— Привет, Радик, — сказал он, садясь и пожимая руку парня обеими руками. — А что Дина не поехала?
— Не любит она меня, — засмеялся Сергей.
— Она просто стесняется, — заступился за сестру Радик. — Не жми на нее, она воспитана по-другому.
— Ладно, подписано.
Обе машины: и Медведевых и Сидоренко, развернулись и, одна за другой, выехали на проезжую часть, стремясь как можно скорее попасть на кольцевую дорогу, пока еще нет пробок.
День обещал быть холодным, на небе собрались тучи, дул прямо осенний ветер.
— Да, лето кончилось, — говорили москвичи, теперь уже жалея и духоту и раскаленный асфальт.
На даче цвели осенние цветы. Медведевы держали ее ни ради фруктов и овощей, и потому особенно не следили за фруктовыми деревьями. Огород они не сажали, все место занимали клумбы.
До завтрака Максим повел Радика к реке, дышать свежим, уже прохладным воздухом без летник комаров и москитов, и Настя увязалась за ними, сразу как-то сойдясь со слепым, до этого не знакомым ей парнем.
— Слышишь, как вода течет, — говорил и смеялся Максим, обнимая Радика за плечи с одной стороны, с другой в его руку вцепилась Настя.
— Нет. Дети говорят слышу.
Максим рассмеялся еще громче. И поежился.
— Слушай, Радь, тебе не холодно. Что-то подуло.
— Немного.
— Принести куртку?
— Если не трудно.
— Конечно, трудно. Мне ведь уже сто лет, и я старенький дедушка, — Максим отпустил его, отступил и приказал. — Только не двигайся, хорошо? Я быстро.
Максим унесся, а Настя сама уже обняла Радика за талию, прижавшись к его боку.
— Ты стой спокойно, ладно? — сказала она, и ее тонкий голосок стал еще тоньше.
Детские голоса приблизились. Раздался треск сухой ветки и мелкие торопливые шаги.
Настя теснее прижалась к Радику, увлекая его за собой. По берегу, к ним, шли три мальчика, ее ровесники, и она по опыту знала, что им на пути лучше не попадаться.
Мальчики смеялись и разговаривали. Они заметили бледную белокурую девочку, вцепившуюся в смуглого парня и рассмеялись громче, бравируя. Толкаясь, один, поменьше других, поскользнулся и с шумом скатился в реку.
— Что случилось? — насторожился Радик, но Настя ничего не успела ответить.
Оба оставшихся мальчика бросились по берегу, присели, но не осмелились залезть в воду, и тогда один из них закричал, повернувшись к замершему Радик.
— Чего же вы стоите, не видите — ребенок упал в реку.
— Здесь омут!
Радик слегка оттолкнул от себя девочку.
— Беги, зови взрослых, — сказал он ей, и та на секунду помявшись и жалобно на него посмотрев, побежала по направлению к даче.
— Вы что стоите! — не успокаивались мальчики. — Вы плавать что ли не умеете? Или боитесь?
— Я слепой, — Радик впервые произнес это слово и весь сжался, а мальчики шарахнулись от него и побежали прочь.
Радик остался на берегу один.
— Ребята, — крикнул он, обернувшись, но те даже не оглянулись на бегу.
Тогда Радик повернулся к реке.
— Спасите, — кричал, визжал и бился мальчик, и слышно было, как он глотает воду и отплевывается.
— Где ты?
— Спасите.
Радик сделал вперед неуверенный шаг, другой, бросился бегом и на первом же скачке потерял под ногами опору и упал в реку. От неожиданности он глотнул воды и ушел ко дну, но тут же оттолкнулся и выплыл, крутясь на одном месте. Все было тихо, и тогда Радик крикнул:
— Где ты, мальчик?
Слабый булькающий звук был ответом, и Радик нырнул, метнулся туда. Плавал он хорошо и даже в тесных джинсах держался в реке уверенно. Почти сразу Радик почувствовал, что его затягивает в водоворот, но кроме этого он еще почувствовал сильные толчки воды откуда-то сверху, оттолкнулся и, рванувшись туда, схватил рукой бьющееся тело, понял, что это нога, отпустил на секунду, скользнул рукой вверх, схватил ремень брюк и вынырнул, держа перед собой дергающееся тело. Мальчик, задохнувшийся, стал отплевываться, хрипеть и плакать, судорожно хватаясь за все, что попадалось под руку, едва не задушив своего спасителя и пытаясь в страхе налечь животом на его голову, пока сильная рука не обхватила его тело под мышками и не сжала, слегка утягивая под воду.
— Не души меня, мы оба утонем, — сказал Радик, и сам наглотавшись воды и сплевывая. — Где берег? Покажи мне, где берег?
Течение тянуло его вниз, и он уже с трудом удерживался на поверхности, а мальчик плакал, плевался и судорожно цеплялся за взрослого.
— Где берег, покажи мне! — закричал Радик, уже и сам пугаясь неумолимого течения.
— Ты что, не видишь? — наконец громко ответил мальчик, крепко вцепившись в его воротник и рукав.
— Нет.
— Он сзади, поверни голову.
Радик, потеряв ориентацию, стал крутиться на месте. Очки упали с него в воде, взгляд глаз был живым, и мальчик ничего не понимая, дотянулся до его головы и с силой повернул ее.
— Да вот же, вот, ты что, слепой?
— Да.
— Ой, нет, — мальчик рванулся уже от него, но рука продолжала крепко держать его.
— Да, я слепой. Показывай, где берег. Не бойся, мы не утонем. Куда плыть?
— Назад. Нет, теперь вправо. Что ты?
— Здесь водоворот. Нырять умеешь?
