— Садись, Сережа.
Тот сел, тяжело и медленно.
— Кури.
— Я не курю.
— Вообще-то, молодец. Да ладно, — Медведев сел на свое место и хотел закурить, посмотрел на него и передумав, отодвинул пачку. — Я просто хочу поговорить с тобой, Сережа, без протокола, без записи.
— Говорите.
— Когда к тебе попала та сумка?
— Это моя сумка.
— А ты знал, что в ней?
Сергей тяжело вздохнул и сгорбился, а Медведев расстегнул замок куртки, распахивая полы. Белая тонкая водолазка с надписью плотно обтягивала его мускулистую грудь, и он тоже тяжело вздохнул.
— Говори, Сережа.
— Если вы про цацки, то — знал.
— Это не цацки, а не обработанные алмазы.
— Я их не видел.
— Кто их положил туда?
— Томилин и тренер, Бурдяев.
— При тебе?
— Нет. Они мне дали сумку, чтобы я с ней прошел таможню.
— Ты согласился?
— Нет. Зачем мне это? Я же чемпион, меня любой промоутер с руками… Меня уже приглашали в UBP. Я сначала послал их. Они сказали, что это раритет, от бабушки. Хотят продать за границей.
— И ты поверил?
— Я послал их. И тогда они мне позвонили и сказали, что Ира у них… Зачем они… Зачем?
— Успокойся, Сережа.
— Зачем?
Медведев встал, быстро прошел к раковине, налил воду в стакан, вернулся и поставил перед Сидоренко.
— Выпей.
Сергей жадно выпил и посмотрел на Медведева.
— Что было потом? Тебе позвонили, ты согласился. А потом?
— Я ждал в аэропорту Бурдяева.
— С сумкой?
— Сумка была у меня. Он должен был привести мне билет и паспорт. А он не приехал. Потом позвонил Рожнев. Сказал, что Ира у них, в лесничестве. И чтобы сумку я привез туда. Остальное вы знаете. Зачем они это сделали?
— Мы это узнаем, Сережа.
На столе зазвонил телефон. Медведев снял трубку.
— Можно, я еще попью, — попросил Сидоренко.
— Налей из-под крана… Да, слушаю. Да.
Сидоренко прошел к раковине, открыл воду.
— Нет, не думаю.
Медведев не спускал с него глаз.
— Нет, лучше не надо.
Сидоренко напился из ладони и начал умываться, потом подставил голову под ледяную струю.
— Хорошо.
Медведев положил трубку и поднялся.
— Возьми полотенце, — сказал он Сидоренко, и тот с сожалением оторвался от воды, ссутулившись, оперся о раковину, кивнул и тогда только выпрямился, снимая с крючка полотенце.
— Плохо мое дело, начальник, — сказал он тусклым голосом, перебирая пальцами бахрому. — И вышак отменили, вот что плохо.
— Ты не обвиняемый, Сережа. Ты — свидетель.
— А мне от этого легче? — Сергей начал вытираться, медленно и крепко.
— Сейчас ты пойдешь со мной, Сережа.
Тот повесил полотенце на крюк, закрыл кран и повернулся.
— Пошли, — Медведев пропустил его вперед и достал из кармана ключ.
Заперев кабинет, он пошел по коридору, держась рядом с Сидоренко.
— Сюда.
Медведев открыл такую же обитую дерматином дверь, только с другим номером, пропустил вперед себя Сидоренко и зашел сам, закрыв ее за собой.
Комната оказалась просторнее его кабинета, с четырьмя столами и множеством стульев и сейчас была набита оперативниками. Среди них, на табуретке перед столом сидел согнувшийся человек.
— Я устал, отстаньте, — бормотал он, и от звука его голоса Сидоренко напрягся и замер.
Медведев сжал его локоть и кивнул на свободный стул. Сидоренко не шелохнулся.
Майор Задохин из-за своего стола поднял глаза, слегка кивнул и снова посмотрел на человека.
— Повтори, пожалуйста, как все происходило.
— Я устал.
— Повторишь, и пойдешь спать. А завтра тебя отпустят.
Человек кивнул и поднял голову.
— Сидоренко велел мне ждать его в лесничестве. Там его друг, что ли работал. Его жена с нами поехала.
Сидоренко подался было вперед, но Медведев снова сжал его локоть.
— Она с Рожневым тогда крутила. А Сидоренко позже обещал… Да не знал я ничего. Потом слышу, выстрелы, я побежал на помощь звать. А меня вы… так… Откуда я знаю, может это Сидоренко Рожнева со своей благоверной прижучил, застукал с голыми задами и прижучил.
Сергей сорвался с места, и Медведев, не ожидавший этого, выпустил его локоть. Одним порывом сорвал Сидоренко человека с его табурета, и оба они покатились по полу. Падая, тот успел только перевернуться и тут же захрипел, отдирая пальцы Сергея, вцепившиеся ему в горло.
— Уберите же его, уберите!
Все, кроме Задохина, бросились их разнимать.
— Уберите его!
— Убью, сволочь!
С большим трудом оперативникам удалось растащить их: разорвать сведенные судорогой пальцы, заломить руки, поднять, посадить на табуреты.
— Уберите его, он бешенный.
— Убью, все равно убью.
Оба боксера хрипели и тяжело дышали.
— Илья, надо увести его, — громко, чтобы перекричать их, сказал Медведев.
— Здесь я командую.
Боксеры замолчали. Сидоренко, рвавшийся вперед, слегка откинулся.
— Все равно я тебя достану, гондон.
— Он угрожает мне, слышите. Посадите его в тюрьму.
