ет, не увидим уже никогда.
Чем же все это время занимался мистер Окройд? Что держало его в стороне от труппы? Ответ прост: новое дело. В первый и последний раз мистер Окройд сыграл роль детектива — роль, для которой он, не будучи любителем остросюжетной литературы, не имел ни склонностей, ни расположения. Однако свершившаяся катастрофа посеяла в нем темные думы, и, выкурив бесчисленное множество трубок «Старого моряцкого» и посовещавшись со своим другом, мистером Джоком Кэмпбеллом — человеком в высшей степени подозрительным, — мистер Окройд стал понемногу соображать, что к чему. Вот как вышло, что он сыграл роль детектива, и скоро мы узнаем, для чего. Надо только дождаться его в палате мисс Трант — утром того дня, когда Сюзи с Иниго должны уехать в Лондон, и даже мистер и миссис Джо всерьез подумывают о сборах.
Мисс Трант все еще лежала в лечебнице, но уже могла бы покинуть ее, если бы куда-нибудь торопилась. Однако она предпочла остаться до полного выздоровления руки — к вящему удовольствию своего нового медицинского советника, доктора Хью Макфарлана, который умудрялся посещать ее каждый день. Он уже поговорил с мистером Гучем о возможной тяжбе мисс Трант с гатфордским театром, и теперь, разумеется, им нужно было видеться как можно чаще, а врачебная практика и паращитовидная железа могли и подождать. Полностью оправившись от шока, мисс Трант уже могла вставать, но некоторое время не покидала палаты. Когда Хью зашел к ней в то утро, она сидела в кресле.
— Я созвонился с Гучем, — сообщил он, — скоро он зайдет вас проведать. Говорит, у него для вас что-то особенное. Не знаю, смогу ли я его дождаться, но он вам сам все расскажет, Элизабет.
— Вы столько хлопочете, мне даже совестно, — сказала мисс Трант. — Времени-то у вас наверняка мало! Прошу вас, Хью, больше никаких хлопот.
Он ответил, что ему это ничуть не затруднительно, а она возразила, что такого не может быть, и он вновь довольно резко сказал, что рад ей помочь, — к тому времени в разговор вступили их глаза, которые отпускали столь неосторожные замечания, что, хотя с губ срывались лишь безобидные дружеские слова, щеки мисс Трант стали пунцовыми, а щеки доктора Макфарлана — кирпично-красными. Застенчивые люди могут общаться в подобном ключе довольно долго, прежде чем предпримут какой-нибудь решительный шаг, и эта стадия их отношений не представляет никакого интереса для окружающих (за исключением сиделки мисс Трант, которая подмечала каждое движение, каждое покраснение щек и ежедневно замеряла температуру их романа), а посему мы можем спокойно покинуть наших героев и дождаться прихода мистера Гуча.
Мистер Гуч был адвокатом с весьма обширной практикой и выдающимся мидлэндским акцентом. Два эти обстоятельства свидетельствовали о его необычайной проницательности и многочисленных связях — мистер Гуч водил знакомство почти со всеми жителями Гатфорда, Мандли и Сторта. Семейный адвокат мисс Трант, мистер Труби из Челтнема, не одобрил бы ее выбор, но, с другой стороны, он совершенно точно испугался бы вступить в спор с руководством гатфордского театра, в то время как мистер Гуч считал их притязания пустячным делом и вопиющей наглостью. Шотландское чутье на хороших адвокатов не подвело Хью. Заметим только, что мистер Гуч оказался вовсе не энергичным сухоньким джентльменом с заостренным лицом, а румяным толстяком с огромной плоской физиономией, намекавшей лишь на праздное чувство юмора и ни на что более.
Быстро представившись и сказав, как он рад выздоровлению мисс Трант, мистер Гуч сразу перешел к делу.
— Что ж, мисс Трант, — начал он, — я подробно ознакомился с вашим делом. Сначала мне показалось, что оно безнадежное. Вы не можете отказаться от данных обязательств. Я прочитал ваше соглашение с театром: вся ответственность лежит на вас. Конечно, вы не могли предвидеть такой исход дела, верно?
— Разумеется! — ответила мисс Трант. — А кто мог? Такое ведь нечасто случается.
— Ваша правда, — сказал мистер Гуч, морща широкое лицо. — Но от этой жизни можно ждать чего угодно. Для того и придумали договоры, контракты и прочая. В девяноста девяти случаях из ста вы просто выбрасываете деньги на ветер, но сотого случая никто не отменял. Такие дела. Напрасно вы поставили свою подпись под этим соглашением, мисс Трант. Театральные тонкости не по моей части — я не стану притворяться, будто хорошо в них разбираюсь, — но договор, который вы подписали, выглядит подозрительно и дурно попахивает. Надо бы как следует его изучить — потом, просто из вредности. Однако двойного толкования он не допускает, это точно. Вся ответственность лежит на вас, и вам придется платить.
Он посмотрел на нее довольным взглядом.
Мисс Трант довольна не была и вообще пришла к выводу, что мистер Гуч — болван.
— Какой ужас! — воскликнула она. — Я бы сама все выплатила, если б была виновата. Но моей вины нет, наоборот — я пострадала! Труппа потеряла деньги, а теперь еще и возмещать ущерб придется. И все из-за горстки хулиганов, которым вздумалось испортить наш концерт…
Тут мистер Макфарлан пробормотал фразу, из которой стало ясно, как бы он обошелся с этими хулиганами, сумей он до них добраться. Возможно, во фразе даже упоминались их паращитовидные железы.
