– Он не берет трубку, но я бы все равно не стала, – после небольшой паузы говорит Линди. – Мне нужна твоя помощь. Ты ближе всех к Рэнделлу. Я не знаю, к кому еще обратиться.
– Приезжай ко мне домой. Поговорим, – принимаю я решение, хотя по большому счету мне стоит послать ее на хер.
– Нет. Твоя квартира на прослушке. Не могу. Я в клубе «Монки», в комнате для гостей, прямо над залом. Третья дверь справа. Скажешь, что ко мне. Тебя пропустят.
– Ты трезвая? – холодно спрашиваю я, чтобы сразу прояснить для себя картину.
– Не совсем, но я в своем уме, Итан, – сделав паузу, сообщает Лин.
– Ты понимаешь, что я все равно буду вынужден рассказать о нашем разговоре Рэнделлу?
– Если захочешь… Да, я понимаю. У нас же нет другого выбора, – ироничный смешок, и стеклянный звон, словно женщина только что уронила стакан. – И захвати виски. Я только что вылила остаток, – закончила она, озвучив мое предположение. – И сигареты купи. Я свои выкурила, а выходить не хочу. Ненавижу всех.
Последняя фраза навевает на мысль, что Лин еще и под кайфом или ее ломает. Ладно, хрен с ней. С меня не убудет.
– Буду через сорок минут. Только очень прошу не пей ничего и не принимай. Я не хочу тратить свое время впустую.
– Я в порядке, правда. Абсолютно адекватна. Не волнуйся. Час точно продержусь без дозы.
– Хорошо, не заставляй меня пожалеть о том, что я согласился.
Я отключаюсь, прибавляя скорость. Машина плавно несется сквозь ночной город. Опуская окна, я вдыхаю воздух, пропитанный выхлопными газами, и выбрасываю окурок. Встречные огни слепят глаза, но я давно привык к ночной езде, чтобы обращать на это внимание. Не знаю, что понадобилось от меня Линди Перриш. И о какой помощи может идти речь. Единственная женщина, которой я хотел бы помочь, находится в Розариуме Рэнделла.
***
На входе в клуб сразу говорю о цели визита и меня сопровождают по боковой лестнице наверх. Бритоголовый охранник указывает на дверь, недвусмысленно ухмыляясь мне, решив, что я очередной любовник Линди.
– Отлично провести время, парень, – бросает он мне, понимающе подмигивая, и, разворачиваясь спиной, оставляет одного.
– Черт, – раздраженно вырывается у меня. – Что я тут делаю?
Ради приличия стучу в дверь, и только потом толкаю ее от себя, проходя внутрь. Комната небольшая, без окон. Обстановка скудная – из разряда «выпить и потрахаться». Кровать, минибар и столик, пара стульев и кресло. Лин в коротком черном платье, которое держится только за счет ее искусственных сисек, сидит в кресле, забросив ногу на ногу. Надо отдать ей должное – ноги у нее отличные. Тусклый свет ночника не позволяет мне разглядеть Линди в полной мере, но я и так знаю ее, как облупленную. Сто раз пересекались в таких вот заведениях. Не понимаю, что находят мужчины в потасканной шлюхе, но недостатка в партнерах у нее нет. Длинные спутанные, выкрашенные в пепельный блондин волосы, серый цвет лица, яркий макияж, прибавляющий ей возраст на пару-тройку лет, а она и так не девочка уже. Точно не знаю, но они с Рэнделлом почти ровесники. Возможно, когда-то Лин и была привлекательна, сейчас же ее внешность у меня вызывает исключительно жалость. В принципе, именно поэтому я и приехал. Жалость и толика любопытства.
– Ты привез мне выпить? – спрашивает Линди хрипловатым голосом. Я киваю и ставлю бутылку «Джека Дэниэлса» на столик перед ней, туда же бросаю пачку сигарет. – Садись, – она показывает на стул, напротив. Я игнорирую ее предложение, прохожу к минибару, чтобы взять стаканы и возвращаюсь.
– Выкладывай, – нетерпеливо говорю, откупоривая бутылку и разливая по стаканам. Я собирался выпить, когда садился в машину, так что не все ли равно где и с кем? Линди протягивает руку за сигаретами, нервными движениями открывает пачку. Я замечаю, как дрожат ее пальцы. Но мне ли говорить. Я сам на взводе. Пепельница на столе переполнена, но я не нахожу урны, обведя взглядом комнату. Ну и хрен с ним. Тут и так гадюшник. Хуже не станет. Прикуриваю себе сигарету, вопросительно глядя на Линди, которая не спешит начать разговор.
– Ну? – делаю вторую попытку. Женщина берет стакан и делает несколько больших глотков, не морщась. А потом просто глубоко затягивается сигаретой. Она очень худая – факт, который невозможно не заметить, глядя на нее. – Ты еще что-нибудь принимаешь? Или только пьешь и колешься?
– Я нюхаю и глотаю, – с усмешкой отвечает Линди. – Но это не твоя проблема, не так ли? А моему мужу нет никакого дела до того, что я делаю.
– Я думал, мы собрались здесь именно поэтому. Поговорить о Рэнделле. Как именно ты хочешь, чтобы я тебе помог? – в лоб спрашиваю я, и в ожидании ответа залпом осушаю пол стакана. Горькая жидкость обжигает горло, оставляя во рту неприятный привкус.
– Я хочу уехать, Итан, – отвечает Лин, и наклоняется вперед. Свет ночника падает на ее осунувшееся лицо с заостренными скулами, я вижу бесконечную муку в потухших бледно-голубых глазах. Я бы дал ей сорок, если бы не знал, что она моложе лет на десять. Что произошло с этими двумя? Как он позволил докатиться своей жене до подобного состояния?
