Tours» или любыми другими представителями западных турагентств, направляющих своих клиентов в КНДР. Они точно могли бы выяснить, на что тратится каждый доллар. Разбивка по стоимости всех «олл-инклюзив» туров предоставляется корейской стороной – людьми вроде товарища Кима из Корейской государственной туристической компании: это цена авиабилетов компании «Air Koryo» в оба направления или билетов на поезд из Китая; оплата гостиничных номеров, стоимость которых различается в зависимости от уровня гостиницы, класса номера и набора предоставляемых дополнительных услуг (например, наша гостиница «Сосан» является бюджетным вариантом), оплата работы обязательных двух гидов и водителя; стоимость питания за всё время пребывания в стране и т. д. Нельзя также забывать о той сумме, которую закладывают в окончательную стоимость тура западные турагентства, никоим образом не связанные с правительством КНДР. Эти деньги идут на оплату работы их собственных гидов, которых часто отправляют в страну вместе с группами, а также из этой суммы формируется непосредственная прибыль турагентства. Так как Северная Корея остается чем-то абстрактным для большинства из нас, то очень легко поверить всему тому, что нам говорят. Очень просто представить, что каждый доллар, потраченный туристом, идет прямо в карман Ким Чен Ыну. И проигнорировать тот факт, что туризм в КНДР – это ИНДУСТРИЯ, в которой соревнуется друг с другом целый ряд коммерческих, стремящихся к прибыли компаний.
Возможно, такие аргументы убедят не всех. «Безусловно, у Северной Кореи есть свои собственные коммерческие предприятия, как и везде, – может сказать кто-то, – но из-за жесткой вертикальной экономики в стране, всегда остается возможность, пусть и небольшая, что любой доллар, оставленный тут, может в конечном счете пойти на ядерные программы». Это правда – из-за присущей корейскому режиму завесы секретности никто не сможет со стопроцентной уверенностью сказать, куда ежегодно уходит небольшая прибыль от туризма. Северная Корея не публикует статистические данные о своем бюджете на военные нужды, а поскольку мы отказываемся от любой дипломатической вовлеченности, то мы и не можем собирать какую-либо информацию прямо на месте.
Однако мы знаем точно, что общая прибыль от туристической деятельности на северокорейском направлении относительно мала, так как на этом рынке всего несколько турфирм и они не скрывают информацию о результатах своей работы: порядка пяти тысяч туристов в год отправляются в КНДР (данные за 2017 год). Для сравнения – Франция ежегодно принимает более восьмидесяти пяти миллионов туристов.
Есть еще много деталей моей личной жизни, в которые я не могу и не буду посвящать госпожу Пак. Я не могу рассказать ей, что на самом деле живу в Берлине не один. В корейском обществе нет дискурса для описания людей, которые могут быть непохожими на других. Корейцы этнически гомогенная нация, да и сексуально тоже. Первый вопрос, который задают мне при встрече незнакомые люди, – где сейчас моя жена. Живя в крайне консервативной среде, оторванной от внешнего мира, в центре которой находится традиционная семья, безумно трудно даже представить, что кто-то может выбрать для себя – по своей ли воле или по врожденной необходимости – жить другой жизнью. Что женщина может – уффф – решить не выходить замуж или не иметь детей. Или не выходить замуж и при этом иметь детей. Секс – табуированная тема в этом ханжеском обществе, в котором даже в кино нельзя увидеть целующуюся влюбленную пару. Сексуальное образование напрочь отсутствует в школьных программах. Гомосексуализм как понятие не существует вообще – и это несмотря на то, что нет никакого закона против него. Хотя, если учесть, что у страны одна из самых многочисленных армий в мире, можно допустить, что за плотно закрытыми дверями раздельных казарм что-то и происходит, но ни слова об этом не говорится. Большинство северокорейцев просто не поймут вас, если вы вдруг спросите их про гомосексуальность. Если тут и есть «негетеросексуалы», живут они в обстановке крайнего смятения, не имея возможности как-то выразить свое естество.
В общем, я возвращаюсь к своему повествованию и закрываю тему ориентации. В конце концов, я сюда приехал не учить, а учиться. Если они что-то и узнают, то в лучшем случае это вызовет крайнюю неловкость, смущение и бесконечные вопросы. Даже просто будучи американцем, я уже являюсь ходячим фрик-шоу. Я не опасаюсь физического насилия. Я боюсь невыносимого унижения, необходимости постоянно что-то объяснять и всегда оправдываться, куда бы я ни шел, что, безусловно, тоже форма насилия. Я держу свое мнение о некоторых вещах при себе. Я прекрасно знал заранее, на что подписываюсь. И повторюсь, я здесь для того, чтобы учиться, а не учить.
Выдержать. Выжить.
Тридцатая глава
В конце третьей недели у нас запланирована ночная поездка в горы Мёхянсан – «горы таинственного аромата». В этих горах расположен музейный комплекс «Международная выставка дружбы» – огромное хранилище подарков, которые преподнесли Вождям иностранные гости за все годы существования государства. Подобные выставки были нередки в коммунистических странах во времена холодной войны, но Северная Корея может похвастаться самой грандиозной из них, сохранившейся до сего дня. На самом деле, в Корее эта выставка не единственная. Несколько дней назад мы посетили другую, менее известную «Выставку дружбы» в Пхеньяне, о существовании которой я прежде и не подозревал.
Это был очень жаркий летний день. Чтобы добраться до выставки, нам пришлось долго ехать по нижней части западных пригородов Пхеньяна района Мангёндэ. Несмотря на то что пригород административно считается частью Пхеньяна, его территория больше похожа на слаборазвитую сельскую местность. Вход на выставку охраняли часовые с автоматами Калашникова. Чтобы войти в здание, нужно пройти тщательный досмотр службы безопасности. Все личные вещи, включая мобильные телефоны, необходимо оставить в специальных ячейках камеры хранения. Фотосъемка запрещена. Посетителей обыскивают с помощью ручных металлодетекторов. Затем надо пройти сквозь аппарат, который сдувает пыль с ботинок, после чего посетители попадают в главный выставочный зал. Когда мы осматривали музей, нас вела молодая женщина-гид – в неизбежном чосоноте. Она сообщила, что четырехэтажное здание было открыто 1 августа 2012 года. Нас пригласили в первую комнату, главные экспонаты которой – две большие мраморные скульптуры метров двенадцать в высоту. Это – Ким Ир Сен и Ким Чен Ир, за ними – ярко освещенный розовый фон. Все должны были поклониться вождям. После того как формальности были выполнены, началась экскурсия.
Мы с Александром без слов сразу поняли, что надо избегать визуальных контактов друг с другом в этом огромном театре китчевых диковинок, в противном случае мы бы просто умерли со смеху. Картина в белой раме, состоящая из двух частей, изображала одетого в доспехи Ким Чен Ира верхом на тигре на фоне вулканического озера у горы Пэктусан и рядом – его же в военной форме у горы Хосан в Южной Корее и тигра, лежащего у его ног. Шедевр был подарен музею в 1992 году «соотечественником, борцом с японским империализмом, проживающим за рубежом».
Затем нам показывали такие предметы повседневного обихода вождей, как ручка из панциря черепахи, покрытая золотом, этой ручкой Ким Ир Сен пользовался до самой смерти.
На «Выставке дружбы» представлены также экспонаты, призванные польстить последнему из рода горы Пэктусан. Один «живущий в Китае кореец» – так написано на табличке – подарил монументальную, весом в три тонны, нефритовую скульптуру, изображающую оранжево-серого тигра. Это яркий пример художественного китча. Надпись на ее постаменте гласит: «Благодаря Маршалу Ким Чен Ыну нас ждет светлое будущее». Другой подарок, который не кажется странным тем, кто следит за происходящим в Пхеньяне, – это баскетбольный мяч «Pro NBA» фирмы «Spalding» с автографом Леброна Джеймса. Я очень сомневаюсь, что Джеймс знал, для кого он подписывает этот мяч. Думаю, он бы очень удивился, если бы узнал, где этот мяч в конце концов оказался.
Целый этаж отведен для подарков от живущих за границей корейцев. Там, например, представлена книга «Ким Чен Ир: путеводная звезда двадцать первого века» авторства Кван Мёнсана. Вероятно, это псевдоним, так как мне не удалось найти какую-либо информацию об авторе, кроме ссылки на данную книгу.
На свой день рождения 16 февраля 2000 года Ким Чен Ир получил нечто, что гид назвала как «сокровищница гроба». Вероятно, истинный смысл был потерян из-за трудностей перевода. Хотя, осмысливая всё увиденное после этого, я пришел к выводу, что подобной формулировкой вполне уместно было бы назвать всю пхеньянскую «Выставку дружбы». Однако тот предмет, на который гид указывала в тот момент, – это небольшая нефритовая шкатулка. Открыв крышку, когда-то можно было бы увидеть 216 стодолларовых банкнот, серийный номер которых заканчивался на «216». Я спрашиваю, хранятся ли эти банкноты в «сокровищнице гроба» сейчас. Отрицательно качая головой, гид бросает на меня весьма красноречивый взгляд.
Кроме этих богато украшенных и, очевидно, дорогих подарков, выставлено также большое количество обычных безделушек типа компакт-дисков, значков, магнитиков на холодильник, наклеек на бампер, которые представлены за стеклянными витринами. Всё, что может считаться иностранным, должно казаться местным жителям экзотическим и важным. Знаки почетной докторской степени Ким Чен Ира от «Оксфордского университета, Лос-Анджелес, Калифорния». Наконец, мы все трое оказались перед стеклянной витриной, в которой была выставлена кружка из бродвейского мюзикла «Mamma Mia!» на музыку ABBA. Мин и местный гид подошли к нам.
Мин взглянула на меня круглыми глазами: «Трэвис, что такое “Mamma Mia”?»
Внезапно раздался глухой звук. Мы быстро обернулись и увидели, что девушка-гид в пышном чосоноте упала на пол. Мин бросилась к ней, подняла ее с пола и довела до ближайшей скамейки.