Дипломатический квартал Мансудон находится в восточном Пхеньяне, не так уж и далеко от нашего института. Клуб «Дружба» располагается в небольшом двухэтажном здании. На первом этаже есть ресторан, маленький бар и биллиардная, на втором – импровизированный диско-зал с баром побольше, а также залы для караоке. Клуб представляет собой несколько смягченный вариант «Random Access Club», который был открыт работниками благотворительных миссий во время голода 1990-х годов, когда в городе почти не было мест для проведения досуга.
В названии клуба заключена злая ирония, так как попасть в это заведение было весьма непросто[42]. Клуб очень скоро снискал дурную известность своими пятничными и субботними вечеринками, уровень упадка которых, однако, не дотягивал до того, что устраивал Ким Чен Ир в 1980-е. В одном интервью актриса Цой Ынхи, которую фактически похитили и которая оказалась в ближнем окружении Ким Чен Ира, вспоминала, что во все те годы подхалимаж, показное верноподданичество и постоянные тосты в честь Любимого Руководителя были ключевыми моментами на этих посиделках. Сам Ким Чен Ир, как говорят, часто просто сидел и наблюдал за происходящим в некотором отдалении, отдавая руководящие указания насчет того, как вечеринка должна развиваться, где и что ее участники должны пить, в какие игры играть, кому с кем танцевать. В общем, всё то, за что обычного гражданина немедленно расстреляли бы, процветало на этих мероприятиях: танцы под западную музыку в стиле диско и под южнокорейский поп, льющиеся рекой дорогие алкогольные напитки (включая любимый коньяк Ким Чен Ира «Hennessey»). Для плотских удовольствий в распоряжении гостей были девушки-тинейджеры из личного «взвода наслаждений» Кима. Все, кто принадлежал к ближнему окружению Вождя, обязательно должны были посещать эти вечеринки и играть одну из ключевых ролей в ползучем перехвате власти младшим Кимом из рук отца. Во время этих мероприятий бывали мгновенные взлеты и падения – известен также как минимум один случай казни. Жертва – жена одного из принадлежащих к элите чиновников – написала неосторожное письмо на имя Ким Ир Сена, относившегося к подобным разгулам резко отрицательно. Она в красках описала всё происходившее на этих мероприятиях и пожаловалась на декадентство сыночка. Но письмо, вместо того чтобы достичь адресата, попало в руки Ким Чен Ира. В тот вечер он перед всеми присутствующими огласил немедленный вердикт – смертный приговор, который, не откладывая, надлежало привести в исполнение. Сразу после объявления высочайшей воли муж приговоренной поднялся и стал умолять Ким Чен Ира позволить ему самому привести приговор в исполнение. Ким милостиво согласился и лично передал тому в руки пистолет.
В сравнении с этим вечеринки следующего десятилетия в «Random Access Club» были довольно-таки безобидными и предназначались исключительно для иностранных дипломатов и работников благотворительных организаций, живших в Пхеньяне, а также для случайных посетителей. Но эти мероприятия запретили в 2012 году, после того как с парой французов, работавших в одной неправительственной организации, вдруг случился так называемый «инцидент Рабочей партии». Они заявились на вечеринку в виналоновых френчах в стиле Мао, напились до чертиков и стали громогласно «клеветать» на Любимого Руководителя, пока продолжался общий разгул. Естественно, помещение было напичкано жучками. Об оскорбительном поведении незамедлительно доложили куда следует. Визы этих двоих немедленно аннулировали, а их самих – депортировали на первом же самолете в Пекин. Сам «Random Access Club» был навсегда закрыт.
Мы подъехали к нужному месту около восьми вечера – как раз ко времени ужина. Оказалось, что это слишком рано – везде было пусто. Официантка провожает нас в ресторан, обращается к нам на английском с безупречным американским произношением. «Добро пожаловать в клуб “Дружба”! – с сияющим видом провозглашает она. – Мы раньше не видели вас в нашем ресторане. Откуда вы приехали?» Она заметно вздрагивает, когда слышит, что я американец, затем на ее лице появляется смущенная улыбка. «Ну… у нас в самом деле не так много… бывает американцев. Позвольте предложить вам ознакомиться с нашим меню». Она исчезает куда-то в дебри ресторанной кухни, без сомнения, чтобы донести своему начальству в повибу о нашем присутствии.
Мы с удовольствием пользуемся тем, что меню предлагает выбор «a la carte», и решаем побаловать себя западной кухней. Умяв пиццу, гамбургеры и стейки с картошкой фри, мы заказываем мороженое на десерт. После ужина Александр различает французскую речь, доносящуюся из бара первого этажа, которая начинает заполнять помещение. Он просит прощения и исчезает. Расплатившись, Алек и я следуем за ним.
