Келли поднялся: его внушительный силуэт возвышался над остальными белыми фигурами, сидящими на своих полях. Майору Барзову были не чужды развлечения, которые находил столь забавными Пи-Ин. Однако в поведении майора и партизанского вожака чувствовалась какая-то разница. Майор решил довести игру до конца – не потому, что она ему нравилась, нет. Он хотел доказать свое умственное превосходство над никчемными американцами. Очевидно, Барзов не понимал, что Пи-Ин уже проиграл бой. Или же просчитался Келли…
Полковник мысленно подвигал все фигуры на доске, пытаясь найти изъян в своем плане – на случай если его чудовищная, невыносимая жертва оказалась напрасной. Будь это обычная игра, Келли уже предложил бы противнику сдаться, и игра бы закончилась. Но теперь, когда на кону была плоть и кровь живых людей, даже в просчитанную до мелочей стратегию вкрадывались мучительные и неистребимые сомнения. Келли не смел поставить Барзова перед фактом: еще три хода, и победа за белыми, – пока тот не сделает эти три хода, пока не потеряет последний крохотный шанс выйти из положения, если он вообще есть.
– Что будет с Джерри?! – вопросила Маргарет.
– Джерри? Ах да, ваш сын! Что будет с Джерри, полковник? – обратился к нему Барзов. – Ради вас я готов пойти на уступку, если пожелаете. Разрешаю вам переходить. – Майор говорил с напускной учтивостью, строя из себя веселого и радушного хозяина.
– Без правил, майор, любая игра лишена смысла, – проговорил Келли ровным тоном. – Я последний, кто предложит вам их нарушить.
Лицо Барзова омрачила глубокая скорбь.
– Заметьте, это решение вашего мужа, мадам, не мое. – Он нажал кнопку на часах. – Так и быть, пусть мальчик побудет с вами, пока полковник проигрывает остальные жизни. Ваш ход, Келли. Десять минут.
– Возьми его пешку, – приказал он жене. Та не двинулась с места. – Маргарет! Ты меня слышишь?
– Ну что же вы, полковник, помогите ей! – с упреком сказал майор Барзов. Келли взял Маргарет под локоть и отвел на поле с черной пешкой. Она не сопротивлялась. Джерри плелся следом, прячась от Келли за мать. Полковник вернулся на свое поле, сунул руки в карманы и молча наблюдал, как слуга унес взятую пешку с доски.
– Шах, майор. Вашему королю шах.
Барзов приподнял бровь.
– Шах, говорите? И как же мне поступить с этим досадным недоразумением? Как привлечь ваше внимание к другим интересным задачам на доске? – Он кивнул слуге. – Передвиньте моего короля на одно поле влево.
– Лейтенант, один шаг по диагонали ко мне, – приказал Келли пилоту. Тот помедлил. – Живо! Слышите?
– Так точно, сэр, – издевательским тоном ответил пилот. – Никак отступаете? – Лейтенант поплелся на соседнее поле по диагонали – медленно, высокомерно.
– И снова шах, майор, – проговорил Келли невозмутимым тоном и показал на лейтенанта. – Теперь вашему королю угрожает мой слон. – Он закрыл глаза и в сотый раз мысленно повторил себе, что ошибки быть не может, что страшная жертва обеспечила ему верную победу в игре и Барзову не выкрутиться. Решающий момент настал.
– Это все, на что вы способны? – спросил Барзов. – Я просто поставлю королеву перед королем. – Слуга передвинул фигуру. – Вот, теперь совсем другое дело.
– Взять его королеву, – тотчас приказал Келли своей пешке, издерганному и помятому технику.
Барзов вскочил на ноги:
– Стойте!
– Что, не заметили моей пешки? Хотите передумать? – поддразнил его Келли.
Барзов, тяжело дыша, зашагал туда-сюда по балкону.
– Конечно, заметил!
– Это был ваш единственный способ защитить короля, – добавил Келли. – Разрешаю вам взять ход обратно, но скоро вы убедитесь, что ничего другого вам не остается.
– Забирайте королеву, и покончим с игрой, – крикнул Барзов. – Забирайте!
– Забирайте, – эхом повторил его слова Келли, и слуга стащил огромную фигуру с доски.
Техник, часто моргая, глазел на черного короля в нескольких дюймах от себя.
– Мат, – очень тихо произнес Келли.
Барзов негодующе выдохнул воздух из легких.
– В самом деле, мат. – И громче добавил: – Это не ваша заслуга, скажите спасибо болвану Пи-Ину!
– Такова игра, майор. Ничего не поделаешь.
Долговязый техник истерически захихикал, капрал сел, а лейтенант заключил полковника в объятия. Дети радостно закричали. Только Маргарет, все еще напуганная, стояла неподвижно.
– Но жертву, которая обеспечила вам победу, придется принести, – язвительно проговорил Барзов. – Полагаю, вы готовы?
Келли побелел.
– Уговор есть уговор. Если вы не можете отказать себе в этом удовольствии, я выполню условия.
