— Мент рваный, — скрипел тот зубами, рыча от бешенства.
Подтащив к спуску, Медведев резко ударил его по шее и толкнул вниз. Тот слетел вниз, перевернув пустую инвалидную коляску и врезавшись в асфальт.
Газ, согнувшись в три погибели, отходил мелкими шажками. Второй по-прежнему не шевелился. Спрыгнув вниз рядом с ним, Медведев кинулся за Газом и схватил его за шиворот, резким броском возвращая к двум лежавшим.
— Ну, мент, ну, рваный, ну… — Газ задыхался.
Медведев, переводя дух, оглядывался и только тут понял, что музыка стихла, лишь раздавалось скребущее царапанье пустой ленты, и еще у стены тихо поскуливал маленький мальчик. Медведев подошел к нему и присел рядом, стараясь не выпускать из поля зрения Газа.
— Что у тебя, Егор? — тихо спросил он, быстро и осторожно щупая его худенькие плечи.
— Руку, вот, — мальчик поднял на взрослого заплаканные глаза.
Медведев взял тоненькую руку в свою ладонь, быстро ощупал.
— Ой! — вскрикнул мальчик, когда пальцы Медведева коснулись запястья.
— Похоже на перелом, — Медведев уперся коленом в асфальт, достал из заднего кармана джинсов чистый носовой платок и быстро затянул им маленькое грязное запястье.
— Значит вот кто навел, — тихо и с хрипом говорил Газ. — Шнырок. Ну, я тебя достану.
Медведев оставил мальчика и легко поднявшись, шагнул к Газу. Тот, полусидя, проворно подался к стене.
— Атас, убивают!
— Запомни, мразь, если с этого мальчика упадет хотя бы волос, я тебя под такой пресс отправлю, что тебе и не снилось.
— Рваный…
Газ захлебнулся получив удар в пах, согнулся и съежился на холодном асфальте, обмякнув и застыв.
— Я же говорил, что мне хана, — со слезами проговорил мальчик и добавил, всхлипнув, — а я еще тебя спас от пули.
Медведев снова присел рядом с ним и обнял за плечи.
— Не бойся, сынок, ему лет 20 сидеть в строгаче. На суде ему, знаешь сколько накрутят.
— А к себе ты меня брать уже раздумал?
— Нет, конечно. Сейчас, только милицию вызову, — Медведев достал мобильный телефон и нажал на кнопку.
— Говорит капитан РУБОП Медведев. Вышлите наряд на перекресток…
Егор наклонился над своей коленкой и здоровой рукой дергал продранную дыру в спекшейся крови.
Убрав телефон, Медведев склонился к нему и увидел падающие на штаны крупные слезы.
— Потерпи, сынок, милиция скоро приедет.
Мальчик всхлипнул.
— Не отдавай меня в тюрьму, пожалуйста.
— В какую тюрьму? Я сдам этих, а тебя в больницу отвезу.
— В больнице, значит, бросишь?
Медведев легко взял худенькое маленькое тельце и поднялся с ним, прижимая его к себе.
— Я вот брюки из-за тебя порвал. Как я теперь в драных брюках жить буду?
— Значит, придется жить в драных, — Медведев прижал худенькие плечи к своей груди и засмеялся.
— Тебе хорошо скалиться. Ты взрослый и сильный, — мальчик всхлипнул, упираясь головой в плечо Медведева. — Скажи, а что ж ты их не стрелял из волына? — спросил он почти в ухо.
— А у меня его нет.
— Ты что, не мент что ли?
— Мент. Только я не всегда хожу с оружием.
— Теперь всегда ходи с волыном. А то сгинешь, как мама, и жить мне будет совсем не у кого.
Медведев снова рассмеялся.
Сдав милиции трех начавших приходить в себя мужчин и пистолет, он посадил мальчика в свою машину и повез в ближайшую больницу, где ему на руку положили гипс, обработали коленку и сделали прививку от столбняка.
Потом, заехав в кафе и купив на оставшиеся деньги гамбургер и маленькую бутылочку «Фанты», он отдал еду мальчику, оставшемуся в машине и поехал в управление.
— Тебе оставить? — жуя и прихлебывая, говорил мальчик, делая все одной рукой.
— Ешь.
— А ты же голодный поди. Ты же и поесть не успел.
— Ешь и молчи. А то поперхнешься.
Мальчишка рассмеялся. Он честно хотел оставить Медведеву половину гамбургера, но проглотил его весь, до последней крошечки и не заметил этого. Потом он долго кряхтел и сопел, поглядывая на Медведева и трогая здоровой рукой свой карман с наворованными деньгами, но решил не возвращать их: чтобы не признаваться в краже и чтобы иметь деньги на всякий случай, подразумевая под этим словом все, что угодно.
Загнав машину во двор и поставив под навес, Медведев вышел, обошел ее и поднял на руки мальчика. С гипсом, с забинтованной коленкой, а белый бинт видно было сквозь дыру в штанине, с пластырем на лбу, тот выглядел впечатляюще. Медведев понес его к небольшой боковой двери, но мальчик неожиданно обиженно проговорил, упираясь в его грудь здоровой рукой.
— Пусти, я сам умею ходить.
— Да? А я думал — разучился.
Медведев осторожно поставил ребенка на асфальтовую площадку. Тот тихо вскрикнул, подгибая ногу, схватился за руку взрослого и, когда тот уже хотел подхватить его, сердито сказал:
— Я сам.
Медленно они дошли до дежурной комнаты.
— Володя, тебя Кононов спрашивал. Ого. Это после какого боя? — парни повернулись, разглядывая мальчика и удивленно переводя взгляд на взрослого.