— Вот там я тебя и раздавлю.
— Слышите? Слышите?
— Заткнитесь.
— Успокойся, Сергей, — Медведев встал между ними, и Сергей согнулся вбок, продолжая жечь того яростным взглядом. — Успокойся.
— Дубовцев, отвечать, кому нес Сидоренко сумку?
— Томилину. Что? Какую сумку?
— Кто насиловал Иру Сидоренко?
Сергей рванулся.
— Уберите его!
— Отвечай!
— Уберите его!
Задохин встал и, обойдя стол, схватил парня за плечо.
— Или ты отвечаешь, или мы оставляем тебя вдвоем с Сергеем.
— Он…
— Ну!
— Рожнев. Рожнев и Клименко. Меня с ними не было.
— Кто велел принести сумку?
— Рожнев.
— Сергей Сидоренко был с вами в доле?
— Нет! Рожнев и Томилин заставили его. Мы вообще не хотели ни с кем делиться.
— Забирай его, Володя, он мне не нужен.
Медведев тут же вскочил со стула, на который только что присел.
— Пойдем, Сергей.
— Можешь не возвращаться, Володя. Возьми машину и сделай то, что сказал Кононов.
— Понял.
Медведев тронул Сидоренко рукой.
Глава 8
— Куда теперь меня? — спросил Сергей, когда машина выруливала за ворота.
— У меня к тебе просьба, Сережа, — проговорил Медведев медленно.
— Какая?
— Возьми паспорт Иры. Его нужно сдать в ЗАГС.
— Господи, — Сергей съежился и схватился за голову.
Медведев замолчал. Сидоренко тяжело дышал, как после быстрого бега.
— Что с ней, — чужим голосом проговорил Сергей, опуская руки.
— Сережа.
— Да, я знаю — она умерла. Что с ней теперь?
— Сережа.
— Она в морге… или… Господи…
— Успокойся, Сережа. Ее похоронили. Через три дня, как положено.
— В общей могиле?
— Нет. На кладбище. Я же сказал тебе, Сережа, все было, как положено. Только… Только, чтобы получить место на кладбище — нужен паспорт, то есть справка из ЗАГСа, а для справки — нужен паспорт. Вот такая, примерно, схема.
— Паспорт дома. Там бабушка. Надо было просто пойти и взять.
— А что бы мы ей сказали?
— А. Понятно.
Медведев свернул в спальный район, покружил переулками и, свернув во двор, остановил машину возле дома, в котором жил Сергей.
— Я здесь подожду, — сказал он.
Сидоренко вышел из машины и прошел к подъезду. Вернулся он быстро. Возле машины обернулся, посмотрел на окна и махнул рукой, потом открыл дверцу и сел в машину.
— Поехали.
— Взял?
Сергей молча протянул паспорт в кожаной обложке. Медведев взял его, открыл. С цветной фотографии смотрело на него милое детское лицо со светлыми прозрачными глазами. Закрыв паспорт, Медведев положил его себе в нагрудный карман.
— Сказал? — спросил он, взглянув на Сергея.
— Сказал, что уезжаем за границу.
— Понятно.
В ЗАГС Медведев зашел один, вышел и снова сел за руль. Всю дорогу до кладбища молчали. Медведев только поглядывал на часы, торопясь и застревая в пробках. К кладбищу подъехали, когда рабочий день уже заканчивался.
— Вся жизнь — в дорогах, — пробурчал Медведев, еще раз взглянув на часы. — Идем быстрее.
Директор кладбища уже собирался уходить, когда Медведев, почти бегом, поднялся на крыльцо.
— О, принесли уже? Не спешили бы, можно было бы и до завтра подождать.
— Завтра у меня другие дела.
— Спасибо, что обеспокоились. Передавайте большой привет Михаилу Степановичу. И что же вы не сказали мне, когда памятник привезут, я бы все организовал.
— Ничего, справились.
— Но вам же платить пришлось.
— Ничего. Пойдем, Сережа.
Сидоренко молчал, но слушал внимательно. Не произнеся ни слова, он последовал за Медведевым по тенистой кладбищенской аллее. Был месяц май, цвели цветы и деревья. И лепестки, сорванные легким ветерком, усыпали асфальт.
— Сюда, Сереж.
Сидоренко послушно свернул и остановился. Со второго от дороги памятника смотрело милое лицо шестнадцатилетней девочки.
«Ира Сидоренко и ее не рождённый ребенок», — было написано на белом мраморе. — «19. 21/03. 85–20. 16/04. 01. От мужа и всех, кто знал и любил ее».
— Это сделал ты? — едва слышно, сипло выговорил Сергей.
— Вся наша группа.
— А фотография?
— В паспортном Задохин переснял. Он спец по фотографиям.
У Сергея дрогнули губы и сжались. Он угрюмо смотрел себе в ноги.
— Я вам должен, — наконец пробормотал он.
— Нет, Сережа, не думай об этом.
— Но деньги…
— Забудь, ладно?
Сергей, весь напряженный, почему-то сник, ссутулился и плечи его затряслись.
Медведев, не произнеся ни слова, сжал его плечо.
— Ей же было всего 18 лет. Мы только в прошлом году поженились.
Что на это можно было сказать. Медведев молчал.
Мужчины плачут редко, и поэтому — тяжело. Все большое и сильно тело Сидоренко содрогалось, Он вздрагивал и зажимал лицо ладонями.
Медведев отошел от него немного, достал сигареты и закурил, жадно и нервно. Он не смотрел на Сергея, но слышал его судорожные вздохи, и от этого ему становилось еще хуже.