Наконец Сидоренко затих, задышал тихо и ровно. Руки его бессильно обвисли, и он стоял, глядя себе под ноги, потом медленно сдвинулся, сделал шаг и потрогал памятник рукой, да так и остался стоять с рукой на мраморе, холодном под весенним солнцем.
— Посадил здесь все — ты? — не оглядываясь, спросил он, спустя время.
— Дерево росло тут и раньше, а цветы посадил сторож.
— Как тебя зовут, капитан?
— Володя.
— Спасибо, Володя. Чем расплатиться с тобой?
— Я это сделал для нее, Сергей.
— Почему?
— Я видел, как она умирает.
Сергей тяжело вздохнул.
— Что она говорила?
Медведев замялся.
— Говори, капитан, я больше не раскисну. Что она сказала?
— Что хочет ребенка. И любит тебя.
Сергей застонал, как от боли.
— Дубовцева я видел, а где Клименко и Рожнёв?
— В КПЗ.
— И что с ними будет?
— Они ответят за все. По полной мере ответят.
— Ничего. Когда-нибудь их все же выпустят. Ведь смертную казнь отменили? Значит я буду ждать. И Дуба я буду ждать. Когда-нибудь я их дождусь.
Медведев внимательно посмотрел на него.
— Не надо, Сергей, не порть себе жизнь из-за дерьма. Они не скоро выйдут.
— Очень жаль, Володя. Ты никогда не чувствовал, когда здесь, в груди, просыпается дикий зверь? Он грызет и рвет когтями сердце до тех пор, пока руки не вопьются в чье-то горло, и на месте лица не окажется красное месиво. Ведь лучше кто-то другой, чем свое сердце, правда?
Медведев последний раз затянулся и бросил окурок на асфальт.
— Сейчас самое время напиться. Правда, Володя? Я взял немного денег.
— Оставь, у меня есть. Кстати, твоя машина у нас в гараже, только не заправленная.
— Спасибо, ее можно продать, она совсем новая, пробег всего не больше 1000.
Они оба, разговаривая, пошли по аллее к воротам.
— Куда меня сейчас? — спросил Сергей, спрятав руки глубоко в карманы.
— Сегодня — пятница, в больницу можно не возвращаться, в субботу съездишь на перевязку, и до понедельника будешь дома.
— У меня нет дома, Володя. Я же сказал бабушке, что мы уехали. В спорткомитете я тоже никому не нужен с дыркой в груди. Никто из них даже не пришел ко мне в больницу. А промоутеры тем более теперь плевали на меня. Так что мне одно только место — в тюрьме. Там, по крайней мере, хоть этих сволочей выцеплю.
— Поехали ко мне.
— А я тебе нужен? Сейчас никому не нужны чужие проблемы. У всех свои есть.
— Поехали.
Виктор Медведев сидел в кресле, пил пиво и смотрел телевизор. В дверь позвонили и спустя время в комнату вбежал возбужденный Максим.
— Пап… пап… Там это… Сидоренко. Такой прикол.
— Так прикол или Сидоренко?
— Не знаю. Похож.
— А кто он?
— Чемпион, пап. Ты что, забыл? У меня же его плакат. Вот он!
И в комнату вошел Сергей, растерянно остановился на пороге, а Володя сзади легонько подтолкнул его в комнату.
— Привет, ребята, — сказал он, останавливаясь. — Это Сережа. Прошу любить и жаловать.
— Точно! — Максим сел на подлокотник кресла, потом вскочил, взъерошил волосы, потом смешался и закашлялся.
— Сидоренко, значит, — Виктор поднялся и шагнул к гостю. — Бог — олимпиец? Ну, здравствуй, здравствуй, чемпион.
Он протянул руку, Сергей, смущенный, пожал ее и тут же протянул Максиму, подавшемуся к нему всем своим корпусом так, что даже согнулся.
— Здравствуйте, — пролепетал тот и тут же встал за отцовскую спину.
Все трое мужчин были примерно одного роста, и семнадцатилетний Максим казался среди них совсем мальчишкой.
— Ну, садись, садись, герой. Я слышал, ты болел? Травма, что ли?
— Да. Что-то такое, — неохотно сказал Сергей, опускаясь в кресло.
— Пиво будешь? «Балтика».
— Если можно, лучше бутылочное.
— Можно. Максим, сгоняй. Володь, я замок в гараже поменял. Возьми там в ящике новый ключ, поставь машину.
— У меня нет машины, — тоже неохотно ответил тот, садясь на диван.
— Опять в ремонте?
— Нет. Я ее разбил.
— Ну… так… ремонт…
— Нечего ремонтировать.
— Документы собрал на страховку?
— Да какая там страховка за это старье.
— Ну знаешь ли.
Не дожидаясь продолжения Володя поднялся с дивана и вышел.
— От меня машины больше не жди. Старье! Да ей всего три года, — закричал вслед Виктор, сразу краснея. — У меня вон, сын кончает школу. Я о нем должен думать. И так ты целиком висишь на моей шее.
Володя столкнулся в коридоре с Максимом, нагруженным бутылками, стаканами и банками.
— Ты куда, дядь Володь?
— Покурю.
Максим вздохнул. Его отец не курил и поэтому был очень чувствителен к запаху табачного дыма, и парню, пробующему все, что попадается под руки, приходилось соблюдать строгую конспирацию.
— А что за машина? — спросил Сергей, слушая все внимательно и с интересом.
— Да «Копейка». Правда, Володя там мотор поменял на v-6. Ты не обращай внимания, Серега, это наше с братом внутреннее дело, семейное, так сказать. Где он? — посмотрел Виктор на сына.
