яко на Мя упова, говорит Господь, и избавлю его: покрыю его, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу, – и не только от всех оскорбляющих его избавлю, но и прославлю его (Пс. 90, 14, 15).
8) Видишь ли, каковы борения подвизающихся о Господе, и какие за то воздаяния? Потщися же звание сие совершить делом, отревая и помышления о вещах, как уединился ты телом. Переменил ты одежду, – сделай себя и (в чувствах сердца) странником (чуждым всего), отложи самые слова (обычные в мире), а не только сродников по естеству. Ибо если ты не прекратишь скитания мыслями вовне, то не можешь восстать против тех, которые строят тебе засады внутри. Если не победишь борющих тебя чрез видимые вещи, то не обратишь в бегство невидимых наветников. Когда, прекратив внешние развлечения, ты укротишь и внутренние помыслы, тогда ум начнет воздвизаться к делам и словам духовным (или бодрствовать в них); тогда вместо порядков, соблюдаемых при обращении с родными и друзьями, будешь ты заботливо исполнять порядки доброделания, и вместо суетных слов, распложаемых мирскою беседою (на омрачение души), рассмотрение и уяснение божественных словес, движимых в памяти, будет просвещать и вразумлять душу твою.
9) Разрешение чувств узы налагает на душу; узы же чувств дают свободу душе. Заход солнца производит ночь; уходит Христос из души, – и мрак страстей объемлет ее, и мысленные звери растерзывают ее. Взошло чувственное солнце, – и звери укрываются в норы свои; восходит Христос на тверди молящегося сердца, – и всякое сочувствие к миру престает, жаление плоти исчезает, и ум исходит на дело свое, – богомыслие, – до вечера, не известным только продолжением времени ограничивая делание духовного закона и не в определенной только мере совершая его, но (подвизаясь в нем) пока застигнет настоящую жизнь конец и заставит душу выйти из тела: на что указывая, и пророк говорит: коль возлюбих закон твой, Господи, весь день поучение мое есть (Пс. 118, 97), днем называя все течение настоящей жизни каждого. Итак прекрати беседы внешние и со внешними, пока обретешь место чистой молитвы и дом, в коем обитает Христос, просвещая и услаждая тебя познанием и посещением Своим и располагая скорби за Него считать радостию, а мирские страсти отревать, как полынь.
10) Ветры воздвигают волны мирские, и если не престанут ветры, не улягутся волны и не укротится море: и духи лукавые воздвигают в душе нерадивого воспоминание о родителях, братьях, родных и друзьях, равно как о пированиях, празднествах, театрах и всех других выдумках сластолюбия, и подговаривают его повидаться с первыми и принять участие в последних зрением, языком и телом, чтоб и настоящее время истратилось суетно и следующее за тем, – когда будешь сидеть один в келлии, – и проходило в пустых воспоминаниях о виденном и слышанном. Так бесплодно иждивается у монахов жизнь, когда они попускают воспоминаниям о мирских делах печатлеться в мысли, как ноги человека идущего по снегу отпечатлевают на нем следы свои. Если будем доставлять зверям пищу, когда уморим их? Если и делом и помыслами будем заняты неразумными дружбами и обычаями, когда умертвим мудрование плоти? И как возможем пожить жизнию по Христе, как обещались? След ног на снегу уничтожается, или расстаивая от лучей солнечных, или размываем будучи ниспадшею в дожде водою: и врезавшиеся в уме памятования о предметах сластолюбия и сластолюбивых делах истребляются или Христом, воссиявающим в сердце посредством молитвы, или благоумиленным дождем слез (искреннего сокрушения).
11) Неразумно действующий монах когда изгладит прежде напечатлевшиеся в уме представления? Дело добродетелей еще только телесно совершается, когда оставляешь ты обычаи мира. Печатлеются же благие памятования, и божественные слова вселяются и пребывают в душе, когда частыми молитвами, совершаемыми с теплым умилением, изгладишь из ума памятования прежних дел. Свет памятования о Боге с верою и сокрушение сердца, подобно бритве, отсекают злые воспоминания. Подражай мудрости пчел. Они, видя, что около них летает множество ос, остаются внутри улья и таким образом избегают вреда от этих наветников своих. Под осами разумей сношения с миром и мирянами. Их избегая со всем старанием, пребывай в сокровеннице честной обители; а отсюда далее покушайся войти во внутреннейшую сторожевую крепость души, где обитает Христос, от Коего мир, радость и тишина невозмутимая. Это дары Христа, умного Солнца, которые, как лучи некие, испускает Он из Себя и как награду какую подает душе, приемлющей Его с верою и добротолюбием.
12) Итак сидя в келлии, помятуй о Боге: и при сем отрешая ум от всего, повергай его безгласно пред Богом, и все расположение сердца изливая пред Ним, прилепляйся к Нему любовию. Памятование о Боге есть созерцание Бога, Который влечет к себе зрение и устремление ума и светом Своим озаряет его. Ум, обращаясь к Богу, после того, как пресечет в себе все образные представления сущего, зрит Его безвидно и взор свой тем просветляет, несмотря на совершенное ведение Созерцаемого по причине неприступной Его славы. Не ведая однако ж Созерцаемого по непостижимости Его, ум истинно знает, что Он есть собственно Сущий и Един имеет пресущное бытие; богатством же источающейся от Него благости питая свою к Нему любовь и удовлетворяя свои стремления, сподобляется всегдашнего блаженного в Нем успокоения.
