войск, так и на сформирование твердых кадров армии»[220]. Позиция председателя ВВИ Н.И. Подвойского относительно института сверхсрочнослужащих носила несколько упрощенный характер. Он полагал, что этот вопрос «должен сводиться к привлечению в ряды армии на младшие командные должности военных специалистов из числа необязанных военной службой, то есть непризывного возраста»[221]. Принимая во внимание «общегосударственный масштаб» поднятой ВВИ проблемы, Организационное управление Всероссийского Главного штаба (начальник – А.М. Мочульский) образовало комиссию из представителей управлений Всероглавштаба. Однако обсуждение на комиссии зашло в тупик в связи с тем, что многим показалась «необходимость создания института сверхсрочнослужащих для данного времени… недостаточно ясной». Во-первых, посчитала комиссия, необходимые специалисты могут быть призваны в общем порядке (именно в это время проходили первые всеобщие призывы), а во-вторых, «восстановление этого, весьма непопулярного в армии института» потребовало бы пересмотра законодательства, касающегося окладов содержания, льгот и иных преимуществ, а именно в это время шла борьба за максимально возможное уравнение окладов содержания красноармейцев[222]. Выделение категории сверхсрочнослужащих из общей массы красноармейцев сеяло бы социальную напряженность в их рядах, притом, что равенство всех военнослужащих Красной армии, по крайней мере в 1918 г., декларировалось как священный и нерушимый принцип.
В широкий делопроизводственный оборот термин «сверхсрочнослужащий» вводится в 1921 г.[223] 14 апреля 1921 г. на специальном совещании в Мобуправлении Штаба РККА, на которое были приглашены представители других центральных органов военного управления, состоялось обсуждение «целей и задач установления в Красной армии института сверхсрочнослужащих» и в целом существование такового было признано полезным[224].
В этот период вырабатываются конкретные условия прохождения службы сверхсрочнослужащими. Вторично поступавших на службу красноармейцев-добровольцев разрешалось направлять в их прежнюю воинскую часть в случае отсутствия возражений со стороны командования последней[225]. В то же время положения приказов РВСР № 36/5 и 810/146 носили переходный характер, поскольку они ограничивали срок их службы в мирное время лишь шестью месяцами. Если же военные действия в течение этого срока возобновлялись, то красноармейцы-добровольцы уравнивались с остальными сослуживцами в отношении условий прохождения службы и увольнения[226]. Это означало, что их служба становилась бессрочной до окончания военных действий.
В дальнейшем нормативная база приема и прохождения военной службы сверхсрочнослужащими уточнялась. 4 сентября 1921 г. расположением начмобупра Н.Л. Шпектрова органам укомплектования округов и фронтов было предписано принимать добровольцев-сверхсрочнослужащих только по представлению воинской части, из которой они были уволены, и по рекомендации от исполкомов или профсоюзов. При этом следовало временно воздержаться от массового приема добровольцев[227]. Также формировавшаяся нормативная база распространялась только на бывших военнослужащих, но не на красных партизан, которые просто подлежали роспуску по домам[228].
Фактически в 1921 г., в процессе поэтапного масштабного сокращения Красной армии законодательство о добровольцах разделилось на две части: молодежь 1903 года рождения и младше, а также старшие непризывные возрасты принимались в качестве добровольцев согласно «Временным правилам о приеме добровольцев на военную службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию» (приказ РВСР № 204—1920 г.), а красноармейцы, добровольно желавшие остаться на службе после увольнения их сверстников – в порядке исполнения приказов РВСР № 36/5—1921 г. и 810/146—1921 г.[229] Таким образом, возникли и оформились две разных категории добровольцев – добровольцы-новобранцы и добровольцы-профессионалы.
Сами «Временные правила», действовавшие всего один год, к окончанию активных военных действий существенно устарели. В связи с коренным изменением военно-политической обстановки и фактической победой Красной армии в Гражданской войне требовался коренной пересмотр правил приема добровольцев. «Временные правила» разрабатывались и вводились в условиях нехватки пополнений. Теперь же, напротив, армия быстро сокращалась; приток новых пополнений в войска почти прекратился. Поэтому требования к качественному составу добровольцев значительно выросли. Необходимо было выработать механизм набора только идейных бойцов, отсеяв лиц, приходивших в армию «ради пайка», каковых всегда было немало.
