А без Бронислава войско царское совсем распустилось… Как к войне готовиться перестали – то и порядка в войске не стало! Воеводы – за награды, чины и почести – друг с другом сражались, о солдатах и думать забыли. А какой солдат захочет честно служить, когда уважения к командирам нет?…
Не готово к битвам войско царское оказалось! Как началась война – то тут всё это и проявилось… Покатилось по стране горе лютое: деревни горят, люди гибнут…
Поспешили к Брониславу на поклон слуги царские. Говорят:
– Послал к тебе государь! Спаси страну от нашествия вражеского! Прости за обращение в прошлом неласковое, за обиды прежние! Не держи зла!
… Собрал Бронислав рать свою.
А Матрёнушка ему говорит:
– Можно, и я с тобой поеду? Раненых исцелять стану!
* * *
Как Бронислав силу рати своей к войску царскому добавил и командование возглавил – так и закончились поражения. И вернулись скоро стороны воюющие на границы прежние, что меж странами раньше были.
Стал Бронислав о заключении прочного мира переговоры вести. Да не получается соглашение никак: столько ведь крови пролилось, столько людей полегло, столько ненависти война породила!… Все – только мести хотят!… Все – только свою правоту видят и прощать других не желают!…
… А Матрёнушка тем временем раненых лечит. И не делает она разницы между тем, из вражеского ли войска раненный – или из своего. Всех она врачует-исцеляет!
И решил тут воевода, который войском противоборствующим командовал, что, если возьмут они Матрёнушку в заложницы, то на все условия Бронислав – ради жены любимой – согласится.
Схватили они Матрёнушку. И к Брониславу гонца послали: «У нас жена твоя в плену. Так что – все требования наши выполняй, князь Бронислав!» – и список требований приложили.
Догадалась Матрёнушка, для чего её схватили, для чего к дереву на видном месте привязали. И стала придумывать, как освободиться.
И вот, когда солдат, что её сторожил, задремал, она решила попробовать.
Тут – птички лесные к ней подлетели, верёвки на руках ей развязали. С ног она сама путы сняла – и пошла к своим, не таясь.
Солдат-охранник пробудился, кричит:
– Стой, а то стрелять стану! – А сам выстрелить по Матрёнушке не может: жалко ему её! Ведь видел он, как Матрёнушка всех раненых лечила, разницы меж своими и чужими ранеными не делала!
… Идёт Матрёнушка – и уже меж ратями противоборствующими оказалась.
Тут тревогу подняли в стане той страны, догонять бросились: «Стой, иначе – убьём!»
А навстречу солдаты Бронислава бегут – чтобы спасти!
Воевода войска враждебного, гневом охваченный, всем своим солдатам в Матрёнушку стрелять приказал: «Пли!» – кричит!
Матрёнушка обернулась – и на солдат тех смотрит, любовью их своей заливает, от зла уберечь хочет!
И не выстрелил никто.
Тогда воевода сам – от бессилия и злобы – давай стрелять!… Раз!…, другой!…, третий!…
Бросились на него солдаты, отобрали ружьё! Да поздно…
* * *
Бронислав увидел то и понял, что даже смертью своей Матрёнушка мир вернуть попыталась.
Поднял он тело любимой своей…
Вышел он перед двумя ратями и стал говорить о мире, о слёзах матерей и жён, отцов и детей, о Боге, о всём том, чему Матрёнушка его учила.
И никто не посмел выстрелить…
Молча слушали его бойцы отважные, через многие битвы прошедшие. Молча внимали ему юные. Не смели возражать и командиры.
И заключили рати перемирие. И послали гонцов к царям своим, чтобы заключили они меж собой мир нерушимый.
… А Бронислав, наклонившись над телом своей любимой, вдруг слышит Голос удивительный:
– Пусть каждый, кто желает, чтобы воскресла Матрёнушка, принесёт в ладонях воды из речки и, пока несёт, – слова той воде повторяет: «Жизнь, Любовь, Свет!». И станет та вода – живою водою!
И сказал об этом Бронислав всем людям.
И все до единого: и солдаты, и командиры обоих воинств – зачерпнули в речке по пригоршне воды и несли, повторяя слова заветные. И полили той водой на раны Матрёнушкины.
Даже воевода главный войска другой страны так поступил, потому что он раскаялся, ибо его потрясли смелость и любовь той, кто души людские врачевать старалась…
Последним принёс в ладонях воду сам Бронислав.
И, когда разжал ладони и окропил водой он свою любимую, – то открыла глаза Матрёнушка и встала живая и здоровая!
Поклонилась она всем воинам.
– Сделали вы эту воду – живой водой! Теперь всех раненых так же омойте – и пусть все они тоже исцелятся-воскреснут!
… Вот так и закончились войны в тех землях на долгие времена.
Царь той страны решил на покой уйти. А поскольку не было у него наследников, то назначил он преемником своим князя Бронислава.
… Долго Бронислав и Матрёнушка страною мудро правили. Сами же – в счастии жили, деток растили и других людей о назначении жизни человеческой учили.
Говорили они, в частности, что только в Любви Великой счастье истинное обретается! А начинает расти Любовь Великая в человеке – с любви малой: с заботы о каждом добром существе, с внимания, понимания, помощи, сострадания.