— Курит. На балкон вышел.
Виктор, не выпуская из руки банки «Балтики», поднялся из продавленного кресла: высокий, сильный, уже начинающий полнеть мужчина 36 лет.
— Ты сиди, Серега, я скоро. Макс, займи гостя.
Сергей посмотрел ему вслед, подавил усмешку и посмотрел на Максима.
— Я сейчас вам открою бутылку. У нас дядя Володя такое любит. А вы, значит, тоже пьете бутылочное?
— Когда как. А что себе не наливаешь?
— Я свой стакан уже выпил.
— А.
— А вы когда в спорт вернетесь? Вы в профессионалы пойдете, да?
— Обиделся? — Виктор переступил порог балкона и отхлебнул от банки.
Володя втянул дым, оторвался от перил, выпрямился и посмотрел на брата, стряхивая пепел с сигареты в подцветочник.
— Да нет, — проговорил он. — Я тебя попросить хотел.
— Что, очередной подранок? И что с ним?
— Он правда был ранен, лежал в «Склифе». У него жену убили, беременную, а дома бабка старая, он боится ей говорить. Пусть у нас поживет?
— Да пусть. И где ты его подобрал.
— В «Склифе».
— Понятно. Сперва щенят, котят, птенцов разных, теперь людей. Растешь, братишка.
— Витя…
— Да ладно. Я привык. Куплю я тебе машину. Только на дорогую не рассчитывай.
— Не надо. Обхожусь же.
— И давно?
— Уже вторую неделю.
— То-то, смотрю, в гараж не ставишь. Сам-то цел?
— Цел.
— Эх, Володька, Володька, свернешь ты себе шею.
— Да нет, зачем.
— Носишься, как сумасшедший. А за что? Хоть бы платили, как следует.
Володя затянулся сигаретой.
— Меньше бы курил.
— Ничего. Цвет лица не испорчу.
— Что ты, как баба, все.
Неожиданно Медведев-младший рассмеялся.
— Чего скалишься?
— Да ты. То — как баба, то — ношусь, как сумасшедший.
— А, — Виктор усмехнулся, допил пиво, бросил банку на балкон и хлопнул брата по плечу. — Пошли, скоро ужинать будем. Раз уж пригласил гостя, будь добр, занимай.
Володя затушил сигарету и бросил окурок в подцветочник.
— Пошли.
Сидоренко не скучал. Он пил пиво из стакана и что-то тихо говорил. Максим смеялся радостно и немножко заискивающе.
Ужин прошел весело, все оживленно говорили, смеялись, а потом, когда Володя вышел на балкон покурить, Сергей подошел к нему, и тот машинально протянул ему пачку.
— Я не курю, спасибо, — проговорил Сергей. — Я хотел поговорить с тобой, можно?
— Валяй.
— Не обидишься?
— А ты не обижай.
— Моя машина, она же в вашем гараже стоит? Это на твоей работе?
— Да.
— Возьми ее себе, ладно? Пожалуйста.
— Это «Мерс» — что ли? Да где у меня такие деньги.
— Ты не понял. Я не продаю. Это… — Сергей замялся.
— Подарок что ли?
— Ну да.
— Нет, Сережа. Для меня слишком шикарно.
— Да нет, самое то.
— Я же раз в неделю в аварии попадаю. А с «Мерсом» брата совсем разорю на ремонтах. Да и представь себе: мент, опер — и на дареном навороченном «Мерсе» разъезжает. Смешно. Да и не смешно, если интересоваться начнут. Тогда уж точно мне будет не до смеха.
— Тогда давай, продадим его.
— А ты?
— Для меня он теперь слишком шикарный. Если, даст бог, вернусь на ринг, еще заработаю. А если нет, так и не жалко, плевать.
— Вернуться хочешь?
— А что же еще. Я больше ничего не умею, как только носы на бок сворачивать.
— Тоже иногда надо.
— Раз платят, то надо. Поможешь продать?
— Давай у Вити спросим, может кто из его клиентов купит.
Глава 9
Сергей остался у Медведевых, и его «Мерседес» перегнали в их гараж. Виктор обещал найти покупателя, и Сергей был рад отдать машину за полцены.
И однажды Медведев-младший, придя с работы, увидел у своего подъезда два машины: «Жигули» — бежевую и синюю. Возле них стоял Сидоренко и улыбался, глядя на приближающегося друга.
— Капитан, не обижай меня, ладно, — сказал он, пожимая тому руку.
Медведев устал на работе, хоть и вернулся сегодня вовремя, ему хотелось скорее добраться до душа, до дивана, но он пересилил себя и остался рядом с Сергеем.
— Что-то случилось? — спросил он, по привычке доставая пачку сигарет.
— Тебе нравятся эти машины? Я понимаю, «Копейки», но они не плохо бегают и обкатанные. Одна — мне, другая — тебе, идет?
— Продал «Мерс»?
— Ну да.
— Не жалко было?
— Ну его к черту.
Медведев похлопал ближайшие «Жигули» по капоту.
— Берешь?
— Кому продал «Мерс»?
— А черт его знает. Витя привез кого-то. Заплатили прилично. Даже больше, чем я рассчитывал. Хватило и на машины и на оформление. Еще бабушке завез денег.
— А тебе?
— Есть немного. Берешь машину? У тебя ведь была бежевая? Я ее на тебя и оформил.
— Я не могу, Сережа.
Сзади «Жигулей» остановилось «Шевроле», вышел водитель.
— Вы бы посторонились, — недовольно начал он, но, узнав Медведева, изменил тон. — А, это ты, Володя. Я думал, чужие. Стой, стой тогда. Я рядом припаркуюсь.