Он поднял булавку, с подозрением оглядел ее и с такой силой вонзил в карту, что она вошла в штукатурку на стене. Потом он вернулся к своей бухгалтерии.
И услышал «пинь!».
На этот раз булавка на шаг отлетела от стены. Шэдуэлл поднял ее, осмотрел острие, воткнул в карту и принялся наблюдать.
Еще через пять секунд она едва не пронзила ему ухо.
Он снова пошарил на полу, снова воткнул ее в карту и стал держать ее рукой.
Она двигалась. Он налег на нее, не отпуская.
От карты поднялась тонкая струйка дыма. Шэдуэлл взвизгнул и сунул пальцы в рот, а раскаленная докрасна булавка рикошетом отскочила от стены напротив и разбила стекло в форточке. Она не хотела оставаться в Тэдфилде.
Через десять секунд Шэдуэлл уже рылся в жестянке, служившей Армии Ведьмознатцев кассой. Результатом выемки наличности были пригоршня медных монет, бумажка в десять шиллингов и маленькая фальшивая монетка времен правления Якова I. Не думая о личной безопасности, он вывернул свои карманы. Добычи, даже c учетом льготного пенсионного проездного, едва хватило бы на то, чтобы выйти из дома, не говоря уже о Тэдфилде.
Из тех, кого он еще знал, деньги могли быть только у мистера Раджита и мадам Трейси. Что до семейства Раджитов, при любой беседе на финансовые темы, которую он мог бы начать в данный момент, неизбежно всплыл бы вопрос оплаты квартиры за семь недель; что же до мадам Трейси, которая была бы просто счастлива занять ему пригоршню потрепанных десяток…
— Да будь я проклят, если приму плоды греха из рук повапленной Иезавели, — сказал он.
Что означало, что больше никого не осталось.
Если не считать…
…этого педика-южанина.
Они оба здесь были, каждый всего по разу, стараясь сократить свой визит как только возможно, Причем Азирафель еще пытался не касаться ни одной горизонтальной поверхности. Другого, шикарного южанина-ублюдка в темных очках, обижать — по мнению Шэдуэлла — не следовало. В его простой вселенной каждый, кто носил темные очки не на пляже, был, по всей вероятности, преступником. Он подозревал, что Кроули связан с мафией или с теневой экономикой, хотя немало бы удивился, если бы узнал, насколько он близок к почти правильному предположению. Однако другой, не столь крутой, в пальто из верблюжьей шерсти — совсем другое дело. Шэдуэлл даже рискнул однажды проследить за ним до самого дома и мог вспомнить, где тот живет. Он считал, что Азирафель — русский шпион. У него можно было попросить денег. Припугнуть слегка.
Это было страшно рискованно.
Шэдуэлл взял себя в руки. Может быть, в этот самый момент Ньют терпит невообразимые пытки от рук дочерей тьмы, и это он, Шэдуэлл, послал его туда.
— Мы не можем бросить наших ребят, — сказал он, натянул вытертый плащ и бесформенную шляпу и бросился на улицу.
Погода, похоже, портилась.
Азирафель пребывал в смятении. Он пребывал в нем почти двенадцать часов. Нервы у него, как он сам сказал бы, растянулись по всему дому. Он расхаживал по своему магазинчику, подбирая листки бумаги, снова их роняя, бесцельно перебирая карандаши.
Он должен был все рассказать Кроули.
Нет, не то. Он хотел все рассказать Кроули. А должен был рассказать Небесам. В конце концов, он ведь ангел. Он должен был поступать правильно. Это встроенная функция. Видишь зло — бей без промаха. Кроули, конечно, приложил здесь руку, это точно. Надо было сразу поставить Небеса в известность.
Но он же знал его тысячи лет. Они прекрасно ладили. Они почти понимали друг друга. Иногда он подозревал, что у них больше общего, чем у каждого из них со своим соответственно начальством. Например, им обоим нравился этот мир, на который они смотрели не просто как на шахматную доску, на который идет игра космических сил.
Ну, конечно, так оно и есть. Вот он, ответ, прямо перед ним. Он останется верен духу своего договора с Кроули, если тихонько намекнет Небесам, и тогда они смогут без особого шума что-нибудь сделать с этим ребенком — ничего слишком плохого, разумеется, мы ведь все Божьи создания, если разобраться, даже такие как Кроули и Антихрист, и мир будет спасен, и не будет нужды во всем этом Армагеддоне, который все равно никому добра не принесет, потому что всем известно, что Небеса в конце концов победят, и Кроули обязательно его поймет.
Именно. И тогда все будет в порядке.
В дверь магазинчика постучали, хотя на дверях висела табличка «Закрыто». Он не обратил на это внимания.
Провести сеанс двусторонней связи с Небесами — дело непростое: для Азирафеля это было существенно сложнее, чем для людей, которые не ожидают ответа и почти всегда очень удивляются, если им отвечают.
Азирафель отодвинул в сторону стол с бумагами и скатал потертый ковер на полу магазина. Под ним, на дощатом полу, оказался небольшой, начерченный мелом круг, по краю которого шли подходящие выдержки из Каббалы. Ангел зажег семь свечей и торжественно расставил их по кругу в определенном порядке, в полном соответствии с ритуалом. Он зажег ароматическую палочку, в чем, в общем-то, не было необходимости, зато потом в комнате приятно пахло.
