– А знаешь, давай с тобой поедем в центральный парк сейчас и там «покутим» немного. Купим шоколадку в золоченой обвертке, а с какой – выберешь сама, с «красной шапочкой» или «кота в сапогах», и сделаешь новые «секреты».
Люся нарядилась, накрасила морковной помадой губы, глаза подвела черным карандашом. Одела розовое платье, отрезное по талии и сборенное в «татьянку», узконосые белые туфельки на маленьком тонком каблучке, которые напоминали лодочку. Иринка любила примерять их, но они ей были очень велики.
– Люсенька! Ты их аккуратно носи. Ладно? – примеряя Люсины туфли, приговаривала Ирина, – я вырасту большая, ты мне их подаришь?
– Конечно! Кому ж мне еще дарить-то! Только тебе, – улыбалась она.
Иринка одела свою любимую матроску фиолетового цвета, юбку в складку, белые гольфы, синие туфли и вприпрыжку вышла из дома.
– Куда это вы такие нарядные собрались-то? – встретила их в коридоре баба Ганя.
– Да вот решили в город податься! В парк центральный! В субботу Володя нас в поселок повезет! Так что поедем развлечься!
– И то верно, конечно, поезжайте! Четыре денечка, и Иришку увезут! За кем же я приглядывать-то буду?! Скучать буду! Я тесто сдобное поставила для пирогов, испеку с ревенем и щавелем, сладенькие. Вы как возвернетесь, так и приходите ко мне на чаек. Буду очень рада вас угостить. Ну, с Богом! – перекрестила вслед их Ганя.
Глава 7
До центра ехать на трамвае остановок семь. Иринка молча смотрела в окно. Она все размышляла по поводу утренней встречи со Стешей и вспоминала рассказы бабы Гани о войне. Ей не совсем было понятно, почему сегодня, когда в магазинах есть все продукты, Стеша рада отварной картошке, как во время войны, когда дети питались хлебом с водой и, если повезет, с молоком. Как так может быть? Ей очень хотелось задать эти вопросы своей любимой Люсеньке, но она боялась, что узнает мама о Стеше, и ее будут ругать. «Чем же я могу помочь Стешеньке и ее сестренке?!» – размышляла Иринка. Настроение у нее было не для развлечений, мысли о чужой жизни не покидали ее.
– Иришка! Ты что так задумалась? – спросила ее Люся.
– Да так. О смысле жизни, – тяжело вздохнув, ответила она.
– Ну, надо же! А что тебя тревожит? Может, думаешь, как так получилось, что были разорены твои «секреты»? Ты, знаешь, девочка моя, в жизни много бывает огорчений и внезапных поворотов. Ты вот, наверное, думаешь, что это Нелли сделала, и поэтому тебе обидно, что подруга совершила такой плохой поступок?
– Да! Тревожит! Я так никогда бы не поступила!
– А ты вот представь, что это не она, а кто-нибудь случайно подошел к дереву и хотел его обкопать, как обычно ухаживают за деревьями, и случайно наткнулся на твои «секретики». Вот и получилось, что они оказались на поверхности, а ветер унес твои красивые фантики! Могло же быть так? – предложила Люся.
– Наверное, могло, но мне так не думается! – грустно отвечала Ирина.
– А ты вот подумай и реши, что виноват ветер! Ты не старайся плохо думать о людях, надо верить в добро!
– Выходим! Наша остановка «Комсомольская площадь», – вскочила Иришка.
В парке играла музыка, работали аттракционы, и было много детей с родителями.
– На какой аттракцион пойдем? – спросила Люся.
– Ой! Мне нравится «Чертово колесо», с него весь город, как на ладошке.
Город, действительно, видно было замечательно, очень много зелени, среди которой виднелись башенные краны, в новостройках и заводские трубы, из которых вываливались клубы дыма, напоминающие разные фигуры, повисшие в небе.
– Смотри! Смотри! А вон я вижу русалку, и у нее такой длинный хвост тянется за ней, а на нем сидит маленький Гном! Какая сказка! – показывала рукой в облака Иринка, когда они были на самой верхней точке колеса обозрения.
– А я вижу Деда Мороза, и у него мешок с подарками за спиной, и сидит он в санях! – показала ей Люся в другую сторону облаков.
– Вот это да! Наверное, он там живет. И смотрит за нами с небес, и если какие-то детки плохо себя ведут, то он им не принесет подарки на Новый Год! – рассуждала вслух Иринка.
– Логично! – с улыбкой на лице говорила Люся. – Ох, и фантазерка ты моя!
– А можно мне здесь громко спеть песню? – спросила Ирина.
– Я думаю, что можно.
Иринка очень любила петь, особенно, если были зрители. Могла петь в трамвае, в автобусе, на улице, перед соседями, да где угодно. Голос у нее был очень приятный, и слух музыкальный. Репертуар состоял из взрослых песен. С трех лет слушала, когда пел Муслим Магомаев, все бросала и бежала к радио, вставала рядом и пела с ним его песни. Затем кричала ему: «Муслимчик, миленький, дождись меня. Я вырасту и к тебе приеду!» Любила и знала многие песни в его исполнении: «Королева красоты», «Голубая тайга», а любимая была «Песня о любви». Вот ее-то и запела на колесе обозрения:
«Вьюга смешала землю с небом,
Серое небо с белым снегом.
Шел я сквозь вьюгу.
Шел сквозь небо.
Чтобы тебя отыскать на земле».