— Приглядите за ним, ладно?
— Конечно. А кто это?
— Один очень хороший человек.
— Понятно. Садись сюда, парень, будешь с нами кофе пить. Любишь кофе?
— Когда как. По настроению.
— Ого.
Кононов сидел в кабинете и писал, едва подняв голову на звук открывшейся дверь.
— Садись.
Медведев сел на стул.
— Сейчас мне звонили из ГУВД. Что ты там им за братскую помощь оказал?
— А. Быстро.
— Да не быстро. Ты взял рецидивиста Газина и Сидельникова с Париным. Двое последних числились в розыске. Кстати, ты помнишь Парина? Он кажется по делу Вострикова проходил. Потом еще бежал с отягощающими.
— Вот почему он показался мне знакомым.
— Оружие его?
— Его.
— А ты, как всегда, с голыми руками. Ох, капитан, капитан, поймаешь ты еще свою пулю.
Медведев молчал, разглядывая крышку стола.
От Кононова он прошел прямо в дежурку.
— Фирсов, останься за меня, — сказал он. — Я отпросился. Поехали, Егор.
Мальчик было вскочил, но тут же сел, сморщившись. Ему приятно было, что все с ним возятся, и он морщился даже больше, чем следовало бы.
Сидоренко быстро поднял его на руки.
— Ты тогда выводи машину, Володя. А я его вынесу.
— Хорошо.
Когда Сергей посадил мальчика на мягкое переднее сидение «Жигулей», и, обойдя машину, склонился к водителю, Медведев, ожидая, посмотрел в его напряженное лицо.
— Что ты хочешь делать? — неуверенно спросил он. — Мальчишка ведь бомж.
— Отвезу домой, — Медведев покосился на ребенка и вышел, оставив дверцу открытой.
— Я просто думал, Володь, когда мы с Диной поженимся, мы сможем взять его к себе. У тебя и так своих двое.
— Посмотрим.
Мужчины закурили. Мальчик с беспокойством заглядывал в дверь, следя за их лицами, ловя обрывки слов.
— Ты бы не подставлялся, а? — проговорил Сергей, выдыхая дым. — Долго ли получить пулю. Я вон, посмотрел ваш «Альбом Славы».
— Ладно, что мое, то мое. Мальчишке спасибо.
— Знаю. Он рассказал. Ты уже?
— Да. До вечера.
— До вечера. Кстати, у парнишки вши. Смотри, своих не перепугай.
Медведев кивнул и, быстро вернувшись, сел в машину.
— Что он сказал? — тревожно спросил мальчик.
— Это наше взрослое дело.
— Я не ребенок.
— Надеюсь, ты станешь им, когда отмоешься и переоденешься.
— Что, отвезешь меня в приют?
— Куда?
— Ну, в этот… В детскую тюрьму.
— Детдом?
— Угу.
Мальчик нахмурился.
— Лучше бы я тебя не спасал. Тебя бы застрелили, а у меня и рука и нога были бы целыми. Куда я теперь денусь, больной. Теперь меня, знаешь, как легко прихлопнуть, — мальчик, умытый в дежурке, всхлипнул и размазал зеленые сопли по щеке.
— Не бойся, я же сказал, что ты будешь жить со мной. Мы едем ко мне домой, а не в детдом. Успокойся. Только давай сначала заедем в парикмахерскую.
Денег у Медведева уже не было, и поэтому он поехал в ту парикмахерскую, в которой всегда сам стригся и где его обслуживали в долг. Похоже, там впервые увидели такие патлы, да еще и с жильцами, и всем видом показали, что делают свое дело только из огромного личного уважения.
Домой Медведев с Егором приехали к четырем часам. Валя увидела беспризорника и всплеснула руками. Володю она тут же отправила за одеждой, а Егора повела в ванную, где вылила целый пузырек шампуни, делая пенную воду. И все это только для того, чтобы замочить его.
Мальчика искупали, одежду выбросили в мусоропровод, и вот уже он, чистый и неожиданно белый, встречал Настю, Никиту и Максима. А вскоре пришел и Виктор, а за ним — Дина.
— Ого, у нас гости, — посмотрев на мальчика, удивился Виктор.
— Понимаешь, Вить, — начал Володя.
— А я его приемный сын, — выпалил Егор, указывая на него.
— Что? Ты что, Володь? Да у тебя у самого…
— Ладно, Вить. Егорка, иди к Насте, пригляди за Никиткой.
Мальчик не двигался, пока Максим, проходивший мимо, не утащил его под мышкой.
— Только немного потерпи, Вить, я получу следующую зарплату и сниму комнату.
— Тогда уже забирай и остальных.
— И заберу.
— И уматывай.
— И умотаю.
— Правильно. Серега вон с Диной уходят. Радик к дяде возвращается, ты еще уйдешь. Давайте уж, все убирайтесь. Макс, ты куда уйдешь? Эй, Макс.
— Отстань от мальчишки.
— Он мой сын! Макс!
Парень выглянул из своей комнаты.
— Давай, собирай манатки.
— Ага.
Максим спрятался за дверь.
— Вальку берите, не забудьте. Все катитесь, все. А я один останусь в десяти комнатах. Вот будет красота.
Его дернули за штанину. Он посмотрел вниз.
У его ног стоял маленький Никитка и показывал ему фигу, стоял важно, по взрослому, и фига у него получилась крепкая, настоящая, как у большого.
— Это что? — Виктор склонился.
— Фиг тебе, — выпалил мальчик и опрометью кинулся в детскую комнату.
А Виктор не удержался от хохота. За ним улыбнулся и Володя.