13) Таковы свойства истинного памятования о Боге. Молитва же есть мысленная беседа ко Господу, в коей произносятся слова молитвы со всецелым ока умного устремлением к Богу. Когда мысль часто призывает имя Господа, а ум напряженно внимает сему призыванию Божественного имени, тогда свет уведения Бога своим Богом, как облако светлое, осеняет всю душу.
14) За истинным и прилежным памятованием о Боге следует любовь и радость. Помянух, говорит пророк Давид, Бога, и возвеселихся (Пс. 76, 4). А за чистою молитвою следует показанное уведение Бога и умиление. В онь же аще день призову Тя, говорит тот же пророк, се познах, яко Бог мой еси Ты (Пс. 55, 10); и еще: жертва Богу дух сокрушен (Пс. 50, 19). Когда ум и мысль предстоят Богу напряженным устремлением к Нему ока и теплым молением, тогда последует и умиление сердечное. Когда ум, слово и дух (сердце) припадают к Богу, первый – вниманием, второе – призыванием, третий – умилением, тогда весь внутренний человек службу совершает Богу, как заповедует и Господь: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и проч. (Лк. 10, 27).
15) Хочу впрочем дать тебе знать и о нижеследующем, чтоб иначе, думая о себе, что молишься, не быть тебе далеку от молитвы, не трудиться бесплодно, и не вотще тещи (Гал. 2, 2). Как во время устной молитвы иногда псалмопение совершается, а ум где-либо инуды носится, блуждая в страстных помышлениях по предметам мирским, так что от этого теряется самое понимание поемого: так бывает и в мысленной молитве. Часто мысль повторяет слова молитвы, а ум (внимание) не сопутствует ей, не устремляет ока своего к Богу, к Коему и обращается беседа в молитве, но незаметно уклоняется в другие какие-либо помышления. И хотя мысль обычно говорит слова, но ум ускользает от ведения Бога (памятования о Нем и разумного Ему предстояния). Тогда душа является неустроенною и как бы бессознательною; ибо ум ее блуждает в каких-либо мечтаниях и кружится или в том, к чему невольно увлекаем и чем украдаем бывает, или в том, к чему сам произвольно отходит. Когда же в душе нет молитвенного строя, когда молящийся не сознает даже, пред Кем молится и о чем молится, как усладится ему молитва его? Как обвеселится молитвою сердце того, кто вид только имеет молящегося, а не истинную в себе учреждает молитву? Возвеселится сердце ищущих Господа (Пс. 104, 3). Ищет же Господа тот, кто всею мыслию и с теплым расположением припадает к Богу, отревая всякое мирское помышление ради уведения Бога и любви, источаемых частою чистою молитвою.
16) Для пояснения того, каково должно быть в уме созерцание при памятовании о Боге и каково в мысли моление во время чистой молитвы, беру сравнение от телесного глаза и языка. Что зрачек для глаза и произношение слова для языка, то память (о Боге) для ума и молитва для мысли. Как глаз, зрительным чувством принимая впечатление от предлежащего видимого, не издает никакого звука, но самым опытом зрения получает познание о видимом: так и ум, памятию (сознанием) любовно устремляясь пред Бога в прилеплении горячего чувства и в молчании простейшего созерцания, озаряется божественным осиянием и в нем принимает залог будущей светлости. И опять, как язык, произнося слова, открывает слышащему неявные без того желания сердца, так и мысль, часто и тепло произнося краткосложные слова молитвы, открывает прошения души все видящему Богу, а неотступностию в молитве и непрестанным сокрушением сердца отверзает человеколюбные утробы милосердого Бога и приемлет богатство спасения. Ибо сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, говорит пророк (Пс. 50, 19).
17) Может поруководить тебя к уразумению образа чистой молитвы и то, как обычно действуют пред лицом земного царя. Если случится тебе получить доступ к царю, то ты и телом стоишь пред ним (достодолжно), и языком умоляешь, и очи на него (просительно) устремляешь, – и таким образом привлекаешь себе царское благоволение. Делай то же и в молитве, в церковном ли стоишь собрании, или молишься в келейном уединении. Приходя в церковь на общую с братиями молитву в Господе, как телом предстоишь Ему и языком приносишь псалмопение, так и ум держи во внимании к словам и к Богу и в ясном познании Того, с Кем беседуешь и к Кому обращаешься; помни, что если мысль усердно и чисто занимается молитвою, то сердце сподобляется неотъемлемой радости и мира неизреченного. – Когда же уединенно пребываешь в келлии, мысленную держи молитву, в трезвении ума, с сокрушением сердца, – и видение осенит тебя ради трезвения, ведение вселится в тебя ради молитвы, и мудрость почиет в тебе ради умиления, изгоняя бессловесное сластолюбие и водворяя Божественную любовь.