Все, кто слышал ее пение, начинали аплодировать так громко, что Иринка раскланивалась в разные стороны с улыбкой на лице.
– Люсь! Они, что на бис мне хлопают? Может, я еще что-нибудь исполню, когда мы выйдем из колеса?
Люся поддержала Иринку с ее исполнением, и как только они вышли из аттракциона, она на всю громкость, что могла, заголосила:
«Издалека долго
Течет река Волга,
Конца и края нет.
Среди хлебов спелых,
Среди снегов белых,
Течет моя Волга,
А мне семнадцать лет».
Вокруг останавливались зрители, слушали ее внимательно, кто-то говорил, что будет, как Людмила Зыкина. Аплодировали. Иринка опять раскланялась и весело взяла Люсю за руку, повела ее на «Лодочки».
– Мороженое! Мороженое! – кричала продавец из киоска.
– Дайте нам два по сто грамм в вафельном стаканчике, шоколадное, – попросила Иринка, подойдя к киоску.
– Жаль, но в вафельном стаканчике могу дать одно, стаканчики вафельные закончились. В бумажном с палочкой, могу второе предложить! – ответила смущенно продавец в окошке.
– Ну что ж, давайте одно в вафельном, а другое в бумажном, – огорченно произнесла Люся.
– Ты кушай в вафельном, а я буду палочкой в бумажном! – утвердительно предложила Ирина.
– Это еще почему ты так решила! Ты маленькая, и я хочу, чтоб ты с вафелькой ела, – улыбалась Люся.
– Нет, я хочу, чтоб ты ела с вафелькой! Ты же гостья наша! И не спорь! Кушай! Кушай!
Ирина взяла мороженое в окошке и протянула Люсе.
В этот момент Ирина вспомнила про Стешу и подумала: «Наверное, она не пробовала мороженое! Как бы я ее сейчас угостила!» Ей опять взгрустнулось, и она пошла чуть впереди Люси.
– Сладкая вата! Сладкая вата! – кричала женщина в белом халате около большого ящика.
– Разве вата бывает сладкой? – удивилась Ирина.
– Десять копеек! Попробуйте! Узнаете, что бывает и сладкая! – ответила продавец.
– Дайте нам две штучки.
Продавец обернула бумагой вату и протянула им.
– Вкусно! Очень! Она тает в руках! Надо съедать сразу! А я хотела домой привезти и потом скушать! – возмущалась Ирина.
Сама про себя думала, как бы ей угостить Стешу, но побоялась, что не довезет лакомство.
– Ой, как хочется теперь пить!
– Ну так пошли к автомату с газированной водой! Ты с каким сиропом будешь? Я – с грушевым! – Люся протянула Иришке монету достоинством три копейки.
– С вишневым.
– Отлично мы с тобой погуляли и развлеклись, прокутили восемьдесят копеек! Мне понравилось! – восторгалась Люся – А уж, как ты пела, так это самое настоящее веселье!
– А на восемьдесят копеек, что можно купить в магазине, например, молока? – любопытствовала Ирина.
– Три литра разливного! А что это ты за подсчеты такие ведешь, молоком интересуешься? – спросила тетя.
– Да так! Мы прокутили, а детям можно было молоко купить!
– Это каким детям?
– Которых родители не кормят!
– В нашем государстве кормить своих детей обязанность каждого родителя, так что все дети, живущие со своими мамами и папами, сыты, обуты и одеты. Если дети остались без родителей, то они воспитываются в детских домах, и о них там заботятся! Так что не переживай за голодных детей. Не война же!
На лавочке их поджидала Ганя, пахло вкусно свежей сдобой.
Глава 8
На столе на разносах, накрытые льняным полотенцем, ароматно пахли свежеиспеченные пироги.
– Ну, давайте налегайте! С ревенем, ох и вкусные! Чаек! Ириночка, давай блюдце дам, чтоб не обожглась! Люся! Угощайся! Не стесняйся! – приговаривала, суетясь, Ганя.
– Я совсем не хочу кушать! У меня живот надутый. Можно я возьму кусочек и дома съем? – несмело произнесла Ирина. В мыслях у нее опять была Стеша.
– Ну а ты через «не хочу»! Малюсенький совсем кусочек отрежу, и чайком запьешь. Вот в животе-то твоем все и уляжется, как надо! – ставя тарелку с пирогом, продолжала Ганя, – а я и Алевтине с Володей потом отрежу пирога, пущай с работы придут да и полакомятся! Молодежь! Самим-то печь некогда! Хотя Алевтина на Пасху куличики пекла, да такие пышные у нее получились! Все умеет делать – молодая, а умелая. И шьет, и вяжет – вон Иришка как красиво одета! Загляденье! А сама-то как оденется! Королевна! А прически какие себе из косы делает. Халю-то! Вроде Халу! А грибами солеными меня давеча угощали, пальчики оближешь! С картошечкой и маслицем подсолнечным. Тьфу! Аж и сейчас слюнки потекли! Сама все солит, и помидоры, какие ядреные. В комнатке-то все чистенько, прибрано, ничегошеньки лишнего, и как это она так все умеет?! – восхищалась Ганя.
– Да! Она молодец! Я чемодан со своими платьями распоротыми привезла, хочется что-то новенькое, а купить на стипендию нет возможности! Так она почти что все мне перешила! Вот и это платье, что на мне! Этим летом юбки в сборку в моде. У меня теперь самое модное платье! – хвалилась Люся, прихлебывая чай.