– Так что мешает? – пожимаю плечами. – Не думаю, что Рэн будет сильно тебя удерживать.
– Мне нужны деньги, – сделав еще глоток виски и вытирая губы рукой, выдыхает Лин. – И новые документы. Я знаю, что ты можешь их сделать в обход Рэнделла.
– Начнем с первого пункта. У тебя нет денег? Ты жена миллионера, Лин, – иронично напоминаю я.
– Господи, не будь таким критином, Итан, – огрызается Лин, – Он давно заблокировал все мои счета. Я была у него недавно, просила хотя бы немного. Я, бл*дь, просто хочу начать новую жизнь, но ему похер. Он больной, Итан. Неужели ты не видишь? – истерично спрашивает она.
– Я не собираюсь это слушать, – мрачно произношу я, собираясь встать, но Линди резко наклоняется ко мне, удерживая за плечо.
– Пожалуйста, подожди, – умоляющий взгляд застыл на моем лице. – Пять минут. Я больше не попрошу. Послушай меня. Ты можешь не верить, но Рэн не тот, кем кажется. Его детство, его больная мамаша… это все повлияло, понимаешь?
– У Рэнделла нестандартные способы в подходе к людям, но этого недостаточно, чтобы сыпать подобными обвинениями. Ты вольна делать, что хочешь. Собралась начать сначала – сделай это. У тебя толпа любовников, попросила бы денег у них. В чем проблема?
– Ты же не наивный, Итан. Понимаешь, что им от меня надо. Всем хочется поиметь жену Перриша. Это же так банально. Они думают, что он не знает, или еще смешнее – что его это задевает. Только Рэнделлу похер на все, кроме своих одержимых идей. И на тебя тоже. Все пойдут в расход, когда станут неугодны.
– У тебя белая горячка. Рэн цивилизованный человек…
– Он асоциальный придурок. И ты знаешь об этом, – уверенно заявляет Линди, закуривая вторую сигарету подряд. Бл*, дурдом. Допиваю виски и наливаю нам снова. – Ты помнишь, как умерла его мать? – неожиданно спрашивает Лин задумчивым голосом. Я напрягаюсь всем телом, поднимая на нее пристальный взгляд.
– Какое это имеет отношение…
– Почему ты меня не слушаешь? – резко обрывает меня Лин. – Вы все зомбированные им пешки. Но ты-то, Итан. Ты с ним почти с самого начала. Открой глаза. Этот мужчина – монстр.
– Ты хочешь сказать, что подозреваешь своего мужа? – спросил я, прищурив глаза. Лин откинулась на спинку кресла, скидывая пепел прямо на свои колени.
– Знаешь, как мы с ним познакомились?
– Не думаю, что…
– Корнелия меня вызвала. Я была проституткой. Девочкой по вызову. Мне не было восемнадцати, но меня крышевал сутенер, у которого были связи с полицией и проблем не возникало, – скривив губ, усмехнулась Лин. – У него с тех пор слабость к шлюхам. С другими он не может.
– Ты всему городу уже рассказала, что твой муж ничего и не с кем не может, – с иронией заметил я.
– Я специально это говорю, чтобы корона ему не жала. Только ему не стыдно, и его не смущает, что о его жене ходят легенды. Эти чувства ему недоступны. Да и как может быть иначе, если до шестнадцати лет единственным живым человеком, с которым он общался, была его мать.
Что, бл*дь?
– Ты не знал? – заметив мое вытянутое лицо, насмешливо спросила Лин. – Об этом он не любит распространяться. Он не учился в школе, не ходил гулять. Мать держала его взаперти, одержимая мыслью о каких-то демонических сущностях за дверью.
– Я в это не верю. Рэн образованный человек с высоким уровнем интеллекта. В восемнадцать он уже заработал свой первый миллион.
–. Рэн учился сам, у него были книги, компьютер и огромная куча времени. Что еще было делать в четырех стенах?
– Это какой-то бред. Он же болел, как все дети. Врачи бы заметили, что-то, – я отрицательно качнул головой, отказываясь верить Лин. В ее состоянии можно и не такое придумать. Я не видел дипломы Рэнделла, но достаточно было всего раз поговорить ним, чтобы понять, что он хорошо образован.
– Корнелия – долбаная ведьма. Думаешь, она не могла вылечить собственного сына? Она убедила его в своих идеях, в том, что все люди снаружи – одержимы, больны, опасны. И ему в голову не приходило просить помощи. Но в то же время Корнелия понимала, что не сможет держать сына вечно под замком. И в переходный период, как у всех парней, у него случился кризис. Он пытался сбежать, ломал двери, угрожал выпрыгнуть в окно. Она думала, что виной всему разбушевавшиеся гормоны, и вызвала меня. Думала, что ему полегчает, когда он… ну, ты понял меня, – женщина нервно усмехнулась, туша сигарету в пепельницу. – Ему было шестнадцать, на год меня младше. Высоченный, красивый парень, который, по идее, должен был смущаться и краснеть в свой первый раз, но краснеть пришлось мне. Видимо, в интернете Рэн не только движением акций на фондовой бирже увлекался. А я влюбилась. Вот так просто. Он умел говорить уже тогда, я просто свихнулась на нем, зациклилась. Я сама звонила его мамаше, но та больше не хотела меня видеть. Рэн первый нашел меня в сетях. Мне казалось, что он тоже что-то ко мне чувствует. Такая банальная история. Я была первая девушка, которую он трахнул вживую, а не в своем воображении. Конечно, я вызвала у него интерес, – Лин тяжело вздохнула, опустив голову. Я чувствовал, как ей плохо, но вдруг осознал, что верю. Верю в то, что она говорит. Такое сложно вообразить, но придумать еще сложнее. И в то же время история, которую рассказала Лин, многое объясняет.