Мои слова вызвали нужный эффект. Это потом я узнал, что пахану не чужды политические амбиции и что он после известных по моему повествованию событий определился-таки, на чьей он стороне. Он уже решил для себя, что нужно заводить новые знакомства в Новороссии, а не в Киеве.
Партизан отошел в сторонку, чтобы перекурить и поразмыслить. Меня все еще держали под прицелом, но уже не так напряженно.
После перекура пахан вернулся и заявил:
— Покумекал я над словами твоими. Идея хорошая. Обменять этих упырят на сто пленных. Понял? На сто, не меньше! Только это была изначально моя идея! Ты согласен? — посмотрел на меня исподлобья уголовник.
— Я не против. — кивнул я.
— Есть контакт в Донецке, на самом верху? — недоверчиво посмотрел он на меня.
— Есть не только в Донецке, но и в Москве, — многозначительно сообщил я, уверенный, что проверить мои слова в такой глуши не представлялось возможным, даже если у кого-то был на руках сотовый.
— Ну, так устроим обмен. Дам тебе в помощь своих ребят. Для надежности конвоя. Им как раз в Донецк надо. К родственничкам и по бизнесу. Скажешь, что эти двое — наемник из Пиндостана и гнида из Днепра — посылочка лично от Партизана, хозяина знакомого тебе городка и окрестностей, и что Партизан желает всю нечисть эту со своей территории вымести поганой метлой, а затем занять подобающее положение. Только теперь официальное. Типа мэра. Ну, или своего городского голову поставить, чтоб людей не пугать прошлым своим неоднозначным, но бесподобным. Как думаешь, послушают меня новороссийские твои шишканы? Подсобят мне изгнать с земли моей вурдалаков?
— Не сомневаюсь, что послушают и помогут, — уверенно произнес я, полагаясь больше на интуицию и логику, чем на блеф. Какой бы шлейф из грязных делишек ни тянулся за криминальным авторитетом, судьба и цепь случившихся событий привела его в стан яростных противников киевского режима. Так что врать не приходилось.
— Ок, скажешь в Донецке, что тут Партизан отныне рулит и его партизаны. Перехожу в новый для себя статус политического деятеля. Это по крайней мере интересно. И в какой-то степени смешно. Но надо попробовать. Говорят, это еще и прибыльно. Хотя денег у меня теперь вообще валом.
Авторитет отвел к обочине человек семь братков, экипированных под завязку, пошептался с ними о том о сем и приказал своим парням проводить пленников обратно в бус, дав при этом ключи от JMC именно мне. Значит, поверил. И хорошо.
Тут наши дорожки со смотрящим и разошлись. Трансфер у каждого нарисовался свой, неповторимый, как линии на ладонях. Отец Кристины и Митяя, Марта и ее муж пересели в бус, а Партизан перетащил трофейные деньги в свой красный «феррари» и вместе с тремя подручными отчалил в неизвестном направлении. Это была его родина, знакомые края. Он никогда не мечтал оставить эти насиженные в буквальном смысле места, знал, где здесь можно залечь на дно, где перекантоваться и зализать раны, и в каком месте появиться в нужное время.
А мне предстояло въехать в Донецк, вернее до ближайшего блокпоста народного ополчения, чтобы ошарашить соратников, поставивших на мне крест и записавших в пропавшие без вести, своим триумфальным возвращением с высокопоставленными «языками». Я рассчитывал как минимум на крест, но не на кладбище, а на георгиевской планке, прикрепленной к груди. И еще. Хотел услышать «спасибо» от пригожей девушки по имени Кристина и ее веснушчатого братика Митяя за то, что я не человек-балалайка, не балабол, а самый что ни на есть герой, вызволивший их отца из неволи. Как у меня это получилось? Это уже другой вопрос. И к делу не относится. Главное — результат. Моей невесте повезет со мной именно потому, что я везунчик…
Глава 23Солнце
Осень 2014 года выдалась на удивление жаркой. Бабье лето не унималось. Тучи расступались под мощью неутомимого солнца. Оно не делило людей по цвету кожи и принадлежности к какой-либо конфессии. И не подгоняло их жить, призывая к спокойному и сосредоточенному созерцанию красоты.
Небо по большей части было чистым. Лишь изредка благодатный вид засоряли беспилотные дроны, а тишину обезлюдевшего Донецка нарушали разрывы снарядов и мин. В период объявленного перемирия людей от минометных обстрелов гибло гораздо меньше, но смерть не стала обыденностью. Особенно убийство по ошибке. Это когда не сыскать виновного. Не наказать по всей справедливости. Когда убийцу прикроют, отмажут или, чего хуже, наградят и зачислят в пантеон героев…
Запад показательно оплакивал жертвы катастрофы малазийского «боинга» в районе села Грабово, при этом умалчивая результаты расследования. Или сознательно уводя его в область огульных обвинений и предвзятых версий. Кто же его действительно сбил? Ходили противоречивые слухи. Многие считали, что самолет потерпел катастрофу вовсе не из-за ракеты зенитно-ракетного комплекса «Бук», а вследствие обстрела истребителем украинских ВВС, даже уверяли, что пилот этого истребителя до сих пор греет косточки в бессрочном отпуске в Эмиратах. Но главная цель — шельмование ополчения и поддерживающей его России — была достигнута. Изоляция набирала обороты. И почему их СМИ не замечали, как ежедневно оплакивали невинно убиенных на Донбассе? Все мы задавались этим вопросом и поэтому не собирались выпускать из рук оружия.
