. Наверное, они как-то не так восприняли ее улыбку. Она хмурилась и злилась, продолжая демонстрировать все свои зубы. Или нет, женщина на книжных обложках явно двигалась.
Рот ее открывался, и серое пятно нервно дергалось. Диана легонько толкнула Джеки, и они выбежали из биографической секции, прежде чем Хелен смогла сделать что-то еще.
Теперь они углубились в секцию беллетристики, окруженные книгами, не говорившими ничего, кроме лжи. Они запыхались после быстрой пробежки, но старались дышать как можно тише. Совсем беззвучно дышать у них не получалось.
С одной из полок к ним протянулась рука. Выглядела она более-менее человеческой. Дина издала звук, похожий на сдавленный вопль. Джеки остановилась, повернулась и зажала Диане рот ладонью.
– Библиотекарь, – промычала Диана в ладонь девушки. Человеческая рука сцепилась с вытекавшей из стены фигурой с влажной кожей, глазами из наждака и телом, тускло мерцавшим и принимавшим человеческие очертания.
Диана в ужасе прижалась к Джеки, на какое-то мгновение ощутив, что ноги ее не держат. Джеки подхватила ее, не отрывая взгляда от фигуры.
– Для библиотекаря слишком похоже на человека, – прошептала Джеки. – По-моему, это просто привидение, появляющееся в биографической секции. Оно безвредно.
Не совсем похожий на ладонь отросток на конце руки привидения потянулся к ним. Тело фантома капало со стены, как масло, черное и вязкое.
– Ты уверена? – спросила Диана.
Фигура подплыла ближе. Из ее испещренного вмятинами лица сочилась слизь, серые глаза жестко глядели на них. Диана снова прижалась к Джеки, не в силах совладать с собой.
– Знаешь что? – отозвалась Джеки. – Это привидение регулярно забирает людей. Оно утащило массу людей. Они, скорее всего, все погибли. Нам надо идти. – Она взяла Диану за руку и повела ее по проходу в сторону чудовища. Под глазами фантома появилась трещина, превратившись в перекошенный рот, застывший в смертельном крике.
Диана попыталась заставить Джеки снова побежать, но та продолжала идти ровным медленным шагом. Привидение раздулось, и Джеки выставила локоть, сделав им резкое движение в сторону. Они провалились вперед, внутрь и оказались по ту сторону от привидения. Диана оглянулась, не пустился ли фантом вслед за ними. Он исчез.
– Совсем не смешно, – заметила она.
– Немного смешно. – Джеки вгляделась в лицо Дианы. – Да ладно тебе, дорогая. Знания иногда могут пригодиться. В школе мне достаточно часто приходилось делать доклады о Хелен Хант, чтобы научиться обращаться с привидениями. Разумеется, намерения у них недобрые, но они слишком неповоротливые и слабые, чтобы стать большой проблемой.
Диана взглянула на Джеки сердито и раздраженно и в то же время с уважением. Диана вдруг ясно поняла, что Джеки смелее ее, осознала это так же отчетливо, как любые факты в собственной жизни. И хотя она была старше и более ответственной, Джеки все же обладала такими способностями, которые отсутствовали у Дианы. Она не знала, что делать с этой новой информацией, но она ее приняла.