– Гилд, – сказала она, используя прозвище, которое для меня придумала. – Я поднялась в небеса, как феникс. Я просто притворилась вами, впустила ваши слова в свой разум и высказала все начальнику. Я сказала, чтобы он нашел кого-нибудь другого, кто будет разбираться с их исками на патенты и будет читать кучу таких же исков, понимая, о чем там вообще идет речь, а потом писать отчет на тридцати страницах, который требуется сделать за сутки. Я королева законов о патентах, и вы это знаете.
Люди в ее отделе и других приходили и просили, чтобы Алана осталась. Они зависели от нее и ее работы. Ей удвоили зарплату. А в следующем году выдали огромную премию.
Алана двигалась вперед, прокладывала путь к новой жизни, но этот период был очень сложным и напряженным. Я подтолкнула ее на поступление в юридическую школу или получение научной степени в математике. Она возразила, сказав, что не сможет сосредоточиться. Когда я спросила про причину, женщина открылась. Спустя больше года терапии она наконец-то рассказала, что действительно происходило у нее в голове.
3Кассета
АЛАНА ОПИСАЛА АРТА как «Арт-иста, который без конца давал ей указания, играл роль главного и самого умного человека на Земле». Свою власть он распространял с помощью голоса, который, как сказала Алана, «подобно кассете» крутился у нее в голове. Чем больше стресса испытывала Алана, выходя из зоны комфорта, тем навязчивее становилась запись.
Я попросила объяснить содержимое.
– Например, вчера я читала документ про скважинный термометр. Моя задача состояла в том, чтобы доказать его отличие от других, представленных на рынке, и наличие возможности получения патента, – начала Алана. – Кассета в голове начинает прокручивать слова Арта: «Ты не сможешь это сделать. Ты даже не знаешь, что это за прибор. Ты вообще ничего не смыслишь в инженерии». Потом голос становится настойчивей, называет меня «пьяной шлюхой», и это продолжается в течение часа. Я пытаюсь игнорировать слова или кричу, чтобы заглушить кассету в голове.
Я начала думать о том, что лишь высокий уровень IQ позволяет Алане нормально функционировать. Несмотря на многочисленные отвлекающие факторы, она все равно смогла выполнять работу на высшем уровне.
Ситуация с кассетами становилась хуже в напряженных ситуациях.
– Поэтому-то я и избегаю большой ответственности. Когда у меня появляются новые достижения, Арт выкрикивает ругательства в мою сторону так громко, что сердце буквально выскакивает из груди.
Алана даже внешне выглядела тревожно, когда рассказывала про это. Когда я спросила, часто ли Арт кричал на нее в реальной жизни, она ответила:
– Редко. У него были другие способы контролировать меня, которые ему больше нравились. Он любил играть в интеллектуальные игры, загадывать загадки.
Нечестно играть в подобные игры с напуганным маленьким ребенком. Алана описала ситуацию, которая продемонстрировала недоброжелательность Арта.
– Когда я была маленькой, я любила считать – играла с игральными костями, выкидывая их и считая сумму с двух кубиков. Но когда пошла в школу, была просто в ужасе. Мне казалось, учитель обманывает меня.
Не поняла, к чему это все. Алана пояснила: Арт намеренно научил ее неправильно считать.
– Он сказал, что два плюс два равно четыре, но два плюс три равно шесть. И называл меня глупой за то, что я считала, будто два плюс три равно пять.
Девочка начала страдать от сильных головных болей и тошноты, пытаясь справиться с возникшим несоответствием в голове.
– В конце концов я вообще не могла складывать числа. В школе сдавала пустые листы. Лучше так, чем показаться отсталой.
Никто из учителей даже не позвонил домой, не стал выяснить причину сложившейся ситуации.
Алана любила читать. Арт намеренно рвал книги, которые она брала в библиотеке.
– Поэтому библиотекарь забрала у меня читательский билет.
Во время рассказа Алана сидела, опустив голову, и выглядела очень подавленно. Мне хотелось выяснить причину ее настроения. Она указала на рождественский венок, который висел у меня в кабинете, – скоро Рождество, но этот светлый праздник не ассоциировался у Аланы с чем-то радостным. Арт всегда делал так, чтобы все считали его нормальным, например, покупал елку. Но часто под ней не оказывалось подарков. Как-то раз он спросил, что она хочет получить на Рождество. Девочка ответила, что больше всего на свете хочет письменный стол. Арт подарил ей куклу, а Гретхен, которая просила куклу, подарил письменный стол.
– Мне было девять лет – я была слишком взрослой для кукол, да и они мне никогда не нравились. Он наказывал меня, если я садилась за стол сестры. Я научилась никогда не рассказывать о том, что мне хочется или нравится, – он бы забирал у меня эту вещь или высмеивал. И всегда пытался рассорить нас с Гретхен. Но ни разу не получилось.
– Это была та битва, которую вы выиграли, – предположила я.
