[557] Аналогичная ситуация сложилась со Сталинградским корпусом народного ополчения, который к началу боев в городе фактически перестал существовать. Одной из главных причин назвался призыв бойцов ополчения в ряды Красной армии[558]. В преддверии боев в северной части города 23–24 августа 1942 г. в городском парке заново формировались рабочие отряды. Командир корпуса народного ополчения И.Ф. Зименков разрешил «вступление в [рабочие] отряды как отдельным народоополченцам, так и подразделениям, изъявившим желание быть в рабочем отряде»[559]. Именно так, в составе отдельных отрядов, носивших наименования рабочих, истребительных, ополченческих, несколько тысяч горожан приняло участие в Сталинградской битве. Минимальная институализация придала им известную гибкость: они взаимодействовали с различными частями Красной армии, легко маневрировали, выполняли работу разведчиков, проводников и одновременно ремонтировали оружие и боевую технику[560].
Формирование и боевую подготовку ополченческих частей всегда ускоряла непосредственная угроза региону. В этом случае подразделения переводились на казарменное положение, позволявшее организовать удовлетворительный процесс боевой подготовки и подготовить их к бою. Ополченцы, находившиеся на казарменном положении, могли заниматься боевой подготовкой до 10 и более часов в сутки. Их сослуживцы, продолжавшие работать, могли посвятить этому занятию не более 8—10 часов в неделю. Если же угроза городу отступала, то процесс боевой подготовки вновь замедлялся вплоть до полной остановки. Повсеместными атрибутами боевой подготовки без отрыва от производства были нерегулярность, низкая посещаемость (вследствие занятости бойцов на производстве)[561] и условность (из-за нехватки учебного и боевого оружия, учебных пособий и наставлений).
Следует отметить, что перевод личного состава на казарменное положение ложился тяжким бременем на местный бюджет: бойцов необходимо было кормить и обеспечить казарменным фондом. Поэтому к переводу на казарменное положение прибегали только в чрезвычайной обстановке. К тому же эта мера сразу же исключала из производственного процесса тысячи работников, занятых на оборонном производстве. Прифронтовые города не могли себе этого позволить, поэтому практиковался и промежуточный вариант совмещения работы с казарменным размещением. Например, сформированным в конце августа 1941 г. в Ленинграде 73 батальонам народного ополчения Военный совет обороны города установил следующий распорядок: «Бойцы батальонов народного ополчения работают на производстве 8 часов, остальное время должно быть использовано на боевую подготовку в отведенных секторах [обороны] и в казармах». Все три вида деятельности – работа на производстве, боевая учеба и отдых – осуществлялись на территории предприятия. Полностью от производственной работы освобождался командно-политический состав вплоть до командиров взводов («с ними должна быть немедленно организована командирская учеба»), а также орудийные и минометные расчеты («для их усиленного обучения и тренировки»)[562]. Бойцы истребительных батальонов Ленинграда также переводились на казарменное положение, но продолжали производственную деятельность: 9 часов они работали, 4 часа учились военному делу, остальное время оставалось на отдых[563].
Как видно, многие ополченческие формирования на длительный период оказывались в своеобразном промежуточном состоянии: они обязаны были готовиться к боевой работе и в то же время фактически выполняли роль запасных частей для войск Красной армии. Правда, в отличие от настоящих запасных частей, они не имели возможности наладить полноценного военного обучения бойцов. В результате постоянного раздергивания в критический момент ополчение могло казаться небоеспособным.
Истребительные батальоны НКВД
Среди всех военизированных формирований, которые традиционно относят к добровольческим, формально первыми возникли именно истребительные батальоны, на несколько дней опередив рождение народного ополчения. Этимология этого наименования самая буквальная – истребительные батальоны должны были истреблять ожидавшиеся многочисленные и массовые десанты противника. Идея подразделений для борьбы с десантами врага, можно сказать, витала в воздухе с первых часов войны. «Десантобоязнь» пронизала общество, приняла форму массового психоза[564] и определила многие важные властные решения тех дней, хотя в действительности угроза десантов оказалась сильно преувеличенной и борьба с ними в годы войны заняла лишь мизерную долю боевой службы истребительных батальонов[565]. Однако в первые дни войны эта задача представлялась важной; она придала строительству истребительных батальонов осмысленность и определила их место в военной организации государства.