— О да, — добродушно улыбаясь, кивнул мистер Гуч. — Хотя нам почти наверняка удастся немного скостить ущерб, когда театр возбудит иск — пока не возбудил, но он уже не за горами, если можно так выразиться, — платить все равно придется. Я хочу, чтобы вы это понимали, мисс Трант. Вам все ясно? Хорошо, с этим разобрались.
Он по-прежнему выглядел очень довольным собой, и мисс Трант начала думать, что даже бедный мистер Труби, хоть он давно считает ее ненормальной, лучше бы справился с этой задачей. Самое ужасное было в том, что мистера Гуча выбрал именно Хью. Бедняжка, он так гордился своим выбором…
— Но есть один нюанс, — с удовольствием продолжал адвокат. — Вот тут-то мы с вами и схитрим. Да, вы несете ответственность перед театром — это ясно. Но кто несет ответственность перед вами? Кто, в сущности, виноват?
Он умолк и выжидательно посмотрел на мисс Трант.
Она мысленно пожала плечами.
— Это мы скоро узнаем, — ответила она не без иронии, — да что толку? Банда хулиганов — неизвестно откуда. Если бы не они, ничего бы не случилось. Вот только какая нам будет польза, даже если мы их вычислим? Ах, глупости все это! Вы меня извините, но это правда глупо.
— Может, для кого-то и глупо, — совершенно невозмутимо продолжал мистер Гуч, — но в действительности все и вполовину не так глупо, как кажется. Заковыристо, конечно, — весьма заковыристо. Я не хотел посвящать вас в курс дела, пока сам все не выясню, потом решил, что вы должны знать. Подождите минутку, пожалуйста, я проверю, не пришел ли он. Я оставил ему записку, просил сюда зайти.
С этими словами мистер Гуч вразвалку двинулся к выходу и оставил мисс Трант наедине с ее другом.
— Не понимаю, о чем он говорит, — призналась она, хмуря лоб. — Он вообще… надежный человек?
Хью рассмеялся:
— Я за вами наблюдал, Элизабет. Вы ведь подумали, что от него никакого проку не будет, верно?
— Нет, вы несправедливы! Я только подумала…
— Погодите, он уже вернулся.
Мистер Гуч действительно вернулся — и не один. С ним был мистер Окройд, который крепко стискивал в руках кепку и выглядел очень смущенным. Он робко улыбнулся мисс Трант.
— О, мистер Окройд! — Она тоже улыбнулась. — Как я рада вас видеть! Не ожидала, что вы заглянете.
Мистер Окройд откашлялся.
— Идете на поправку, мисс Трант?
— Да, спасибо, мне лучше. Чем вы занимались последнее время?
— Ну… я… вроде как занят… был. — Он кивнул в сторону мистера Гуча.
— О! — воскликнула мисс Трант. — Ничего не понимаю. Вы пришли вместе с мистером Гучем?
— Ага, — уже спокойней ответил мистер Окройд. — Верней, он мне записочку оставил, шоб я пришел. Грит, лучше мне самому вам все рассказать.
— А второго разыскали? — осведомился мистер Гуч, уморительно склонив голову набок. — Получилось?
— Он прямо тут, — сказал мистер Окройд, ткнув большим пальцем за спину.
— Неужели? — Мистер Гуч оживился. — Где? На улице?
— За дверью, — ухмыльнулся мистер Окройд. — Кликнуть?
— Если мисс Трант не против, — ответил адвокат, покосившись на нее.
— Разумеется, не против! — Мисс Трант удивленно воззрилась на них. — Только я ничего не понимаю. Что происходит?
Она вдруг рассмеялась.
— Тут вон какая штука, мисс Трант, — с серьезным видом начал мистер Окройд. — После воскресной кучи-малы я начал соображать, чо да как. Вы ж сами знаете, в зале всю неделю было неспокойно, но в воскресенье такую бузу подняли, что и в страшном сне не приснится. Мне потом сказали, будто те хулиганы нарочно погром устроили, заплатили им за это. Ну, вот я соображалку-то и включил…
— Молодец! — одобрительно сказал мистер Гуч. — Соображалка — дело хорошее.
— Вопчем, один мой добрый приятель — малый нездешний, проездом тут был, — рассказал мне интересную штуку. Мы тогда сидели в таверне «У ярмарки». Не успел я ему про «Добрых друзей» разболтать, как он и говорит: «У вас намедни ничего скверного не случалось? Если нет, то случится». Ну, или вродь того. Я всерьез его треп не принял, да и расспросить толком не успел — он сразу же пропал. А назавтра я про наш разговор и вовсе забыл. А потом, в понедельник ужо, я все вспомнил и подумал: «Откуда ж ему было знать про плохое?» Он сказал, что случится плохое — и на тебе, случилось! Вот я и смекнул, что дело тут нечисто. Рассудил так: коли он знал про плохое, стало быть, он слышал, как это плохое замышляли.
Мистер Гуч мотнул огромной головой в сторону мисс Трант:
— Поняли? Опять соображалку включил!
Мисс Трант была заинтригована.
— Продолжайте, мистер Окройд. Это очень интересно.
— Ну, я решил отыскать своего приятеля. Стало быть, порасспрашивал народ, навел справки. Заодно зашел к Джимми Нанну, а тот мне рассказал про дохтора Макфарлана и мистера Гуча, поэтому я сходил к мистеру Гучу и объяснил ему, что к чему. Он тоже решил, что я прав и хорошо бы мне поскорей найти своего приятеля. «Помогу чем смогу, — грит. — Как он выглядел?» Ну, я его описал, потом встретился с одним малым, с другим, с третьим — ну и задачка была! Но в конце концов я его разыскал.