На похороны детей, погибших во время игры на футбольном поле, или младенца, сраженного осколком прямо в коляске, выходили тысячи. Пустоту заполняло негодование и слезы. Вы когда-нибудь видели обитый бархатом, с тесемочками или покрытый акриловым лаком глянцевый детский гроб из сосны? Маленький гробик… Я видел очень аккуратный, мастерски выполненный ритуальным агентством заказ. Гробовщики отнеслись с пониманием. Сделали со скидкой, жить-то всем надо. Всем надо жить…
Откуда эти люди, сурово глядящие мужчины и постаревшие раньше времени женщины? Ведь СМИ говорили, что все разъехались, кто куда. Кто в Россию, кто в Украину. Но траурные процессии растягивались на целые улицы. На угрюмых лицах застыла печаль. Безмолвие не есть безразличие. Их город в беде. Доселе аполитичные, они уже не могли быть в стороне. Им здесь стало плохо, невыносимо, но скитаться вечно в бедных родственниках не по нраву никому. И они возвращались домой. Чтобы возродить жизнь в своем городе. Но прежде похоронить своих детей…
— Какая свадьба? Ты о чем? Совсем взбрендил? Кругом одни похороны…
Предположение Митяя, который продолжал держать меня за кумира, о том, что я и его сестра скоро поженимся, ввело меня в ступор. Но пацан, прилепившийся ко мне после освобождения из плена отца пуще прежнего, настаивал на своем. Он утверждал, что Кристина по уши в меня влюблена и что свадьба не за горами.
— Да сохнет она! Меня не проведешь. Я уже взрослый. Вижу, как смотрит она на тебя! — не унимался паренек.
— Если это так, к чему ты выдаешь секреты родной сестры? — уличил я его в неэтичном поведении.
— А потому что время сейчас такое. Быстро надо все решать! — доступно изложил Митяй свою позицию — Не вечно ж на поминках горевать. Жизнь-то, она не только из горя должна состоять, но и из радости.
Резонный вывод малолетнего Митяя никак не стыковался с моими убеждениями, но заставил задуматься. Я не хотел лишь одного — чтобы эта прекрасная девушка симпатизировала мне из благодарности. Поэтому решил не торопить события.
Заняться было чем. Намечался большой переполох с инициированным мной обменом. Меня даже не тягали в отдел контрразведки. Больше допрашивали братков. Но не тронули. Еще бы. Они доставили прямое доказательство участия зарубежных наемников в конфликте на стороне Украины. Это вам не какие-то там радиоперехваты, кустарно склеенные видеофрагменты интервью с выдернутыми из контекста фразами, не сфальсифицированные с помощью фотошопа снимки. Это живое подтверждение, неоспоримое свидетельство, стопроцентная бомба!
Сразу по возвращении меня перевели в другой батальон на вышестоящую должность. Я стал комвзвода, правда сформированного из пополнения. Ну, ничего. Не боги горшки обжигают. Повышение скорее всего было связано именно с «посылкой от Партизана», которую все равно ассоциировали со мной. Я потихоньку становился легендой, и у меня даже брали автографы на площадях. Не в таком, конечно, количестве, как у Моторолы, Губарева и Царева, но все же. Звездой, даже местечковой, я никогда не был. Скажу я вам, приятное ощущение. Все-таки я тщеславный… И я очень хотел, чтобы Кристина узнала, как меня уважают.
Грандиозный обмен двух врагов высочайшего ранга на сто ополченцев при посредниках государственного уровня стороны договорились произвести без освещения прессы. Это было главным условием украинской стороны, опасавшейся, что информация просочится в СМИ. Однако, как только неравноценный по мнению многих критиканов обмен состоялся, наши ее слили. И правильно сделали, потому что с той стороны вышло «кидалово», не знаю, злонамеренное либо по халатности.
Вместо заявленных списков укры впарили десятка два другого «груза 500». К примеру, один пленный из Ивано-Франковска просто периодически позванивал на «горячую линию» ДНР, чтобы обматерить ополченцев. Так его накрыли как «корректировщика», сливающего передвижение войск в Ивано-Франковске. Наверное, эсбэушник какой-нибудь еще и орден отхватил за арест диверсанта. Другого из спецслужбы посчитали «консервой», которую вот-вот должны были «вскрыть» для осуществления терракта на стадионе во Львове при массовом скоплении ультрас. Повязали как законспирированного агента только за то, что парень был родом из Донецка и потерял близких в результате артобстрела. А следовательно, ждать от него лиха! Из тех пленных, которых мы указали в списке, прибыло процентов пятьдесят, включая тех, из школы, о которых лично я знал наверняка. Не смешно.
Так что никаких моральных обязательств перед переговорщиками… Наши выложили в сеть записи допросов с Уайтом. Его признания и философствования. Он вел себя вызывающе и не особо расшаркивался перед следователями ФСБ, которые по случаю поимки столь «крупной рыбы» прибыли прямо с Лубянки. Наговорил столько всего на камеру, что хватило потом на целый документальный фильм на канале НТВ, где американский эмиссар словно Чикатило заносчиво вещал о санкционированном свыше геноциде, необходимости истребления целых регионов, превосходстве англосаксов над славянами, о безвольных марионетках в Киеве и заинтересованности Белого Дома в хаосе не только в Рос