Тогда король задумал коварный план. Он устроил пышный бал и пригласил самых прекрасных принцесс из соседних королевств. Была среди них и принцесса Анна небесной красоты, благородной внешности и невиданно утончённых манер. Капризная и высокомерная, как положено всем избалованным принцессам. Настоящая будущая королева!
Юноша онемел от изящества Анны и так очаровался ею, что не воспрепятствовал королю объявить о помолвке. Принц был словно одурманен чарами прелестной Анны, да и доводы отца были неоспоримы: надо в первую очередь думать о будущем королевства. Самому признаться Изольде Эдвард не нашёл сил. Он всячески избегал её, прятался, стараясь случайно не встретиться с ней в длинных анфиладах дворца. Двор переговаривался, барышни срочно шили наряды к предстоящей свадьбе принца. Эдвард больше не вспоминал свою возлюбленную Изольду и не ведал, что она по велению короля покинула дворец и вернулась в лачугу матери.
Сыграли пышную свадьбу. Долго гулял и веселился народ в королевстве, славя своего короля с королевой и наследников престола принца с принцессой.
Шло время. И однажды Эдвард точно очнулся ото сна. Красота принцессы Анны всё меньше и меньше волновала его. С каждым днём настойчивей возвращалась память о безмятежных днях с подругой детства. Перед глазами стоял образ бедной Изольды, так жестоко покинутой им. Эдвард вспоминал, как счастливы они были вместе. Какой вдруг прекрасной и близкой предстала Изольда! Тоска, раскаяние и стыд ежеминутно съедали душу, и Эдвард не находил себе места. Сначала он перестал выходить из своих покоев, потом попросил задёрнуть шторы. Он неподвижно лежал в темноте и предавался своим мыслям. Принцесса Анна лишь изредка забегала к нему и, обиженно надув губки, вновь исчезала, ссылаясь на тысячу дел. Только какие могут быть дела у прекрасной принцессы?! Танцы, игра с фрейлинами в саду и примерки новых платьев. Эдвард отказывался есть и пить, врачи были бессильны и лишь молча наблюдали, как угасает наследный принц.
Наконец король с королевой осознали, что теряют единственного сына. Эдвард от бессилия не мог произнести ни звука, только в глазах стояли мольба и желание сказать что-то очень важное. Они догадывались, в чём дело, и немедля послали гонцов в лачугу кухарки. Убитая горем женщина, заливаясь слезами, сообщила, что её бедной девочки больше нет.
– Сердце Изольды не выдержало разлуки, и со словами любви она ушла навсегда! Она слишком любила своего принца, позабыв, что всего лишь дочь кухарки.
Мать Эльзы едва стояла на ногах и прикрывала рот ладонями, пытаясь заглушить нечеловеческий вой отчаянья.
Плохую новость несли слуги своему королю. Но ещё более страшная новость ожидала их во дворце: наследного принца не стало. Королевство погрузилось в траур. Эдварда и Изольду похоронили рядом. Со всеми королевскими почестями, как равных по происхождению. А недовольная таким решением короля принцесса Анна немедленно покинула королевство в своей карете, даже ни разу не обернувшись.
Арина
В одном маленьком городке жили-доживали свой век старики – муж да жена. Детей у них не было, и надеялись они только друг на друга. Как дали клятву при венчании пребывать вместе и в радости, и в горе, так и не нарушили её ни разу. Их дом давно покосился от старости, краска кое-где потрескалась, черепичная, некогда тёмно-коричневая крыша почернела, а деревянные ступеньки порога избороздили глубокие трещины, похожие на морщины на их лицах.
Старики уже с трудом могли припомнить тот день, когда у своих дверей обнаружили крошечного беззащитного щенка. Назвали Ариной. Почему дали такое имя? Да кто теперь припомнит? Собака постарела вместе с обитателями дома, слаба стала зрением, вечно лежала в углу на циновке и наблюдала за неспешной, незатейливой жизнью своих хозяев.
Соседи каждый вечер видели, как старики молча брели с Ариной вдоль реки, погружённые в свои мысли. А может, и вспоминая о том, как были молодыми, сильными и выносливыми. Всё бы так и продолжалось, если бы не соседский мальчик.
Однажды он постучал в дом, трепетно прижимая к груди лохматый комочек, пытаясь что-то бестолково объяснить. Старик ничего не понял, пожал плечами и неожиданно для себя протянул руки. Щенок был забавный и бесцеремонный. Он суетливо облизал нос старику, вырвался на волю и весело забегал по дому. Арина неторопливо подняла голову и с удивлением глянула на жизнерадостного малыша. «Вот дела! Сколько же мы наживём забот и проблем с этим наглецом! Сами еле ноги передвигаем! А тут ещё этот подкидыш!» – подумала Арина и припомнила себя, когда точно так же появилась в этом тёплом доме. «Как-нибудь справимся. Придётся заняться его воспитанием и придумать кличку… Почему бы не Гектор? По-моему, очень подходящее имя!» Но старики назвали щенка Цезарем, и Арина немного обиделась, что никто с ней не посоветовался.
«Как что – принеси, Арина, тапки! Сходи посмотри, кто пришёл! Ночами прислушиваюсь к каждому шороху, чтобы не пролез в дом вор и не похитил что-нибудь!» – фыркала недовольная Арина, но вскоре успокоилась. «Цезарь так Цезарь. Какая разница?! Главное, чтобы рос послушным и приносил пользу».
