– Не могу, – он прикусил губу, как будто сказал слишком много и теперь сожалел. – Просто знай, это слишком важно, чтобы откладывать из-за капризов. Я прошу тебя поверить мне и помочь, но если ты не согласишься, возьму то, что мне нужно, силой.
– Но что тебе нужно, что?!
«Хватит, – вмешалась Лада. – Смотри сама!»
И Иарра, не раздумывая больше, потянулась мыслью к энсу Каране, так, как это умела Лада, как умела Элетия, как только-только училась она сама. Ни спокойствия, ни времени сосредоточиться, как сегодня в носилках, только испуг, и смятение, и ощущение внезапной ловушки. Иарра проникла в разум энса Караны неуклюже, как пьяный гуляка в открытую дверь чужого дома. Там все было залито тревожным красноватым светом и теснились образы – люди, события, планы, столкновения, вопросы – их было слишком много, понадобились бы часы, чтобы хоть что-то понять. Словно она вдруг очнулась посреди гомонящей толпы и тщетно пыталась разглядеть знакомое лицо…
Как вдруг одно разглядела. Сначала сама себе не поверила – второй раз за день увидеть в чужом разуме дедовского прислужника Видаха! Но Лада в ее мыслях согласно кивнула: все правда.
Видах Караны не светился золотом, как тот, что жил в сладострастных воспоминаниях рабыни. Этот был сер и бесполезен – использованный, разочаровавший инструмент. Иарра зажмурилась, уже понимая, что попалась в ловушку, но еще не видя, в какую именно. Карана не добился от Видаха, чего хотел, и теперь ему нужна была Иарра. Зачем?
– Дорогая, что с тобой?
Заботливый вопрос жениха, не подозревавшего, чем она занята, Иарра едва расслышала. В ее голове разом закричали два голоса:
«Что?!»
«Нет!»
И вместе:
«Беги отсюда!»
– Тебе нужны тайны Хранителей! – Иарра вскочила, не помня, что ее видят десятки глаз. – Зачем?!
– Замолчи! – и широкая ладонь энса зажала ей рот, с то время как его другая рука заботливо обхватила ее плечи. Со стороны это выглядело так, словно Иарра собралась упасть в обморок, а Карана ее подхватил. Громко воскликнул: – Дорогая моя, тебе нехорошо!
Рядом тут же оказалась мать, другие энсы. Иарра вырвалась из рук Караны.
«Беги! – Лада и Элетия напрочь забыли свои раздоры. От их страха у нее чуть не лопалась голова. – Он ищет Имира, беги!»
«Уймитесь! Пожалуйста!»
Оглушенная их воплями, она едва нашла в себе силы встать прямо и взглянуть на встревоженных Высших, на свою мать, на Карану. Прежние личности бушевали в ее мозгу, мешая думать самой. Иарра вдруг испугалась, что они решат завладеть ее телом.
– Свадьбы не будет, – сказала она.
Мать больно схватила ее за локоть, развернула к себе лицом. Казалось, сейчас она ее ударит на глазах у всех.
– Что ты творишь?!
Иарра не успела ответить. За ее спиной раздался тихий голос, от которого все остальные сразу смолкли. Даже Инсина ослабила хватку.
– Помочь тебе? – спросил Римуш.
Лада с Элетией затихли, оценивая нового участника событий. Иарра не стала ни размышлять, ни ждать их совета.
– Помоги!
Она отступила назад, к Римушу, не оборачиваясь, глядя на мать и обступивших их людей. Он, почти не касаясь, положил руку ей на плечо – жест защитника. Карана побагровел и выхватил меч, но между ним и Иаррой, как по команде, выросли двое Бессмертных. Еще четверо раздвигали плечами толпу, освобождая путь к выходу.
– Я хочу домой, – сказала Иарра.
Бездомный взял ее за руку:
– Пойдем.
Она покинула здание Палаты рука об руку с Бездомным, под грохот падающих обломков собственной жизни – жизни дочери и внучки энсов, благонравной девушки и завидной невесты. После сегодняшнего позора энс Карана не возьмет ее в жены. Вообще никто не возьмет. Она потеряет всех друзей, перед ней закроются двери приличных домов. Девушка из Высших, которая унизилась до близости с Бездомным, для своего сословия считается мертвой. Так было раньше и тем более так будет сейчас. Высшие приняли Римуша – вынужденно, из страха, только и дожидаясь, когда перевес снова будет на их стороне, чтобы покарать его за нынешнее унижение. Они все заложники в собственных глазах. Тем оскорбительнее для них Иаррино предательство.
Ей следовало быстро поблагодарить Римуша и спешить к носилкам, заставить пронести себя по городу с раскрытыми занавесками, заехать в театр, окружить себя свидетелями, чтобы все видели – между ней и Бездомным ничего нет, она возвращается домой одна. Призывать в свидетели богов и людей, унижаться, но спасать жалкие остатки своей репутации – пока еще не поздно, пока еще есть надежда. Вернуться домой, покаяться перед матерью, принять любое наказание… смириться и больше не раскрывать рта. Делать все, что ей прикажут, отныне и навсегда, как провинившаяся дрянная девчонка.
Или гордо поднять голову и принять последствия своих поступков. Как Самурхиль.
Прежние личности молчали. Хотелось верить, что они все-таки чувствуют себя виноватыми.
– Сядешь в носилки? – спросил Римуш.
Он смотрел серьезно и понимающе. Не радовался ее унижению.
– Не знаю, – она помолчала. – А ты пришел пешком?
