– Все в твоих руках, Ферн, – с глубокомысленным тоном кивает Карл. – У тебя в сумке лежит большой и жирный контракт от одного из лучших игроков музыкального бизнеса.
– Еще неизвестно, такой ли уж он большой да жирный.
Карл выскальзывает из постели, натягивает джинсы и шлепает в гостиную. Вскоре возвращается с упомянутой сумкой и вручает ее мне.
С нарастающим волнением я вынимаю небольшую пачку отпечатанных листков и принимаюсь просматривать. По мере чтения глаза у меня вылезают из орбит, и, закончив, я передаю бумаги Карлу, который тоже изучает их со все более расширяющимися зрачками.
Потом ошарашенно глядим друг на друга.
– Точно, большой и жирный, – произносим мы в унисон.
Я забираю у Карла бумаги.
– Этого же не может быть!
– Да похоже, что может, – пожимает он плечами.
– Такая куча денег разом решит целую массу проблем.
Ну да, что уж тут говорить!
– Мне вообще непонятно, чего ты колеблешься, – пожимает плечами Карл.
– И правда, чего это я… – Я забираюсь рукой в сумку поглубже и выуживаю оттуда мобильник. На балансе у меня едва хватит средств, чтобы сделать хотя бы один звонок, да и в кошельке завалялось не больше пятерки. Это, собственно, все мое имущество – притом что я держу в руке листок бумаги, в котором сумма моего вознаграждения прописывается просто невозможным, немыслимым для меня количеством нулей.
Некоторое время я растерянно гляжу на телефон, потом поднимаю глаза на Карла за поддержкой:
– Ты уверен, что мне надо это сделать?
– Абсолютно, – уверенно кивает он.
Я набираю номер Руперта Доусона и, слушая в трубке гудки, говорю Карлу:
– Без тебя мне бы ни за что это не высветилось. Так что на сей раз либо мы будем вдвоем, либо не будем вообще.
Карл молча хватается за голову. Похоже, он думает, что я снова прохлопаю свою удачу.
Наконец в трубке отвечают.
– Руперт? – говорю я дрожащим голосом. Все же у меня такое чувство, что я правильно все делаю. Что ж, время покажет! Карл обхватывает пальцами мою кисть, крепко сжимает. – Это Ферн. Я готова подписать с вами контракт.
Глава 69
Ныне я известна как Ферн. Просто Ферн, и ничего больше. Я прекрасно понимаю, что это сокращение до одного имени – тоже составляющая успеха. Ферн Леанне Кендал умерла. Да здравствует Ферн!
Так быстро многое переменилось! Мы с Карлом сидим перед Рупертом Доусоном в его шикарном современном офисе в двух шагах от метро «Тоттенхэм-Корт-роуд». Я откладываю авторучку и подвигаю к Руперту подписанный контракт. Агент энергично потирает ладошки, что явственно демонстрирует, как он доволен сделкой.
– Ну что же, милости просим к нам на борт, – расцветает он весь.
Он пожимает руку мне, затем Карлу. Мы с приятелем сидим в изумленном молчании. Руперт уже обеспечил нам «грандиозный музыкальный проект», как об этом сообщали в прессе, с одной из ведущих звукозаписывающих компаний. Как это ни поразительно, но, по всей видимости, он потихоньку запустил этот процесс, едва выйдя тогда из «Головы короля». Руперт говорит, будто не сомневался, что я ему позвоню, и я могу лишь удивляться этой его уверенности, поскольку сама я на тот момент была абсолютно убеждена, что звонить ему не стану.
Если на свете возможны чудеса – то со мной как раз случилось чудо. Такое ощущение, будто кто-то хорошенько перетасовал всю мою жизнь, запустив меня в новую партию с полным сетом шестерок. На сей раз все складывается как нельзя лучше. Руперт Доусон оказался как раз тем рыцарем в сверкающих доспехах, которого я всю жизнь ждала. Именно он единым росчерком своей золотой, в двадцать четыре карата, авторучки превратил меня из бездомной, безработной и совершенно безбудущной «девы в беде» в новую, яркую, блистательную поп-звезду. Если считать это лотереей, то я выиграла самый большой куш.
Карл на сей раз в деле на все сто процентов и теперь занят формированием нашей группы. Нашу любимую лондонскую подземку мы уже променяли на лимузины с водителями, и Руперт выдал мне некоторую сумму авансом на покупку дома. Офигенно большого дома! Поверить не могу, что говорю сейчас такое.
Руперт садится обратно в кресло и закидывает ноги на столешницу матового стекла. Со стен его кабинета улыбаются нам фотографии богатых и знаменитых. Надеюсь только, что среди них не случится Эвана Дейвида. При одном случайном взгляде на эти портреты у меня внутри все переворачивается, а потому я стараюсь смотреть строго перед собой.
– Эван насчет этого не в курсе, – словно прочитав мои мысли, вскользь оговаривается Руперт.
Карл находит мою руку и крепко сжимает пальцами.
– Тогда пусть и дальше будет так же.
– Да едва ли это получится долго скрывать, милочка. Ты слишком долго держала свет под спудом. Я хочу, чтобы ты стала знаменитой. Баснословно знаменитой!.. – Руперт явно хочет сказать что-то еще, однако, заметив мою руку в руке Карла и будучи не посвящен в наши с ним отношения, предпочитает промолчать. Вместо этого он сообщает: – Сегодня, во второй половине дня, у тебя в программе стилисты и фотографы. Я попозже подъеду, чтобы все проконтролировать. – Затем Руперт сверяется со своим ежедневником. – Нам надо побыстрее выпустить сингл, так что я забронировал время на студии. А еще пора бы собирать материалы для первого альбома.