Ничего в повседневном течении жизни не изменилось, и в то же время изменилось всё. Дом наполнился звуками, движением, ворчанием хозяйки, смехом старика, тихим рычанием Арины и заливистым лаем нового постояльца. А вечерами, как заведено, они выходили на набережную. Цезарь забегал вперёд, возвращался, путался под ногами и опять обгонял всех, задорно виляя хвостом. Первым шёл хозяин, следом его жена, замыкала шествие Арина – ей казалось, что именно она ответственна за всю эту компанию.
После прогулки старики садились пить чай с вишнёвым вареньем. Потом хозяин устало располагался в своём любимом кресле-качалке и, нацепив странные очки с толстыми стёклами, брал в руки газету. Изредка он поднимал глаза и с теплотой смотрел на щенка, на Арину, на свою жену и желал только одного – пожить подольше, чтобы ему хватило времени вырастить непоседу Цезаря. А если силы окончательно покинут его, найти Цезарю новый дом и новых хозяев. Мир не без добрых людей.
Нильс
Нильс родился совсем крошечным и слабеньким. Его мать Ирма, местная крестьянка, произвела Нильса на свет до срока от горя и страданий, с трудом пережив потерю мужа-кормильца. Осенью он пошёл в лес на охоту и не вернулся. Поговаривали, что увяз в болотной трясине. Болот в округе множество, отчего мужчины старались ходить в лес группами, а не в одиночку, как отец Нильса.
Теперь Ирме приходилось одной трудиться от зари до позднего вечера, чтобы хоть как-то прокормиться. Она любила Нильса больше всего на свете, таскала с собой повсюду, даже когда работала в поле, готовила еду или пряла пряжу. Завернёт его в ткань, повяжет поперёк груди, и на сердце спокойно – единственный ведь он у неё. От такой чрезмерной заботы Нильс рос пугливым и часто плакал.
– Не плачь, моё солнышко! Вот вырастешь большим и сильным, и все страхи уйдут. Я и твой ангел-хранитель всегда рядом!
Эти слова Ирма так часто повторяла, что когда Нильс чуть подрос и научился хорошо говорить, первое, что спросил, кто такой ангел-хранитель и почему он его никогда не видел.
– Человеку не всё дано видеть, Нильс. Главное, верить в то, что ангелы существуют и оберегают нас.
– И у тебя есть ангел? – радостно воскликнул Нильс. – Значит, с тобой никогда-никогда ничего не случится?!
– Конечно, дорогой. На кого же я тебя оставлю?
Нильс был бы и рад поверить матери, только никак не мог понять своим детским умом, почему ангелы-хранители не являются людям, раз они такие добрые и заботливые.
Он ни на шаг не отходил от Ирмы, всегда крепко держался за подол её юбки и продолжал бояться.
Порой и своей тени пугался – вздрагивал всем тщедушным тельцем.
Когда ему исполнилось шесть лет, он начал помогать Ирме в поле. От работы немного успокоился и уже ночами не вскакивал с кровати с криком и не бежал проверять, всё ли в порядке с его матушкой. По утрам Ирма будила сына, нежно гладя его по русым непослушным волосам. Нильс открывал сонные глаза, сладко потягивался и тянул к ней руки для объятий. На столе уже стояла крынка молока, а рядом ломоть свежеиспечённого хлеба и кусок сыра.
Но однажды этого не случилось. Никто его не будил и не звал подкрепиться после сна. Ирма лежала в своей постели бледная, и её лоб покрывали капельки пота. Нильс прижался к матери и пытался разобрать, что она бормочет. Тело её горело, она бредила и вскоре впала в беспамятство. Что матушка очень занемогла, он понял сразу и помчался к соседям звать на помощь. Все собрались вокруг постели Ирмы и сокрушённо пожимали плечами.
– На всё воля Божья! Даст Бог, выкарабкается.
Деревенская знахарка давала Ирме сок каких-то трав, жгла над её головой вереск, ворожила, но ничего не помогало.
Когда все разошлись, Нильс долго сидел у кровати матери и трепетно держал её за руку. Вдруг утёр слёзы и от злости сильно сжал свои детские кулачки:
– Если ангел-хранитель не желает прийти к нам, я сам найду его и приведу к маме!
Схватив торбу, мальчик запихал в неё остаток вчерашнего хлеба, что испекла мама, наполнил флягу водой и выскочил из лачуги. Солнце стояло высоко, пекло невыносимо, но Нильс решительно шёл вперёд вдоль пшеничных полей, пока не оказался у самого леса. Сердце бешено забилось, руки затряслись, ноги подкосились от ужаса. Он собрался с духом, вспомнил лицо матери и, не раздумывая, направился в самую чащу. Стараясь внимательно смотреть под ноги, опираясь на палку, которую нашёл в овраге, Нильс ловко обходил болота.
Когда стемнело, он присел под могучей сосной перекусить и дождаться рассвета. Ночью его разбудил волчий вой. Волки подошли настолько близко, что Нильс видел их оскалившиеся морды почти перед своим носом и слышал лязг острых зубов.
– Убирайтесь вон! – что есть мочи закричал Нильс. – Вы не сможете меня остановить! Я всё равно найду маминого ангела-хранителя!