… Долго в тех краях люди сказы о Матрёнушке и Брониславе рассказывали детям и внукам…
И если бы помнили люди их советы и ныне – то больше гармонии и счастья было бы на Земле!
Может быть, вы скажете, дорогие читатели и слушатели, что такого в жизни не бывает и что так счастливо всё заканчивается только в сказках…
А задумывались ли вы, почему?
Сказка о настоящем волшебстве
Сказка рассказана Баяном
Во времена давние жил на Земле певец и сказочник. Звали его Баян. Даже имя его словно говорящим было, ибо происходило оно от древнего слова «баять», что значит «рассказывать». Во многих народах это имя в старину известно было. И значило оно везде: несущий истину, говорящий правду, ясно излагающий мудрость.
Ходил Баян по деревням и по городам с гуслями, пел песни и сказы сказывал.
Росту он был высокого, сложения – богатырского, лицом – пригож. Только уже в юные годы стали седыми его волосы. А от какого горя, от какой беды сделались они белыми, как снег, – никогда никому не рассказывал Баян.
Пел он в песнях своих только о любви, о радости, о добре, о том, как человеку счастливым быть, как на Земле праведно жить. Былины о героях-богатырях он повествовал и сказки, ду́ши возвышающие и преображающие, сказывал.
Ходил Баян так по Земле много лет. Не было у него ни семьи, ни дома, ни деток.
А времена непростые были тогда. Враждовали меж собой князья и бояре: земли делили, за власть убивали один другого. А ещё спорили люди из-за веры прежней старинной – и веры новой, заморской.
А ведь оттого враждовали они, что позабыли Истину о Боге Едином!
И старался Баян о той Истине в песнях петь, в сказах и былинах рассказывать.
Сердце его – словно солнце – любовью горело! Мудрые слова его учили, как миру на Земле быть, как людям с добротой сердечной жить.
* * *
Однажды шёл так Баян дорогой своей, а тут – дым от пожарища догорающего: сожгли деревню люди недобрые!…
Прошёлся Баян по пепелищу – никого живого не нашёл.
И вдруг… на самой окраине деревни – плач детский услышал: словно с неба тот плач доносится! Словно весь мир окружающий – о делах людских, злобой наполненных, плачет!
Посмотрел Баян: а на берёзе большой – корзина висит, а в ней дитя, чудом уцелевшее! Успела мать, видно, ребёночка спрятать: на верёвке высоко подняла!
Спустил Баян корзину, взял дитя на руки.
Оказалось, что это – девочка, мала совсем, кормить её ещё молоком грудным надо бы!
Напоил он её водичкой из фляги своей – и пошёл искать мать-кормилицу: несподручно ведь певцу-гусляру с малым ребёнком по деревням и по городам странствовать!
Долго он так искал: никто к себе в семью дитя взять не хотел! Хорошо бывало, если какая-нибудь женщина подобрее покормит малютку – вместе со своим собственным ребёночком. А в дом к себе никто девочку так и не взял: «И так голодно да трудно живётся, своих деток кормить нечем!» – так отвечали Баяну…
Вот и осталась девочка у Баяна. Нарёк он её Василисой.
Стала она для Баяна доченькой любимой, а он ей – отцом мудрым и ласковым.
* * *
Быстро подрастала Василиса. Многое видела она, с Баяном странствуя! А ещё больше узнавала, песни и сказы его слушая, мудрости его внимая.
Василиса была уверена, что Баян про всё знает: и про дела обычные земные, и про волшебство любое.
И столь волшебно умел Баян сказки сказывать, что оживали образы героев его повествований и каждая сказка явью воспринимаемой становилась. Рассказывает он про то, как птичка поёт, – и видно птичку и слышно! Василиса, когда мала была, даже подбегала, чтобы рукой птичку, белочку или зайчика из сказки погладить.
Однажды попросила Василиса Баяна:
– Научи меня волшебству настоящему!
– Какому?
– Ну… как в сказках твоих: рубашку за ночь сшить да вышить, хлеб спечь, вкуснее которого не сыщешь…
– Пока не могу, доченька. Как я научу тебя волшебный хлеб сотворять, если ты ещё и обычный хлебушек испечь не умеешь? Пряжу ты обычную не пряла, узоры не вышивала своими руками… Как же волшебные-то узоры научу на волшебной рубахе вышивать?
… С того дня при каждой возможности стала Василиса у хозяек, в каком доме они гостят, в помощницах быть. И хлеба да калачи вместе с ними стала печь, и щи да кашу варить, и пряжу прясть. И шить, и вышивать она выучилась. Стала Баяну на рубашке узоры иголкой с нитками делать, а себе – на платьице.
А Баян всегда теперь обращает внимание Василисы: смотри, как листочек и цветочек будто обнялись – красота ведь прям волшебная получилась! Примечай, Василисушка: из этой красоты естественной – узор на ткани может выйти, краше какого в целом свете нет!
Или цвета на крыльях бабочки Баян заприметит – и говорит: смотри, как Бог одел бабочку в наряд изысканный! Ты наблюдай красоту, Богом даруемую, – и сама искусной в сотворении красоты станешь!