Затем Алана поделилась ужасным происшествием, связанным с ее любимым котом Тьюрингом. Один раз Алана слишком устала, у нее не было сил имитировать удовольствие во время секса. Он сказал ей не беспокоиться об этом, ведь всем что-то может не нравиться. Алана была шокирована его пониманием. Позже, той же ночью, он взял Алану и ее сестру покататься на машине, сказав, что хочет посмотреть на луну с другой стороны горы.
– Тьюринг, Гретхен и я уселись на переднее сиденье пикапа. Была полночь. Арт держал Тьюринга, который высунул мордочку в окно, и продолжал ехать. Он кинул кота в дорожный знак, как только мы выехали из города. Тьюринг разбился и мгновенно умер, а Арт как ни в чем не бывало продолжил ехать. Я знала, что буду следующей, если в очередной раз расстрою его. Мы с Гретхен просто смотрели вперед на дорогу, пытаясь справиться с нахлынувшими слезами.
– Получается, приходилось притворяться, что вам не нравится то, что на самом деле было важным.
– Именно так. Ему даже не надо было бить меня или кричать.
Для психолога процесс лечения пациента схож с решением загадки.
Когда Алана рассказывала про свое неожиданное решение уйти из университета, я упустила деталь. Хотя у меня уже был опыт работы, предстояло научиться полагаться не только на слова пациента.
Во-первых, я удивилась, что Алана вообще попала в университет. Она рассказала, что выиграла полную стипендию от «Ротари клаб»[29] после подачи эссе на тему «Как изменить мир».
– Откуда мне было знать, как изменить мир? Я, скорее, писала эссе на тему «Избавьтесь от Арта и его дружков, и мир изменится». Возможной причиной, почему я выиграла стипендию, было то, что мало кто знал про эту программу.
Арт думал, будто она выиграла стипендию, потому что все остальные из этого города были слишком тупыми. Я сказала, что Алане не нужны «кассеты», – она настолько глубоко прониклась их содержанием, что начинала верить словам Арта.
Обучаясь в университете, Алана преуспела в литературе, в частности в поэзии. Один из профессоров, будучи уважаемым поэтом, попросил студентов написать собственные стихи. Позже на одной из пар он сказал, что восхитился стихами одной студентки, назвал имя Аланы и попросил прочитать ее один из стихов вслух. Алана окаменела.
– Я думала, он высмеивает меня в стиле Арта, поэтому выбежала из аудитории и больше никогда не возвращалась.
После случившегося у Аланы наблюдалось длительное состояние «ступора», кататонии. Она не помнила, что происходило в тот период времени.
Вместо того чтобы расспросить про забытый промежуток времени, я сфокусировалась на реакции, вызванной похвалой преподавателя.
– Сейчас вы понимаете, что он не собирался унижать вас в стиле Арта?
Женщина выглядела озадаченной, поэтому я перефразировала мысль:
– Оглядываясь назад, вы осознаете, что преподавателю действительно понравился ваш стих?
После долгой паузы она сказала:
– И да, и нет. Часть меня знает, что думать так было полным сумасшествием, но другая часть не хотела вновь ощутить унижение, которое я испытывала годами. Я боялась перейти через эту черту. В то время я была полностью уверена, что профессор – просто еще один Арт.
Мне нужно было помнить: Арт был всем, что знала Алана; у нее не было других взрослых, которые стали бы наставниками.
– В то время вы верили, что преподаватель высмеивал вас, но сейчас ваша интеллектуальная сторона знает, что он не играл с вами, как Арт. А эмоциональная сторона до сих пор не уверена?
– Верно, даже несмотря на то что он в течение года писал, чтобы я связалась с ним. Арт был таким умным и хитрым. Казалось, будто я в коконе, опутанная его сетями. Паутина, из которой невозможно выбраться.
Я попросила привести конкретный пример, когда Алана чувствовала себя в паутине.
– Например, когда мы играли в шахматы. Если я начинала выигрывать, он тут же придумывал новые правила. Из-за них я не могла победить его. Но понимала, что он обманывал меня только тогда, когда играла в шахматы с кем-нибудь другим. Я выигрывала, и казалось, что я жульничаю, ведь новых правил, которые бы мешали выиграть, не появлялось.
Алана еще много рассказала про то, какими хитроумными способами Арт менял правила, чтобы она никогда не смогла обыграть его. Он рушил ту тонкую опору, на которой держалась реальность Аланы. И это продолжалось день за днем, неделя за неделей, год за годом.
Мы разговаривали про то, какую уникальную роль играют родители в жизни детей, оказывая положительное или негативное влияние. Даже одним взглядом они могут повлиять на ребенка. Наши родители говорят, кто мы есть, каково наше место в мире. Каждым словом они неосознанно программируют нас. Но программирование Аланы происходило в буквальном смысле через промывку мозгов.
Она до сих пор слышала эти «кассеты» в голове – и чем дальше уходила от образа жалкой и глупой девочки, который внушил Арт, тем громче становился звук.
– Именно поэтому он буквально оглушает, когда вы пробуете что-то новое, – объяснила я. – Когда пытаетесь подчинить себе реальность, избавиться от запрограммированного Артом мнения о вас, как о глупой ошибке, звук становится громче.