Добрые предзнаменования — страница 41 из 69

Он нашел другой номер. Он набрал его. Ответили почти сразу, в тот самый момент, когда колокольчик над дверью магазина тихо звякнул.

Голос Кроули становился громче: видимо, трубку подносили ко рту. Кроули сказал:

— …не шучу. Алло?

— Кроули, это я!

— Ммм. — Неимоверно уклончивый ответ. Даже в том состоянии, в котором пребывал Азирафель, он почувствовал беду.

— Ты один? — осторожно спросил он.

— Нет. Ко мне зашел старый приятель.

— Слушай, я…

— Изыди, адово отродье!!!

Азирафель очень медленно обернулся.

* * *

Шэдуэлл был настолько возбужден, что его била дрожь. Он все видел. Он все слышал. Он ничего не понял, но точно знал, для чего нужны круги, свечи и благовония. Прекрасно знал. Он смотрел «Явление дьявола» пятнадцать раз, даже шестнадцать — если считать тот раз, когда его выкинули из зала за то, что он выкрикивал нелестные отзывы в адрес ведьмознатца-любителя Кристофера Ли.

Эти гады выставляли его дураком. По-ихнему, значит, выходило, что можно насмехаться над славными традициями нашей Армии!

— Я тебя достану, адский ублюдок! — вопил он, надвигаясь на Азирафеля, как молью траченый ангел. — Мне известно, чего тебе надо, явился сюда соблазнять женщин, заставлять их повиноваться своей злобной воле!

— Мне кажется, вы ошиблись магазином, — сказал Азирафель.

— Я перезвоню, — добавил он в телефон и положил трубку.

— Я прекрасно видел, чем ты тут развлекаешься, — рычал Шэдуэлл. У него на губах выступила пена. На своей памяти он еще ни разу не был настолько зол.

— Э-э, видите ли, внешность обманчива… — начал было Азирафель и, еще не договорив, понял, что в качестве завязки разговора этой фразе явно не хватает божьей искры.

— Уж это точно! — торжествующе заявил Шэдуэлл.

— Да нет, я имею в виду…

Не отрывая глаз от ангела, Шэдуэлл попятился назад и захлопнул дверь с такой силой, что колокольчик над ней жалобно зазвенел.

— Колокол, — сказал он.

Он схватил «Прекрасные и точные пророчества» и тяжело хлопнул книгой об стол.

— Книга, — процедил он сквозь зубы.

Он порылся в кармане и вытащил свой верный «Ронсон».

— Свеча, практиццки! — вскричал он и пошел на Азирафеля.

На его пути оказался круг, мерцающий слабым голубым светом.

— Э-э, — сказал Азирафель, — мне кажется, это не самая лучшая идея…

Шэдуэлл не слушал его.

— Властью, данной мне службой и долгом ведьмознатца, — нараспев начал он, — я приказываю тебе покинуть место сие…

— Осторожно, там круг…

— …и вернуться отсель в места, изрыгнувшие тебя, без всякого промедления…

— …я бы не сказал, что для человека безопасно вступать в него…

— …и избави нас от лукавого…

— Отойди от круга, глупец!

— …и не вздумай являться больше, дабы изводить…

— Да, да, пожалуйста, отойди от…

Азирафель ринулся к Шэдуэллу, размахивая руками.

— Сгинь БЕЗ ВОЗВРАТА! — закончил Шэдуэлл. И наставил на Азирафеля обличающий, украшенный траурной каймой под ногтем палец.

Азирафель поглядел под ноги и выругался второй раз за пять минут. Он вступил в круг.

— Срань Господня, — сказал он.

Раздался резкий звук, словно лопнула струна, и голубое сияние исчезло. И Азирафель тоже.

Прошло тридцать секунд. Шэдуэлл стоял, не двигаясь. Потом он поднял левую руку, которая сильно дрожала, и с ее помощью аккуратно опустил правую.

— Эй! — сказал он. — Эй, ты!

Никто не ответил.

Шэдуэлл содрогнулся. Затем он вытянул руку вперед, словно в ней был пистолет, из которого он не решался выстрелить и не знал, как его разрядить, и вышел на улицу. Дверь за ним захлопнулась сама.

От легкого толчка одна из свечей Азирафеля опрокинулась, и капли горящего воска упали на старое сухое дерево.


Лондонская квартира Кроули была квинтэссенцией образа стильной квартиры. Она была именно такой, какой должна быть квартира — просторной, белой, элегантно обставленной, и производила именно то нежилое впечатление, которое производят все обставленные дизайнером на заказ квартиры, когда в них не живут.

Потому что Кроули в ней не жил.

Это было просто место, куда он возвращался по вечерам, когда был в Лондоне. Постели всегда были заправлены, а холодильник — полон деликатесов, которые никогда не портились (собственно, именно для этого Кроули и нужен был холодильник). Холодильник, кстати, никогда не нужно было ни размораживать, ни даже включать в сеть.

В гостиной стояли: огромный телевизор, диван белой кожи, проигрыватель видеодисков, телефон с автоответчиком, еще один — на частной линии (номер которой еще не был обнаружен телефонными продавцами, изо всех сил пытавшимися уговорить Кроули купить окна со стеклопакетом, которые у него уже были, или застраховать собственную жизнь, в чем он не нуждался; и имя им — легион) и угловатый, матово-черный музыкальный центр из числа моделей, основанных на столь передовых технологиях, что на них есть только кнопка «Сеть» и регулятор громкости. Кстати, что касается аудиоаппаратуры, у Кроули не было только колонок: он о них просто забыл. Разницы, собственно, никакой; воспроизведение и без них было практически идеальным.

