– Возможно, Трейси, в отличие от вас, не знает, что такое близость. Может, она использует слезы, как вы злость, в качестве защитного механизма.
Лора поделилась, что, когда Трейси нашла мужа в ванне, первой реакцией было: «Кто теперь мне будет помогать?» Она не сказала ни слова про утрату любящего человека. Трейси и ее супруг был потерянными душами, а через призму близости их можно назвать «абсолютными незнакомцами».
Вот так и прошел третий год терапии: Лора делала большие успехи в области психологических границ, но мы до сих пор обсуждали основные понятия вроде близости. Это понятие до сих пор оставалось анафемой для нее. Не стоит забывать: ее первое воспоминание связано с отцом, который сказал, что любит ее за стойкость характера. В понимании Лоры делиться чувствами – это проявление слабости. Сейчас же я просила ее расслабиться и забыть про эту стойкость. Я пыталась бороться против ударов судьбы, которые длились более двадцати лет. Шансов на победу было мало, но ведь никто никогда не говорит игрокам сдаваться посреди боя.
Лора отменила следующую встречу – раньше такого не случалось. Наши сеансы были для нее как «спасательный круг». Она пришла пару недель спустя и была обманчиво жизнерадостной. По лицу я поняла – что-то не так.
Я сказала, что ощущаю, как затаенное чувство опасности витает в воздухе, и добавила про опасения насчет отмененной встречи. Несколько минут пациентка сидела молча, смотря в окно. Наконец слова посыпались, как пулеметная очередь:
– Я попробовала осуществить вашу рискованную идею налаживания близких отношений с сестрой. И не без причины не открывала эту банку с червями под названием «близость».
Она резко откинулась в кресле, крепко обхватила подлокотники и осуждающе посмотрела на меня. Я молчала. Лора продолжила:
– Я поехала к Трейси. Я кормила одного ребенка, а она другого. Это было где-то в полночь. Мы сидели в креслах-качалках. Я сказала, что у нас все не так просто, как у этих деток, и что я хожу к психологу. Она удивилась, так как это она всегда была плаксой, а не я. Трейси думала, что я счастлива, ведь «у меня все есть».
Лора призналась, что во время терапии начала осознавать, каким неидеальным родителем был их отец.
– Да, возможно, он делал все, что было в его силах, но этого было недостаточно. Я рассказала ей, как поняла, что Эд был лишь еще одной версией отца: симпатичный соблазнитель, предавший меня и заразивший герпесом.
Лора посмотрела мне прямо в глаза и произнесла:
– Да, доктор Гилдинер, чудеса случаются – я рассказала про герпес. Потом сказала, что у Эда даже работа была такая же, как и у нашего отца, ведь он связался с криминалом. Я сказала, как прощала Эда за все, как прощала отца. Трейси выглядела озадаченной, поэтому я рассказала всю историю про связь между родителями и детьми. У нас была вся ночь.
Лора призналась сестре и в том, что долгие-долгие годы винила себя за то, что была плохой мамой для нее и Крейга, ее волновало лишь выживание, а не эмоциональное состояние.
– Я попросила прощения у нее. А потом замолчала, – тихо проговорила Лора. – В душе я надеялась, что Трейси простит меня или скажет, что на тот момент я была слишком мала для роли родителя и я делала все, что было в моих силах, – скажет что-то похожее на то, что часто говорили вы. Но она ничего не сказала. Просто сидела как камень. Я начинала злиться, ведь я всем поделилась, а она вообще никак не реагировала. Я решила подтолкнуть ее к разговору, сказав: «Трейси, может, ты хочешь сказать мне что-нибудь?» Стояла такая тишина, что вы бы услышали, как поскрипывают кресла. Наконец непоколебимым и ровным тоном Трейси произнесла: «Папа занимался со мной сексом очень много раз, когда мы были детьми».
Я сидела в полном шоке от услышанного. Я даже не могла предсказать такого поворота событий. Я, как и Лора, пребывала в ужасе. Она заметила мое состояние и добавила, что это еще не вся история.
– Я просто сидела молча, тряся в руках бутылочку с детским питанием, и ждала продолжения. Но сестра больше ни слова не сказала. Мне хотелось закричать, что это ложь. Я понимала, что кричать не стоит, но сердце колотилось как бешеное, и я не могла думать. Довольно долгое время я просто сидела, пока все внутри не упокоилось. Но тут Трейси добавила: «Один раз мама открыла дверь в спальню и застукала нас. Она просто посмотрела пару секунд и закрыла дверь».
Лора поинтересовалась, как она могла не заметить такое, если они спали в одной комнате. Трейси ответила, что отец делал это, когда никого не было рядом.
– Я спросила, почему она никогда не рассказывала мне об этом. – Лора чуть успокоилась и замолчала.
На самом деле она не выглядела травмированной, хотя злилась и была в ярости. И наконец-то рассказала, что ответила сестра:
– Она просто пожала плечами в обычном непринужденном стиле. А потом произнесла: «Ты бы все равно не поверила. Для тебя отец был святым». Что бы я ни спрашивала, она бы ничего не ответила. Я вспомнила ваши слова про эмпатию и, вместо того чтобы допрашивать, сказала, как сильно сожалею о случившемся. Потом она плакала и плакала, слезы капали на лица близняшек, которых она держала. А я вытирала их сухим подгузником.
– Это, должно быть, стало шокирующим заявлением, – заговорила я. – Что вы чувствуете после такого признания?
Вместо ответа Лора поведала, как взяла на работе отгул на три дня и поехала к отцу. Он жил в Мичигане, в Су-Сент-Мери со школьной учительницей по имени Джин, богатенькой вдовой.
– Он, как и всегда, был рад видеть меня. Спросил, как дела, обрадовался моему повышению на работе, сказал, что сожалеет о нашем с Эдом расставании. Он думал, что Эд был настоящим «живчиком», – сказала Лора. – На нем была одежда как на представителе среднего класса – выглядел прямо как выпускник университета. Он пил диетическую колу из стеклянной бутылки. Я вообще не представляю, как отец поднялся на такой уровень. Думаю, это ненадолго.
Лора объяснила Джин, что хочет обсудить с отцом кое-какие семейные дела, поэтому та ушла в гости к сестре. После этого Лора спокойно спросила отца:
– У тебя был секс с Трейси? Она сказала.
Отец буквально взорвался от возмущения:
– Господи боже, нет! У меня никогда не было проблем с тем, чтобы найти женщину. Я бы никогда не полез к собственным детям. Что это за чушь вообще? Трейси – всегда жертва, неважно, что произошло. Она просто злится за то, что мы с Джин не приезжаем к ней и не помогаем с детьми. Она сама себе вырыла яму, а теперь в ней сидит.
Отец продолжил говорить, что не хотел беспокоить супругу, «не хотел помогать человеку, которому сколько добра ни сделай, он все равно будет обижаться и строить из себя бедолагу». Потом, как сказала Лора, так сильно стукнул рукой по столу, что, казалось, стеклянная бутылка с колой вот-вот разобьется.
– Я знаю, она хотела поквитаться, так и есть. А ее муженек настолько устал от нытья, что совершил суицид. Возможно, чтобы показать ей, кто на самом деле жертва. – Он ходил по комнате туда-сюда и причитал. – Если Трейси хочется обвинить меня, пожалуйста. Пусть попробует. Я надеюсь, ты знаешь, какая Трейси на самом деле и какой всегда была. И она, и ее мать всегда были теми, чьи права якобы нарушали. Спроси Крейга, он скажет, что это все чушь собачья.
– Крейг тут вообще ни при чем, – возразила Лора.
Женщина продолжила, рассказывая, что, когда собирала вещи, уходя, сказала отцу:
– Решение еще не вынесено.
Я ждала продолжения. Лора просто посмотрела на меня и покачала головой. Наполненным злобой голосом она произнесла:
– Я знаю, вы думаете, что я опять защищаю его, но, ради всего святого, Трейси никогда не оставалась с ним наедине, она и вправду всегда играет роль жертвы.
Потом начала пародировать Трейси:
– Почему мой муж поступил так со мной? Почему мой ребенок заболел энцефалитом?
Я спросила, откуда она может знать наверняка, что Трейси никогда не оставалась наедине с отцом. У Лоры было много друзей, она часто ходила на вечеринки и на свидания, в то время как Трейси оставалась дома.
По выражению лица пациентки было видно, что она нехотя соглашается.
– Главный вопрос сейчас: Трейси врет? – продолжила я. – Врала ли она в том, что является жертвой? Нет, не врала. Ее муж действительно покончил жизнь самоубийством, а ее ребенок действительно заболел ужасной болезнью.
Лора с отвращением помотала головой и сказала:
– Ее никто никогда никуда не звал, когда мы жили с бабушкой и дедушкой, она говорила, это все из-за того, что мы живем вместе с сумасшедшими в трейлере. Ну, а меня-то постоянно куда-нибудь звали. Ее никто не приглашал на дни рождения, когда мы были маленькими, она говорила, это все из-за того, что мама не общается с другими. А меня постоянно приглашали. У нее всегда оправдания, своей вины она не замечала.
– Но ведь это не вранье, – уточнила я.
– Она всегда завидовала моим отношениям с отцом. Трейси пытается таким ничтожным и низким способом сказать мне: «Посмотри, у меня с ним были более близкие отношения, чем у тебя». Доктор Гилдинер, вы просто ее не знаете. Она хотела сдать близнецов в детский дом. Мне пришлось доказывать ей, что она может быть хорошей мамой. Я говорила ей, что мы не хотим стать семьей, где каждое поколение остается брошенным родителями.
– Да, это действительно неправильное поведение, как вы и говорите, но это же не ложь.
– Богом клянусь, я верю ему. Я знаю, какой следующий вопрос вы хотите задать. Нет, он никогда не делал ничего подобного со мной – и даже близко. Когда люди говорили, что я – хорошенькая, он никак не реагировал.
– За исключением того случая в тюрьме, когда использовал вашу красоту.
– Боже, ну у вас и память. Я на допросе или на сеансе у психолога?
Она была права – мне нужно сосредоточиться на поиске психологической правды, а не буквальной.
Мы никаким образом не могли узнать правду. Трейси, вне сомнений, имела психологические проблемы и нуждалась в помощи – как раз такой тип людей хищники выбирают своей добычей. Отец знал, что Лора не одобряет и не поощряет подобное поведение, и мог воспользоваться этим. Проведя анализ, я предположила, что Лора не верит Трейси, поскольку защищает отца. Находясь в роли психолога, я не могла судить, случился ли инцест на самом деле.