Мы с Карлом, оба более чем ошеломленные, дружно киваем.
Потом Руперт зачитывает нам список людей, с которыми нам предстоит работать, – многие из этих имен мне доводилось видеть на чужих дисках. Я даже крепко щипаю себя за руку. Но нет, поди ж ты, я не сплю!
– Если вам что-либо понадобится, просто позвоните мне, – продолжает Руперт. – Я все разрешу. Думаю, вам такой расклад будет только в радость. В общем, все проблемы адресуйте ко мне.
Мы с Карлом встаем.
– Увидимся позже, – кивает нам агент.
Я огибаю стол и, подойдя к нему, крепко обнимаю. Руперт вспыхивает румянцем, но все же расслабляется в моих объятиях.
– Спасибо! – говорю ему сдавленным от избытка эмоций голосом. – Огромное вам спасибо!
Снаружи нас уже поджидает лимузин, и мы с Карлом побыстрее проскальзываем в полумрак салона. Уже внутри оба взрываемся счастливым смехом.
– Это правда не приснилось? – спрашивает Карл.
– Да похоже на то.
– Аф-фигеть! Кто бы мог подумать.
– Да уж точно не я.
Карл разворачивается ко мне:
– Слушай, я давеча заскочил в «Голову»…
– Она что, без нас еще не скопытилась?
– Знаешь, почему Господин Кен тебя уволил? Прикинь, он решил, что иначе ты опять прошляпишь свой звездный шанс.
– Правда, что ли? – опешиваю я. – Вот ведь старый хрыч!
– Теперь там Шелли с ее бэндом.
О Шелли мы с ним не заговариваем, но у меня такое нехорошее чувство, что их отношения так и остались на той, начальной стадии. Впрочем, похоже, Карл на меня за это не в обиде.
– Когда мы станем богатыми и знаменитыми, то непременно явимся в «Голову» и закатим мощный гиг специально для Кена, – смеюсь я. – То-то у него глазенки повылазят!
– Да мы уже богатые, – говорит Карл. – Нам разве что немножко славы…
Теперь наша судьба в руках других людей. Нам же остается делать лишь то, чем мы, собственно, занимались всегда: хорошо петь и работать до седьмого пота.
– Поехали домой, – говорю я Карлу. – Сегодня ко мне перебираются Джо с Нейтаном, так что хочу успеть к их приезду, чтобы помочь.
Наш дом на данный момент – это огроменный особняк в григорианском стиле с видом на Риджентс-парк. Сняла я его за астрономическую сумму с числом цифр, как у телефонного номера, при виде которой меня трясет от ужаса. Когда выдастся свободное время, я собираюсь присмотреть какую-нибудь недвижимость для вложения капиталов – и скорее всего, где-нибудь за городом, чтобы вывезти Нейтана из городского смога на постоянное жительство на природе. Вот только я очень хорошо понимаю, что часики уже вовсю тикают, отсчитывая мои пятнадцать минут славы[59], и я рискую так и остаться, что называется, певицей одного хита. Поэтому мне хочется быть уверенной в том, что, каким бы кратковременным ни оказался мой звездный полет, помимо удовольствия обладать деньгами, у меня еще останется какая-то защищенность в будущем. Хотя, конечно, я собираюсь успеть сделать как можно больше и совершить вообще все, что в моих силах, чтобы доказать: я не из тех, кто спустя каких-то пару лет становится участником популярного шоу «Где они теперь?».
Впрочем, сейчас я вовсю купаюсь в золотых лучах славы. В доме у меня комнат больше, чем пальцев, чтобы их пересчитать, и самое замечательное во всем этом – что мой любимый брат и чудесный маленький племянник вот-вот переедут ко мне. С первым же приливом успеха я сразу добилась большего, чем когда-либо могла мечтать: Джо с Нейтаном сменят наконец свою жуткую, пропахшую сыростью квартиру на этот замечательный просторный дом с окнами во всю стену и дубовыми полами в каждой комнате. Этот контракт по звукозаписи для меня означает, что я могу дать своим близким то, что им так необходимо, – по крайней мере, в материальном отношении. Я все же очень надеюсь, что благодаря таким переменам в состоянии Нейтана произойдет заметное улучшение и он сможет наконец жить нормальной жизнью. О большем я и мечтать не могу.
Наверху дома имеются отдельные огромные апартаменты с двумя спальнями, с ванной комнатой, в которую поместится целая сборная по регби, и с небольшой террасой на крыше. Эту часть дома я и собираюсь забить для себя. А Джо с Нейтаном пусть заправляют всем остальным. Еще я пытаюсь убедить переехать к нам маму с папой, но они пока что пребывают в стойкой уверенности, что все это какое-то необъяснимое недоразумение и в любой момент ко мне нагрянут долговые коллекторы, а люди в белых халатах увезут меня куда-нибудь в психушку. Карл тоже предпочел пока остаться в собственной квартире – он как-то тревожно воспринимает новую реальность со столь радикально изменившимися обстоятельствами и хочет привыкать к ней постепенно. Хотя, надо сказать, в моем доме он проводит гораздо больше времени, нежели у себя. Карл все никак не может смириться с тем фактом, что он теперь богатый человек, – хотя и перестал получать пособия от государства.