Он улыбнулся с мальчишеским озорством:
– У меня есть колесница, и я сам ей правлю! Хочешь, покажу?
– Покажи, – сказала Иарра.
Римуш снова протянул ей руку – с такой радостью, что невозможно было отказаться. Было в нем что-то подкупающее, некая простодушная искренность, совсем не подходящая к образу бунтаря и заговорщика, так же, как его внешность и манеры мебельщика не подходили к образу вождя и убийцы. Иарра на миг почувствовала себя очарованной. Потом из дверей начали выходить Бессмертные, а Римуш, не обращая на свою жутковатую стражу никакого внимания, потянул ее к экипажам и остановился перед запряженной белоснежной парой колесницей.
Лошади были прекрасны. Крутобокие, с длинными изящными ногами и гордыми шеями, они наверняка стоили целое состояние. Позолоченная упряжь и легкая двухколесная колесница были достойны по меньшей мере энского сына. Римуш гордо похлопал по холке одну из лошадей и обернулся к Иарре.
– Нравится?
– Ну… – она изо всех сил постаралась, чтобы это не прозвучало обидно: – ты уверен, что… что можешь с ними справляться? Я хочу сказать, ты не делал этого раньше, а ездить по городу, это…
– Трудно? Опасно?
– Я не хотела тебя обидеть.
– Залезай, – потребовал он и принялся отвязывать вожжи.
– Нет, Римуш, подожди…
– Давай! Я отвезу тебя, куда захочешь! Испугалась, да?
Он подначивал ее, как ребенок ребенка, и это было до того неожиданно – и до того не похоже на все, к чему она привыкла, – что Иарра почти уступила. Оглянулась на приближавшихся Бессмертных:
– А они?
– Они сами по себе, – Римуш почти насильно втянул ее в колесницу. – Иооо-ууу!
С этим воплем он взмахнул вожжами, и лошади рванули с места. У Иарры остановилось дыхание. Каким-то невероятным чудом им удалось не снести ни один из ожидавших тут же экипажей; потом колесница выскочила на дорогу и понеслась, в грохоте колес и радостных криках Римуша, вдоль аллей, затем по улицам Среднего города.
Косые струи дождя хлестали в лицо. Кони мчали все быстрее, колесница вихляла рывками то вправо, то влево. Римуш громко хохотал. Иарра изо всех сил вцепилась в левый борт. Помилуйте их Двое, только бы не перевернуться! Только бы лошади не понесли! Только бы никого не убить! От тряски у нее стучали зубы.
Улицы перед ними быстро пустели: прохожие спасались бегством, другие экипажи объезжали их по широкой дуге. Иарра заметила, что никому не приходит в голову остановиться и призвать разошедшегося нахала к порядку. Это обозначало одно – всем известно, кто правит этой колесницей. И все терпят его, как терпят энсы, молясь об избавлении.
Когда лошади остановились перед тенистым внешним двором отделанного привозным белым камнем дома, Иарра не сразу смогла отдышаться.
– Где мы?
Римуш в мокром зеленом наряде казался растрепанным попугаем после драки. Плащ свалился с него и лежал на дне колесницы, прямо под ногами.
– Это мой дом. Я теперь здесь живу.
Иарра, не удержавшись, присвистнула. Римуш глядел смущенно – и это после того, как чуть не убил ее в этой бешеной скачке!
– Если хочешь домой, я тебя отвезу, – сказал он. – А если… ну, если тебе там плохо… ты уже пряталась в моем доме, помнишь? А здесь у меня много места.
Наверное, она потемнела лицом. Наверное, отшатнулась, оскорбленная и униженная, потому что он замотал головой и воскликнул:
– Нет! Ты что, думаешь, я такой же, как тот Красный?! Я к тебе даже не подошел бы, я просто хотел помочь!
Он уже подхватил вожжи, когда Иарра положила свою руку поверх его:
– Подожди, Римуш. Я неправильно тебя поняла.
Он буркнул обиженно:
– Я тебе не Высший! Бездомные не принуждают своих женщин!
– Я не «твоя женщина», Римуш. А как Бездомные поступают с женщинами Высших, знает весь Арш.
– Думай, что хочешь, – он хлестнул лошадей, и те рванулись вперед.
Иарра вцепилась в его руку. Нет, еще одной такой скачки она не переживет!
– Стой!
– Ну что?! – закричал он.
Но лошадей все-таки остановил. Даже не заглядывая в его разум, Иарра видела, что обида Римуша не наиграна, так же, как его неуклюжее гостеприимство и желание помочь. Подумалось, что бесстыдное предложение этого Бездомного на самом деле чище и достойнее расчетливого сватовства Караны.
Воспоминание о Каране вызвало у нее приступ тошноты.
– Ну? – спросил Римуш.
– Дай мне одну минуту подумать, пожалуйста.
«Лада, – позвала она, – Элетия. Если я единственная, кто может разрушить кристалл, если навредить Имиру не может никто, почему вы так испугались?»
Она представила, как прошлые личности переглядываются у нее в голове. Первой ответила Элетия:
«Нельзя позволить его найти!»
«Но что он может сделать Имиру?» – снова спросила Иарра.
«Он сам ничего не может. А если у него в руках будешь ты…»
Только теперь она поняла и задохнулась от страха. Если Карана завладеет ею, если принудит выпустить Имира, если станет угрожать ее жизни, ради ее безопасности Имир пойдет на все. Выполнит любое требование Красного энса – он, почти всемогущий даже после тысяч лет заключения. О Двое, лучше ей умереть прямо сейчас! Но зачем Каране… и откуда он…