А потом он вошел в круг и произнес Слова.
Ничего не произошло.
Он еще раз произнес Слова.
Наконец с потолка опустился яркий луч голубого света и заполнил собой весь круг.
Интеллигентный голос произнес:
— Ну?
— Это я, Азирафель.
— Мы знаем, — сказал голос.
— У меня важные новости! Я нашел Антихриста! Я могу сообщить его адрес и вообще все!
Пауза. Голубой свет мерцал вокруг ангела.
— Ну? — снова сказал голос.
— Ну так вы же можете его у… можете все это предотвратить! В самый последний момент! У вас всего несколько часов! Все это можно остановить, и тогда не нужно войны и все спасутся!
Он лучезарно улыбнулся, глядя вверх.
— Ну и?.. — сказал голос.
— Так он в деревеньке под названием Нижний Тэдфилд, и его адрес…
— Отличная работа, — сказал голос скучно и безжизненно.
— И не нужно возиться с тем, чтобы треть морей превратились в кровь и все такое, — радовался Азирафель.
В ответе, когда Азирафель его дождался, звучало легкое раздражение.
— Почему нет?
Азирафель почувствовал, что его радость катится во внезапно разверзшуюся ледяную пропасть, и попытался притвориться, что этого не происходит.
Он сделал еще одну попытку.
— Ну, вы можете просто сделать так, чтобы…
— Мы победим, Азирафель.
— Да, но…
— Силы тьмы должны быть низвергнуты. У тебя какие-то неправильные представления. Смысл не в том, чтобы избежать войны, а в том, чтобы ее выиграть. Мы очень долго ждали, Азирафель.
Азирафель почувствовал, что его сознание скрылось в ледяных глубинах. Он открыл рот, чтобы сказать: «Не кажется ли вам, что неплохой идеей, возможно, было бы не устраивать войну на Земле?», но передумал.
— Понятно, — мрачно сказал он.
В дверь стали царапаться, и, если бы Азирафель смотрел в ту сторону, он бы увидел потрепанную фетровую шляпу, хозяин которой пытался заглянуть в окошко над дверью.
— Это не значит, что ты плохо выполнил задание, — сказал голос. — Получишь благодарность с занесением. Отличная работа.
— Спасибо, — сказал Азирафель таким кислым тоном, что молоко, будь оно поблизости, точно бы свернулось. — Очевидно, я забыл о непостижимости.
— Мы так и думали.
— Можно узнать, — спросил ангел, — с кем я говорил?
Голос ответил:
— Мы Метатрон[32].
— А, ну да. Конечно. Разумеется. Прекрасно. Огромное спасибо. Спасибо.
За спиной Азирафеля приоткрылась щель почтового ящика, в которой виднелась пара глаз.
— И вот еще что, — сказал голос с Небес. — Ты, конечно, к нам присоединишься?
— Э-э, конечно. Сколько веков уже не брал в руки огненный меч… — начал Азирафель.
— Да, мы помним, — сказал голос. — Прекрасная возможность обновить навыки.
— Ах-хмм… Какого рода событие послужит толчком к военным действиям?
— Нам кажется, обмен ядерными ударами между несколькими странами будет неплохим началом.
— Да. Разумеется. Очень изобретательно, — без всякого выражения безнадежно отозвался Азирафель.
— Хорошо. Ждем твоего скорого прибытия, — сказал голос.
— Да-да, безусловно. Я только закончу кое-какие дела, ладно? — в голосе Азирафеля звучало отчаяние.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — заметил Метатрон.
Азирафель взял себя в руки.
— Я полагаю, что честность, если даже не говорить о принципах, требует, чтобы я, как деловой человек с хорошей репутацией…
— Ну да, да, — чуть-чуть брюзгливо ответил Метатрон. — Намек понял. Так мы тебя ждем.
Свет померк, но не исчез совсем. Остаются на связи, подумал Азирафель. Так просто мне не выбраться.
— Алло? — тихонько сказал он. — Есть там кто-нибудь?
Тишина.
Стараясь ступать очень тихо, он перешагнул через границу круга и подкрался к телефону. Он открыл записную книжку и набрал номер.
После четырех гудков послышалось покашливание, снова стало тихо, а потом голос, настолько ровный, что на нем можно было проводить чемпионат мира по футболу, произнес:
— Привет. Это телефон Антониуса Кроули. Да. Меня…
— Кроули! — Азирафель попытался одновременно шептать и вопить. — Слушай! У меня нет времени! Анти…
— …возможно, нет дома, или я сплю, или занят, в общем…
— Заткнись! Слушай! Это Тэдфилд! Это все в той книге! Ты должен остановить…
— …после гудка, и я сразу вам перезвоню. Пока.
— Мне нужно поговорить с тобой прямо…
Биииииииииииииип.
— Прекрати пищать! Это Тэдфилд! Вот что я чувствовал! Поезжай туда, и…
Азирафель бросил трубку.
— Ублюдок! — выругался он, первый раз за четыре с лишним тысячи лет.
Стой. У демона ведь есть еще один номер, не может не быть. Азирафель принялся рыться в книжке, едва не уронив ее на пол. Наверху скоро уже потеряют терпение.