Уже 24 июня 1941 г. было издано постановление СНК СССР № 1738-746сс, утвержденное Политбюро ВКП(б), «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» (Приложение 11). В этот же день вышло постановление СНК СССР «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов». Наконец, приказ НКВД СССР № 00804 от 25 июня 1941 г. конкретизировал и разъяснял порядок комплектования, организации и боевого применения истребительных батальонов, а также правовое положение лиц, принимавшихся в их состав. Перечисленные документы определяли цели, задачи и структуру истребительных батальонов, создаваемых в системе НКВД.
Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 24 июня формирование и последующее руководство истребительными батальонами на территории Ленинградской, Мурманской, Калининской областей, Карело-Финской республики, Украины, Белоруссии, Эстонской, Латвийской, Литовской и Молдавской ССР, Крымской автономной республики, Ростовской области, Краснодарского края, западной части Грузинской ССР возлагалось на местные органы НКВД, в то время как все партийные и советские органы обязаны были оказывать им всяческое содействие в деле их организации и укомплектования[566]. В последующем география истребительных батальонов неуклонно расширялась. Это оформлялось постановлениями ГКО, решениями Политбюро ЦК ВКП(б), после чего региональные обкомы партии давали соответствующие распоряжения заведующим военными отделами обкомам, начальникам управлений внутренних дел и госбезопасности об организации истребительных батальонов в своем регионе.
Согласно постановлению СНК СССР от 24 июня 1941 г. предписывалось «истребительные батальоны комплектовать из числа проверенных, смелых, самоотверженных коммунистов, комсомольцев, советских активистов, способных владеть оружием, без отрыва их от постоянной работы»[567]. Численность истребительного батальона должна была насчитывать 100–200 человек.
Приказ НКВД СССР № 00804 определил вертикальную структуру руководства истребительными батальонами. В центральном аппарате НКВД был учрежден Штаб, во главе которого был назначен начальник управления Главного управления Пограничных войск НКВД генерал-майор Г.А. Петров. 25 июня истребительные батальоны, действовавшие в тыловой полосе действующих фронтов и армий, были подчинены вновь создаваемым органам – начальникам охраны войскового тыла, основу которых составили пограничные управления и части, отступившие с западной государственной границы[568]. Задачи частей, подчиненных начальнику охраны войскового тыла, были вполне конкретные – наведение порядка, очищение дорог от беженцев, обеспечение подвоза, «ловля дезертиров» и ликвидация диверсантов[569]. В тыловых районах истребительные батальоны подчинялись районным начальникам НКВД.
25 августа 1941 г. региональные оперативные группы НКВД по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе, созданные на основании приказа НКВД СССР № 00804 от 25 июня 1941 г., были реорганизованы в 4-е отделы НКВД-УНКВД, на которые возлагалась организация и руководство боевой деятельностью истребительных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп[570]. В начале июня 1942 г. двумя приказами НКВД СССР № 001124 и 001143 за 4-м Управлением НКВД СССР и 4-ми отделами НКВД-УНКВД в регионах была закреплена «организация и руководство агентурно-разведывательной и диверсионной деятельностью в тылу противника», в то время как руководство истребительными батальонами было возложено на Штаб истребительных батальонов НКВД СССР. Одновременно при региональных управлениях НКВД вводились штатные штабы батальонов, личный состав для которых выделялся из 4-х отделов[571]. Только через год, 11 июня 1943 г., приказом НКВД № 00966 было объявлено «Временное положение о штабах истребительных батальонов НКВД-УНКВД», определившее функции и полномочия начальников штабов истребительных батальонов в региональных управлениях НКВД. По правовому положению эти штабы приравнивались к отделам областных управлений НКВД[572]. Таким образом, управление истребительными батальонами НКВД обрело четкую вертикальную структуру.
Наибольший размах формирование истребительных батальонов получило в начальный период войны. Уже к концу июля 1941 г. было сформировано 1755 истребительных батальонов (1000 – в РСФСР, 657 – в УССР, 78 – в БССР, 63 – в Молдавской ССР и т. д.) общей численностью 328 тыс. человек. Кроме того, более 300 тыс. человек состояло в группах содействия истребительным батальонам