— Нет. Мне холодно. Больно. Боюсь.
— Не бойся. Поверни мне голову к берегу. Понял. Теперь вдохни и зажмурься. Не бойся, расслабься. Только не дыши.
И Радик с силой нырнул, увлекая за собой мальчика. Тот вскрикнул, захлебнулся, забился, вырываясь, но рука держала его крепко, таща на дно, против течения, и, наконец, наверх.
— Дыши, дыши, теперь дыши, — кричал Радик, чувствуя свободу и ровный бег реки вокруг себя, снова крутясь и тряся захлебнувшегося ребенка левой рукой.
Мальчик обвис и не двигался, и Радик перепугался. Он, держа его голову над водой, подался в одну сторону, в другую, почувствовал снова круговорот воронки, отпрянул, в несколько гребков ударился о бревно, распорол себе о сучек руку, щеку и потерялся окончательно.
— Радик, — кричали сбоку знакомые голоса. — Сюда.
Ожив, Радик метнулся на звук, оказался снова среди воды и тут же ударился о нависший берег.
— Вы где?
— Тут. Сюда.
— Возьмите его. Сможете?
— Давай.
Руки вцепились в него, в его одежду, потянули ребенка. С всплеском в воду прыгнуло что-то тяжелое, и, отплевываясь, рядом вынырнул Максим.
— Опирайся о меня, Радик, я держусь за корень. Ты сам не влезешь, тут крутизна. Держись за меня. Лезь. Наступай на меня, не бойся.
Руки Радика коснулись сразу две руки, схватили, и он взлетел, опираясь ногами в земляной склон. Оказавшись на берегу и еще не отдышавшись, он крикнул, беспомощно озираясь:
— Где мальчик? Он жив?
— Дышит, — сам запыхавшись от резких взмахов, проговорил Виктор. Перекинув тело ребенка через колено, он выдавливал из его желудка воду, и тот задыхался от рвотных позывов и дышал с булькающими звуками.
— Я его утопил.
— Да дышит он, дышит.
— Я не мог с ним вырваться из воронки, пришлось нырнуть.
— Идем. Ты уже синий от холода.
— Он испугался и наглотался воды.
— Идемте.
Виктор поднялся, легко поднимая с собой ребенка, цепляющегося теперь за него. Максим, сам мокрый, обхватил Радика за плечи, другую его руку сжала маленькая ладошка Насти, и все быстро пошли к даче. Сергей с Володей держались последними, и Володя слегка потирал бок и мучился от боли. Дома их ждала Валентина с сухой одеждой, бутылочкой камфорного спирта и полотенцами.
Сергей быстро посадил Радика на стул, стал срывать рубашку, майку и начал быстро растирать спиртом, то же самое Виктор проделывал с ребенком, а мать — с Максимом, пока Володя не сменил ее.
Смуглая грудь Радика и белая — Максима скоро покраснели, ребенок стал вырываться и плакать. Тогда только их отпустили и быстро одели в сухое.
— Ну, парень, — повторял Максим. — Ну и ну. Радька, ты же мог бы утонуть, и мы бы даже не нашли тебя. Там же банка, никто никогда не купается. Тем более сейчас.
— Я хорошо плаваю.
— А ты что же не плыл, герой, — немного приподнял в руках мальчика Виктор.
— Я не умею, — пробурчал тот, слегка отстраняясь. — И отпустите меня, пожалуйста, вы мне все мозги уже вытряхнули.
— Что?
Все расхохотались, громко и радостно, хотя и немного нервно.
— Радик, у тебя ссадина, — сказала Валя, оглядев всех. — Сиди спокойно, сейчас принесу йод.
— И водки захвати, — крикнул Виктор. — А то простынут ребята.
А сам он присел у ног мальчика и начал растирать ему ступни камфорным спиртом.
— Фу, воняет, — вырывался тот. — Как в дешёвой больнице.
— Ну, Радька… Туда не каждый здоровый прыгнет, а ты… Ну и ну. Радька, да ты герой! Радька!
Максим не знал, что делать, хватал руку Радика, дергал за плечо, неуклюже пытался обнять.
— Остынь, — наконец проговорил Володя, беря из рук подошедшей Вали бутылку водки и стакан, а та склонилась к Радику.
— Не двигайся, Радь.
Тот, и так задерганный, не шевелился, пока щеки его не коснулось что-то мокрое. От неожиданности Радик вздрогнул, и мягкая женская рука сжала его шею.
— Не двигайся. Не щипит?
Тот молчал, и Валя слегка подула на ранку, ласково проведя по здоровой коже и взяла Радика за руку, сдвигая рукав футболки.
— Ох, здесь еще хуже. Терпи.
— Ну и парень. Ну и ну, — не успокаивался Максим.
— Перестань, — одернул его Володя, наливая водку и наклоняясь к Радику. — Подожди, Валя. Радик, вот, выпей, это водка. Выпей залпом.
Тот послушно глотнул, закашлялся и задохнулся, поднимая здоровую руку ко рту и чувствуя под пальцами стакан и мужскую кисть.
— Пей еще, а то заболеешь.
Радик, уже придерживая стакан, глотнул снова и отвел его.
— Хватит.
— Ладно, — Володя долил в стакан еще и протянул племяннику. — Пей.
Максим храбро схватил стакан и попытался осушить его залпом, но тоже задохнулся, поперхнулся, закашлялся и стал судорожно глотать воздух, ища, куда бы деть стакан.
— Да, выпивохи из вас никакие, как я посмотрю, — пробормотал Сергей, забирая у паренька стакан, глядя в него и неожиданно опрокидывая в рот остатки и весь передергиваясь. — Черт, ну и гадость. Радик, ты…