Еще у Кроули был неподключенный факс, сообразительный, как компьютер, и компьютер, сообразительный, как умственно отсталая старая дева. Несмотря на это, Кроули делал апгрейд каждые несколько месяцев, потому что, по его ощущениям, у такого человека, которым он пытался быть, был бы очень навороченный компьютер. Компьютер Кроули был похож на «Порше» с экраном. Руководства к нему все еще лежали в пластиковых пакетах, нераспечатанные[33].

На самом деле единственное, на что Кроули лично обращал внимание в этой квартире, — комнатные растения. Они были огромные, зеленые, раскидистые, с гладкими, здоровыми, глянцевитыми листьями.

А все потому, что раз в неделю Кроули обходил квартиру с зеленым пластмассовым пульверизатором, опрыскивал листья и говорил со своими питомцами.

Первый раз он услышал о том, что надо говорить с растениями, в начале семидесятых по Четвертому каналу Би-би-си и решил, что это замечательная идея. Хотя, пожалуй, вряд ли можно было назвать то, что делал Кроули, разговором.

На самом деле он вселял в них страх Гнева Господня.

Точнее, страх гнева Кроули.

Кроме того, каждые два-три месяца Кроули выбирал растение, которое росло слишком медленно, или умудрялось подцепить серую гниль, или начинало сохнуть, или просто выглядело не слишком хорошо по сравнению с соседями, и показывал его всем остальным.

— Попрощайтесь со своим товарищем, — говорил он им. — Он не справился…

Потом он уходил из квартиры с осужденным под мышкой и возвращался через час-полтора с большим пустым цветочным горшком, который оставлял где-нибудь на видном месте.

И растения у него были самые роскошные, цветущие и красивые во всем Лондоне. И самые запуганные.

Гостиную освещали маленькие лампочки и белые неоновые трубки, которые можно небрежно прислонить к креслу или поставить в угол.

Единственным украшением на стене был рисунок в рамке под стеклом — набросок для «Моны Лизы», оригинал. Кроули купил его у Леонардо да Винчи однажды жарким вечером во Флоренции и считал, что он намного лучше самой картины[34].

В квартире Кроули были спальня, кухня, кабинет и туалет: везде и всегда абсолютные чистота и порядок.

Кроули попробовал, каково ждать конца света в каждой из этих комнат, и всюду было неудобно.

Он еще раз позвонил своим оперативным агентам в Армии Ведьмознатцев, однако его связной, сержант Шэдуэлл, только что вышел, а тупая секретарша никак не могла взять в толк, что Кроули хочет поговорить с кем угодно из АВ.

— Мистера Импульсифера тоже нет, дорогуша, — сказала она. — Он сегодня утром уехал в Тэдфилд. Он на задании.

— Дайте хоть кого-нибудь, — попытался объяснить Кроули.

— Я все передам мистеру Шэдуэллу, — ответила она ему, — когда он вернется. А теперь, извините, у меня утренний сеанс и я не могу заставлять джентльмена ждать так долго, так ведь можно его и до смерти довести. А в два на другой сеанс ко мне придут миссис Ормерод, и мистер Скрогги, и юная Джулия, а до этого мне еще нужно прибраться. Но я передам мистеру Шэдуэллу ваше сообщение.

Кроули сдался. Он попытался почитать книжку, но не мог сосредоточиться. Он попробовал занять себя расстановкой своих компакт-дисков в алфавитном порядке, но пришлось отказаться и от этого, когда он обнаружил, что они уже стоят в алфавитном порядке, равно как и книги в шкафу, и его коллекция музыки в стиле соул[35].

Наконец он уселся на диван белой кожи и махнул рукой в сторону телевизора.

— Нам сообщают, — с озабоченным видом говорил ведущий, — э-э… нам сообщают, что… э-э… похоже, никто не знает, что происходит, но те сообщения, которые мы получаем, видимо, означают, что международная напряженность нарастает. Безусловно, еще на прошлой неделе это показалось бы абсолютно невозможным, когда всем… э-э… прекрасно удавалось договориться между собой. Э-э… Возможно, в какой-то степени это можно объяснить волной необычных событий, захлестнувшей мир в последние несколько дней. У берегов Японии… КРОУЛИ!?

— Да, — нехотя признался Кроули.

ЧТО, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ПРОИСХОДИТ, КРОУЛИ!? ЧЕМ ТЫ ТАМ ЗАНИМАЛСЯ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ?

— В каком смысле? — спросил Кроули, хотя уже знал ответ.

ЭТОТ МАЛЬЧИК ПО ИМЕНИ МАГ! МЫ ПРИВЕЗЛИ ЕГО НА ПОЛЕ ПОД МЕГГИДО. ПСА С НИМ НЕТ. ОН НЕ ЗНАЕТ НИЧЕГО О ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ. ОН НЕ СЫН НАШЕГО ПОВЕЛИТЕЛЯ.

— А, — сказал Кроули.

ЭТО ВСЕ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ, КРОУЛИ? НАШИ ВОЙСКА СТОЯТ НАГОТОВЕ, ЧЕТЫРЕ ЗВЕРЯ ТРОНУЛИСЬ В ПУТЬ, НО КУДА ИМЕННО? НАШИ ЗАМЫСЛЫ ПРОВАЛИЛИСЬ, КРОУЛИ, А ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НИХ БЫЛА ВОЗЛОЖЕНА НА ТЕБЯ, КРОУЛИ. КАК, ПО ВСЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ, БУДЕТ ВОЗЛОЖЕНА И ВИНА. МЫ НАДЕЕМСЯ, У ТЕБЯ ЕСТЬ РАЗУМНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ…