— Да тут все есть. Вам, наверное, поплотнее?
Володя сам заглянул в холодильник, достал буженину, масло, кетчуп и зеленый лук.
Алина взялась за чайник.
— Вы будете чай или кофе?
— Все равно.
— Тогда — кофе.
Алина быстро налила в чайник воды и зажгла под ним газовую конфорку, потом открыла полку, ища баночку с кофе.
— Возьмите «Нескафе».
— Но это же растворимый.
— Зато быстро.
— А я хотела блеснуть перед вами своим мастерством заваривать кофе. По-турецки.
— Обойдусь.
— Почему вы такой грубый?
— Разве?
— Ну да. Вы же меня даже обматерили.
— Мне извиниться?
— Да не мешало бы.
Володя, делавший бутерброды, выпрямился и посмотрел на девушку сверху вниз.
— Вы так и собираетесь здесь торчать?
— Ну да. Я же пришла за вами ухаживать.
— Может все же уйдете? Дадите мне спокойно поесть? Мне скоро снова на работу.
— Не думала, что я могу испортить мужчине аппетит.
— Мне вы уже испортили.
— Или нагнала другой?
— Мне вас выкинуть из кухни, или сами уберетесь?
— Я поняла.
— Что?
— Вы — женоненавистник.
— Ладно, хорошо. Пусть так. Только уйдите.
— Дайте-ка, я угадаю. Вас обидела ваша любимая женщина?
— Черт побери. У меня не было и нет любимой женщины. Идите.
— А ваши дети? Есть же у них мать.
— Конечно, есть. Я с ней развелся.
— Ну, я же говорила, — Алина демонстративно села на кухонную табуретку. — Вам накрыть стол в столовой?
— Спасибо, не стоит.
— Значит, будете есть в кухне?
— Да.
— Я, пожалуй попью с вами кофе. А может, съем сэндвич. Видите, на какие жертвы я иду ради вас.
— Какие?
— А лишний вес? Я и так уже у вас объелась.
— Так идите в гостиную.
— Нет уж. Я составлю вам компанию. Не могу же я допустить, чтобы вы ужинали в одиночестве.
— Шли бы вы.
— Куда?
— Понятия не имею.
— Когда узнаете, скажите, — и Алина принялась накладывать ложкой кофе, сахар, а себе — и сухие славки.
Володя старался не глядеть на нее. Он сел за стол и, взяв один из приготовленных бутербродов, начал есть, не чувствуя ни вкуса, ни голода. Залпом выпив поставленную перед ним чашку черного кофе, он поднялся и вышел, захватив из гостиной спортивную сумку, прошел в свою комнату, начал собирать вещи.
— На долго? — спросила Валя, останавливаясь на пороге.
— Не знаю. Как получится.
— Вот, Володя, деньги, — она расстегнула боковой карман сумки и положила туда толстую пачку российских.
— Спасибо.
— Будь осторожнее, Володя.
— Постараюсь. Все будет нормально, — Володя обернулся и улыбнулся женщине. Улыбка у него получилась кислой и печальной. — Ты только больше не болей, ладно?
— Ладно. Если бы это от меня зависело.
В комнату вошел Виктор и сзади обнял жену.
— Звони почаще, братишка, — сказал он. — А что с той? Ты не теряйся, парень, раз само идет в руки.
Валя укоризненно посмотрела на мужа, а Володя сказал:
— Мне пора. Пока, ребята.
— Пока.
— Счастливо.
Алина стояла в коридоре, когда Володя вышел из комнаты.
— Вы куда-то собрались? — спросила она, следя, как Володя прошел в прихожую.
— В командировку, — буркнул Виктор, и Алина поспешила за Володей.
— Вы меня не отвезете?
— Нет.
— Здорово. Настоящий джентльмен не должен так отвечать. Разве вы не читали кодекс чести настоящего джентльмена?
— Я не джентльмен, я — опер.
— Тем более. Вы — русский офицер.
— Я опер, а не офицер.
— О, господи, именно это я и пытаюсь сказать.
— Да отвези ты ее, Володя, — сказал и Виктор, расслабленно наблюдая.
— Хорошо. А где вторая?
— А вторая — это, между прочим, Ксения Образцова, — заговорила Алина голосом телеведущей. Она решила воспользоваться любезным приглашением Вити и Вали и остаться на ночь. Правда, Витя?
— Да пусть остается, — покладисто ответил тот. — Ладно, Володь, выметайся быстрее, пока дети не увидели. Опять устроят концерт тут.
— Пока.
— Пока.
Володя быстро вышел, а Алина крикнула ему, высунувшись из двери:
— Без меня не уезжайте. Я сейчас.
— Хорошо.
На улице Володя отпер машину, отключил сигнализацию и сел на место водителя, бросив сумку на заднее сидение. Достав из кармана брюк смятую пачку сигарет, он задумчиво закурил, медленно спрятал в карман зажигалку и оставшиеся сигареты, потом, опершись на руль, стал смотреть перед собой в лобовое стекло.
Алина выбежала из подъезда бегом, быстро и звонко стуча каблуками по асфальту. На ней была короткая юбка и жакет, а ноги обтягивали колготки с лайкрой, матово блестевшие под светом фонаря на крепких стройных ногах. Обойдя машину и уверенно отперев переднюю дверцу, девушка села на сидение рядом с водительским, соединив вместе круглые красивые колени.
Поневоле Медведев засмотрелся на них и еле отвел взгляд, когда дверца захлопнулась.
— Вы на меня еще сердитесь? — спросила Алина мягко и тихо, когда дверца уже захлопнулась.
— За что?
— За розыгрыш.
— Да нет, наверное.
Неожиданно, Медведев отвечал в тон ей, так же мягко, и Алина продолжала:
— Вы не любите розыгрыши?
— Не люблю.
— Потому что вы такой серьезный?
— Да нет. Куда вас везти?
— На Нагорную. Вам по пути?
— В другую сторону.
— Тогда высадите меня где-нибудь.
— Я отвезу вас.
— Спасибо. Так почему же вы не любите розыгрыши?
— Три года назад мы с товарищем помогали эвакуировать муниципальный детский садик в здании которого была заложена бомба. Здание загорелось, мой товарищ и двое детей погибли, я месяц провалялся в больнице.
— А бомба?
— Никакой бомбы в садике не было. Это был просто розыгрыш, глупый, злой розыгрыш.
— А из-за чего же разгорелся пожар?
— Из-за проводки. Что-то там не отключили в панике.
— Вы получили ожоги?
— На меня упало стекло. Но я легко отделался. Меня оно только изуродовало. А Федя Антипин погиб.
— Почему вы не сделали пластическую?
— Сделали. Как могли. В муниципальной больнице. На большее у нас тогда не было денег.
— Володя… — Алина порывисто сжала его руку, лежавшую на руле.
— Если не хотите, чтобы мы попали в ДТП, сидите спокойно, — холодно проговорил Медведев, весь напрягшись.
Алина поспешно убрала руку, смутившись и сама.
— Извините. Я только хотела…
— Какой у вас адрес?
— 214/3. Вот этот переулок. Большое спасибо, что подвезли.
— Не за что.
Остановившись у подъезда, Медведев вышел. Алина, тоже выйдя, удивилась и, едва скрывая радость, спросила:
— Вы проводите меня?
— Да.
Тут Алина почувствовала разочарование. Все получилось неожиданно просто. Немного охладев и вернув себе свое прежнее высокомерие, она первой прошла к подъезду и постучалась.
Говоря короткими фразами и оценивая фигуру и весь вид своего спутника, Алина вызвала лифт, уже зная, что связь будет недолгой.
Поднявшись на девятый этаж, она направилась к двери, говоря:
— Мой Матвейка уже наверное спит, няня тоже. Придется отпирать дверь своим ключом.
— Сколько ему лет?
— Сыну? Два, — девушка обернулась, но только увидела, как с лязгом закрываются дверцы лифта и услышала характерный звук опускающейся кабинки. От неожиданности Алина оцепенела, потом усмехнулась, потом вздохнула и принялась торопливо отпирать дверь.
Глава 25
Медведев выруливал на проезжую часть, когда увидел несущихся со всей скоростью мотоциклистов, а за ними — «Форд», принадлежавший его управлению. Ему даже показалось, что он узнал за рулем Леню Панфилова и, долго не раздумывая, развернул машину следом, держась в 10 метрах за «Фордом». Его мобильник зазвонил в кармане, переливаясь трелью, и Володя левой рукой достал его и приложил к уху.
— Володя, Медведев, — раздался в телефоне голос Игоря Семенова. — Ты где?
— На Нагорной.
— Там недалеко наши ребята.
— Я следую за ними. Что случилось?
— Попытка поджога бани наших клиентов.
— Понятно. Ты на связи?
— Да. Людей уже выслали.
— Хорошо. Будем брать.
Медведев положил телефон на сидение рядом и прибавил газ, выжимая из сцепления все, на что способна была машина, но расстояние между ним и «Фордом» все увеличивалось.
Мотоциклы, дорогие современные модели, среди которых затесалась только одна старая «Ява», неслись россыпью по шоссе, то перегоняя друг друга, то отставая. Две милицейские машины, вынырнув из переулка, преградили им дорогу, и мотоциклисты не успели среагировать. Первый из них врезался в бок одной из машин и с размаху прочертил по асфальту. Водитель покатился под колеса милицейской машины, а мотоцикл, проехав назад, сбил несущуюся «Яву» и на них налетел «Кавасаки».
Остальные мотоциклисты успели развернуться, и тут на пути у них встали «Форд» и бежевые «Жигули». Мотоциклисты растерянно остановились, и оперативники, выскочив из машин и прикрываясь ими, наставили на них оружие.
— Вы арестованы! — кричал Николай Фирсов из-за милицейской машины. — Бросайте оружие!
Мотоциклисты упирались ногами и асфальт и затравленно крутили головами в закрытых шлемах. Они замерли в нерешительности. И вдруг один, снова встав на педали и заведя машину, рванулся в сторону, перелетел через бордюр и понесся вперед по пустынному переулку, освещенному светом фонарей.
Раздались выстрелы и остальные мотоциклисты, побросав свои машины, попадали на асфальт, закрывая руками головы в шлемах.
— Стойте! — закричал Медведев и, бросившись к ближайшему мотоциклу, схватил его за руль и стал поднимать.
— Володька!
Медведев, оседлав мотоцикл и нажав на педаль, рванулся с места, а остальные оперативники метнулись к поднимающимся мотоциклистам, заламывая руки и надевая наручники.
Медведев несся на своем мотоцикле, пока не увидел мотоциклиста. Тот стоял, опиравшись ногами в асфальт, держал одной рукой руль, другой прижимал к уху мобильный телефон. Убрав в карман мобильник, человек обернулся, желая разворачиваться, увидел знакомый мотоцикл и, заведя свой, направил было навстречу, но разглядев седока, резко развернулся и рванулся вперед. Дальше был перекресток и его пересекал «КАМАЗ» с прицепом. Он грохотал в ночи, и мотоциклист пригнулся, мгновенно решив проскочить перед ним. Он несся, не сворачивая, но не рассчитал и с разгона ударился о переднее колесо. Мотоцикл занесло под прицеп, а мотоциклист, прокатившись по асфальту, замер на спине, раскинув руки в разные стороны. Медведев, свернув, остановил машину и бросив ее на асфальт, подбежал к человеку и, встав на одно колено, стал расстегивать шлем. Осторожно снимая его, он увидел белокурые волосы, рассыпающиеся вслед за шлемом и алую кровь на них. Перед ним лежала женщина, совсем молодая и красивая. Медведев взял ее руку и, сорвав мотоциклетную перчатку, начал щупать пульс. Тут за его спиной остановился «Форд», и выскочил Антон Дмитриев.