Барзов неторопливо поместил в мундштук новую сигарету и заговорил прежним дотошно-надменным тоном великого мудреца:
– Нет, я не стану забирать у вас мальчика. Американцы для меня, как и для Пи-Ина, – враги, объявлена война или нет. Ваши люди, полковник, для меня военнопленные. Однако, поскольку с формальной точки зрения мы не воюем, у меня нет выбора: я должен удостовериться, что всех вас благополучно перевезут через границу. Я принял это решение сразу после выхода Пи-Ина из игры, и оно не зависело ни от исхода игры, ни от моего личного отношения к вам. Моя победа принесла бы мне радость, а вам преподала бы полезный урок, но судьба ваша решена уже давно. – Он прикурил сигарету и сурово посмотрел на полковника Келли.
– Очень благородно с вашей стороны, майор, – проговорил тот.
– О, это лишь дипломатический ход, уверяю вас. Подобный инцидент не помог бы налаживанию мира между нашими странами. Русский не может благородно обойтись с американцем – по определению. За всю долгую и печальную историю мы научились приберегать благородство исключительно для русских. – На лице его читалось нескрываемое презрение. – Быть может, мы с вами еще сыграем в шахматы, полковник, – обычными фигурами, без этих Пи-Иновых изысков. Не хочу, чтобы вы думали, будто я играю хуже вас.
– Спасибо за предложение, но не сегодня.
– Что ж, как-нибудь в другой раз. – Майор Барзов жестом велел охранникам отворить двери тронного зала. – В другой раз, – повторил он. – Однажды найдутся и другие желающие вроде Пи-Ина поиграть живыми людьми, и я, надеюсь, смогу вновь понаблюдать за игрой. – Он широко улыбнулся. – Когда бы вы предпочли повторить?
– Увы, время и место выбирать вам, – устало проговорил Келли. – Если захотите поиграть, просто пришлите мне приглашение, майор, и я непременно буду.
1953
Лохматый пес Тома Эдисона
Как-то солнечным утром на скамейке в парке Тампы, Флорида, сидели два старика: один упорно пытался читать явно интересную книгу, а второй, Гарольд К. Баллард, пронзительным голосом – казалось, он вещает через громкоговоритель – рассказывал первому историю своей жизни. Лабрадор Балларда, лежавший у их ног, тоже докучал незнакомцу: большим влажным носом тыкался ему в лодыжки.
До выхода на пенсию у Балларда была весьма насыщенная жизнь, и теперь он с удовольствием вспоминал свое славное прошлое. Однако он столкнулся с проблемой, которая обычно усложняет жизнь каннибалам, а именно: одну жертву нельзя использовать повторно. Любой, кто проводил солнечный день в компании этого старика и его пса, впредь категорически отказывался делить с ними скамейку.
Потому-то Баллард и пес каждый день разгуливали по парку в поисках незнакомых лиц. Сегодня утром им повезло: они сразу наткнулись на незнакомца, причем совсем недавно приехавшего во Флориду – он еще не избавился от теплого шерстяного костюма с жестким воротником и не успел найти занятия интересней, чем чтение.
– Да-а, – протянул Баллард, заканчивая первую часовую порцию своего повествования, – жизнь у меня была веселая: пять раз богател и пять раз терял все до последнего гроша.
– Вы уже говорили, – сказал незнакомец, чьего имени Баллард не удосужился спросить. – Фу, плохой пес! Фу, фу! – прикрикнул он на собаку, которая с небывалой агрессией принялась за его лодыжки.
– Неужели рассказывал? – удивился Баллард.
– Дважды.
– Два состояния я заработал на недвижимости, одно на металлоломе, одно на нефти и одно на грузоперевозках.
– Да-да, вы говорили.
– В самом деле? Похоже на то. Два на недвижимости, одно на металлоломе, одно на нефти и одно на грузоперевозках. Ох и время было – золотое!
– Несомненно, – ответил незнакомец. – Простите, вы не могли бы куда-нибудь убрать свою собаку? Она без конца…
– О, мой пес – добрейшее существо на планете! – сердечно воскликнул Баллард. – Право, не нужно его бояться.
– Да я и не боюсь, просто он без конца обнюхивает мои лодыжки – я скоро с ума сойду.
– Пластмасса, – хохотнул Баллард.
– Простите? – не понял незнакомец.
– На ваших гетрах, должно быть, есть что-то пластмассовое. Держу пари, это пуговицы! Ну конечно, провались я на этом месте, если дело не в них! Этот пес души не чает в пластмассе. Ей-богу, стоит ему хоть крошку найти, так он готов нюхать ее до скончания века. Видимо, чего-то не хватает в организме… Но клянусь, он питается лучше меня! Однажды сжевал целый пластмассовый ящик для сигар, представляете? Эх, я бы сейчас вовсю ими торговал, если б доктора не велели мне уйти на покой. Говорят, моему моторчику нужен отдых.
– Вы могли бы привязать своего пса вон к тому дереву, – сказал незнакомец.
– Силы небесные, как меня злит нынешняя молодежь! – заявил Баллард. – Слоняются туда-сюда, не зная, куда себя деть. Но ведь сегодня человек может найти себе столько применений! Знаете, что говорил на этот счет Хорас Грили?
– У него мокрый нос, – сказал незнакомец, пряча ноги. Пес тут же рванул за ними под лавку. – Да перестань же!
– Мокрый нос у собаки – признак крепкого здоровья! «Будущее за пластмассой, молодой человек, – вот что говорил Хорас Грили. – Будущее за атомом, молодой человек!»
Пес явно определил точное местоположение пуговиц на гетрах незнакомца и склонял голову то на один бок, то на другой, раздумывая, как бы впиться зубами в этот деликатес.