25 марта 1921 г. Мобуправление Штаба РККА выступило с инициативой глубокого пересмотра ряда ключевых положений «Временных правил». 18 апреля 1921 г. Особая Центральная комиссия по отсрочкам при РВСР поручила рассмотреть этот вопрос «при необходимости срочного разрешения созвать пленум, разослав заблаговременно копии проекта Мобуправления членам Комиссии»[230]. Мобилизационное управление Штаба РККА в краткие сроки подготовило проект «Положения о приеме добровольцев на военную службу в РККА», учитывавший принципиальные различия между двумя типами добровольцев, а именно: добровольцами-новобранцами и добровольцами-сверхсрочнослужащими, а также определившем особенности приема добровольцев из числа иностранных граждан и женщин. Требования к кандидатам были ужесточены, в частности, возрастные рамки были ограничены диапазоном 17–45 лет. Для подбора высокомотивированных красноармейцев, как и ранее, рекомендовалось принимать добровольцев только на строевые должности, избегая их зачисления в хозяйственные и прочие нестроевые команды, при этом по возможности не задерживая их в запасных частях[231].
Кроме того, во введенном в действие 17 августа 1921 г. постановлением Совета труда и обороны «Руководстве для призыва военнообязанных граждан на военную службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию» указывалось: «Всем войсковым частям, учреждениям, управлениям и заведениям воспрещается по объявлении призыва принимать добровольцев из числа военнообязанных призываемых возрастов» (п. 7 Руководства)[232].
Таким образом, за годы Гражданской войны была сформирована нормативная база по приему и организации прохождения службы гражданами, поступавшими в РККА добровольно.
Если на начальном этапе строительства Красной армии (до середины 1918 г.) в законодательстве добровольцы особенно не выделялись, поскольку вербовка являлась единственным легальным способом комплектования вооруженных сил, то со второй половины 1918 г. потребовалось формирование особых правовых норм, выделявших добровольцев среди остальной красноармейской массы. К концу Гражданской войны развитие института добровольчества привело к его фактическому разделению на две категории – добровольцев-новобранцев и добровольцев-сверхсрочнослужащих. Последний тип добровольцев являлся совершенно новым явлением в комплектовании Красной армии и, с одной стороны, отражал нужду в прослойке профессиональных солдат и младшего командного состава, с другой – отвечал интересам некоторой части красноармейцев срочной службы, желавших связать свою дальнейшую судьбу с Красной армией. Эти изменения нашли свое отражение в нормативных документах, регулировавших комплектование РККА, а также в повседневной практике комплектования войск добровольцами, получившей свое дальнейшее развитие в период мирного строительства Красной армии.
Практики добровольного комплектования Красной армии в условиях обязательного призыва (июнь 1918–1922 г.)
Первые обязательные призывы, проводившиеся с середины 1918 г., носили сильный отпечаток добровольческих вербовок, их успех определялся уровнем поддержки населения, а средств принуждения к исполнению призыва советская власть еще почти не имела. Многое зависело от симпатий населения к советской власти: «Ведь на местах в это время никаких призывных списков не велось, никакой подготовки к призыву не проводилось. Просто говорилось – таким-то возрастам идти на войну. Каждый мог скрыть свой возраст, однако шел»[233].
Тем не менее с введением обязательного призыва приток обученного пополнения в действующую армию существенно вырос. Так, если в июле 1918 г. было отправлено 14,1 тыс. человек, то в августе – уже 46,9 тыс. человек, а в сентябре – 58,8 тыс. человек[234]. Аналогичным образом возрос объем готовых формирований, отправленных на фронт: если с 8 мая по 12 августа 1918 г. было отправлено с готовыми частями 40,7 тыс. человек, то с 13 августа по 31 октября – уже 121,8 тыс. человек[235]. Всего в 1918 г. было призвано 760 976 человек: 22 315 бывших офицеров, 128 168 бывших унтер-офицеров, 599 608 рабочих и крестьян[236].
Обязательная военная служба обеспечила быстрый прирост численности Красной армии. Это позволило руководству страны уже осенью 1918 г. смотреть на перспективы Красной армии с большим оптимизмом. 3 октября 1918 г. в письме Объединенному заседанию ВЦИК, Московского совета с представителями фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов В.И. Ленин выдвинул новую задачу: «Мы решили иметь армию в один миллион человек к весне, нам нужна теперь армия в три миллиона человек. Мы можем ее иметь. И мы будем ее иметь»