В баре – атмосфера «Объединенных Наций Пхеньяна». Помещение забито в основном карьерными дипломатами среднего возраста со всей Европы и их женами, также есть несколько человек из Юго-Восточной Азии, плюс небольшое число одетых в хаки, деним и футболки-поло людей немного за тридцать – очевидно, это работники международных благотворительных организаций. Ослабленные галстуки и повседневная вечерняя одежда дополняют обстановку праздничной коктейльной вечеринки. В центре всего находится прелестная, изысканно одетая молодая кореянка, которая привлекает всеобщее внимание и «дирижирует» происходящим. Кто-то шепчет, что она тут «большой босс». Она быстро перемещается взад-вперед за барной стойкой, приветствуя всех входящих и следя за тем, чтобы за разговорами напитки не переставали литься. Увидев трех незнакомцев, она проплывает сквозь толпу к нам и представляется каждому в подходящих для этого паузах нашего малоупорядоченного общения. Весь вечер мисс Ли уточняет у каждого из нас имена, откуда мы приехали, чем занимаемся, где остановились и что делаем в стране, причем строго в этой последовательности. Я обращаю внимание на то, что у нее нет значка с каким-либо Кимом – вероятно, это сделано специально, чтобы легче было развязывать пьяные языки. Она представляет меня высокому и благообразному молодому человеку – работнику шведского посольства.
«Это его последний месяц тут, с нами, в Пхеньяне, – мисс Ли медово-сладко хлопает своими ресницами. – Нам будет без него грустно».
Он вежливо жмет мою руку. Отметился ли я в посольстве перед прибытием сюда? Да, я посылал имейл за месяц до этого. «Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится, пока вы здесь». Он сует мне свою визитку, а затем пугливо извиняется и исчезает.
Как почти все посольства западных стран, шведская миссия очень малочисленная – только два человека в штате. У США нет дипломатических отношений с КНДР, и Швеция представляет интересы приехавших в эту страну американских граждан. На практике это означает, что шведы вынуждены играть роль посредника всякий раз, когда какого-либо американского туриста арестовывают и сажают в тюрьму.
Каждого, с кем мы общаемся в баре, просто ошеломляет сам факт нашего присутствия, особенно моего. Аномально само по себе то, что зарубежные некитайские студенты смогли получить разрешение на обучение в КНДР. Но то, что такое разрешение дали американцу – это просто нечто! Меня постоянно предупреждают – будь очень осторожен! Я беззаботно и хвастливо отмахиваюсь от всех слов по поводу осторожности. «Не планирую похищать пропагандистские плакаты, – говорю я в ответ, – как и обращать кого-нибудь в свою веру». Никто не смеется над моими шутками. «Ну, на самом деле, мы до конца так и не знаем, что произошло в действительности», – отвечают обычно, когда в разговоре неизбежно всплывает история Отто Уормбиера. Кажется, что есть негласная договоренность не доверять ни одной версии произошедшего, распространяемой местными медийными источниками.
На втором этаже в диско-зале звучит танцевальная музыка 90-х годов вперемежку с пьяными караоке-интерпретациями поп-классики. Приближается время, когда нас должны отсюда забрать, – слишком рано, осознаём мы, так как многие гости только-только приходят и смешиваются с толпой из пары дюжин отрывающихся. Мы стараемся с максимальной пользой провести оставшееся время, старательно пытаясь почувствовать, что из себя представляет жизнь экспата. Мы с Алеком направляемся ко входной двери, проходя мимо Александра, который прощается с какой-то мутной хипповатой итальянкой чуть старше сорока лет с косичкой, – оказывается, она – инженер, работает на какую-то НПО, связанную с развитием чего-то. «Следите за тем, что вы говорите, – советует она Александру, – неизвестно, когда вас подслушивают. Даже когда они прямо не прослушивают, они часто знают очень многое. Поэтому всегда лучше быть честным. Они всё время подозревают нас, всех иностранцев. Они уверены, что мы все тут для того, чтобы попытаться изменить их систему. А корейцев вполне устраивает то, что тут происходит, – они не хотят ничего менять». Она пожимает плечами: «И у них есть право жить так, как они считают лучше для себя!»
Чуть раньше одна из технических работниц немецкого посольства изложила более циничный взгляд на ситуацию. «Вы учитесь тут? – спросила она меня почти что обвинительным тоном. – Просто чтобы вы понимали – для них абсолютно не важен никакой “культурный обмен”. Единственное, в чем они заинтересованы – это в наших деньгах. Между прочим, сколько вы за всё это заплатили?»
Так как мы оба – берлинцы, я спросил ее о молодежном общежитии рядом с посольством КНДР в центре Берлина. Целью всех северокорейских дипломатических миссий является не просто «хозрасчет», то есть полное обеспечение своего существования в странах пребывания, но и зарабатывание денег для режима – и отправка их в КНДР. Поэтому считается, что сотрудники всех северокорейских посольств глубоко вовлечены в самые разнообразные виды бизнеса – как легальные, так и нелегальные. (Дипломатический иммунитет тут приходится очень кстати. Работников посольств арестовывали за контрабанду всего – от рогов африканских носорогов до метамфетамина.) С момента падения коммунистических режимов в Европе и объединения Германии комплекс зданий посольства КНДР, располагающийся в той части города, которая ранее была Восточным Берлином, оказался бесполезно огромным для ставшего очень небольшим штата сотрудников и членов их семей. В 2008 году большее из двух посольских зданий сдали в аренду и превратили в ставшее очень популярным общежитие. Молодые туристы, которые останавливаются в нем, могут заметить присутствие посольства КНДР по соседству, так как там располагается фотовитрина с постоянно меняющимися экспозициями фотографий Кимов. У некоторых туристов это вызывает смутные догадки. Но более ничего не выдает того, куда на самом деле уходят деньги постояльцев этого хостела.