— Я тебе ее не отдам!
Рея Шредер очнулась, услышав этот клич, и сразу все поняла. Сработала не духовная связь. Не материнская любовь, хотя эти вещи и существуют. Просто Рея с самого начала знала, что Шелли найдут. Как нашли на полу туалета ту девочку с окровавленной головой.
Там, в туалете венгерской кондитерской, она собиралась искалечить лишь себя. Пнуть дверь покрепче, чтобы себя располовинить. Напугать Эйлин — а та пусть сидит в безопасности в своей кабинке. После этого Рея бы просто ушла. Вернулась на свое место и сделала вид, что и вовсе с него не вставала.
Так и произошло, но в другом мире. В другом мире она оправилась от папиной смерти. От его предательства. Продолжила жить, завела роман с каким-нибудь студентом-романтиком со своего курса. В этом другом мире жизнь ее была совершенной и незапятнанной.
Но Рея слишком сильно ударила коленом дешевую дверь кабинки, а углы у двери были острые, металлические. Замок не выдержал. Девчушка внутри, видимо, сидела подавшись вперед, опустив голову до уровня бедер.
Рея, падая, закричала от боли, и вот она уже лежит на полу, саднящее колено не согнуть. Она просто откатилась к стене. Закрыла глаза, чтобы не видеть это в полуоткрытой кабинке. Иссиня-черные волосы, неподвижные, точно парик. Это не Эйлин Блум. Несчастный случай. Не та девушка. Ярко-красная лужа растекалась по нежно-голубому кафелю.
В туалет набились люди. Первой вбежала мать. Потом и другие, в их числе Эйлин и остальные студенты. Увидели Рею — некоторые бросились к ней, чтобы помочь. Коленная чашечка слегка сдвинулась на сторону. А потом они увидели кровь.
Джессика Шерман.
Кто же тебя так?
Герти Уайлд как раз ставила машину перед домом, когда до нее долетел голос дочери:
— Я тебе ее не отдам!
Вслед зазвучали другие юные голоса, все произносили одно: «Я тебе ее не отдам!»
Клич разнесся по всей улице. Поднял на ноги Доминика и Линду Оттоманелли — они все равно не спали. Накануне они решили, что на деле-то Арло цел-невредим. Просто устроил истерику, как Герти по поводу кирпича. Решили, что поступили правильно: защитили своих близнецов. И все же не могли уснуть.
Клич разбудил Сая, Никиту, Пранева, Мишель, Сару и Джона Сингхов, которые серьезно подумывали над тем, чтобы переехать в Джексон-Хайтс: район не такой перспективный, но там, по крайней мере, они будут не единственными выходцами из Юго-Восточной Индии. Потому как все эти американцы совершенно чокнутые.
Клич разбудил Кэт, Рича и Хелен Хестия — они во время избиения сидели дома, а теперь думали, что пренебрегли моральным долгом. Поэтому Рич и Кэт занялись составлением письма в «Нью-Йорк таймс» по поводу того, что Арло Уолш, по всей видимости, обесчестил их дочерей.
Клич разбудил Салли и Марджи Уолш, которые уже начинали задумываться о том, не ввела ли их в заблуждение вся эта болтовня про растление малолетних.
Клич разбудил Тима и Джейн Гаррисонов, которые забыли про нарисованную фломастером линию и, выскакивая из поделенного надвое дома, безнадежно ее размазали.
Клич разбудил Адама Гаррисона: совсем недавно лучший друг, Фрицик, уговорил его совершить налет на запас болеутоляющих в спальне ветерана. То, что Фрицик учинил после этого: разгрохал все зеркала и перемазал их собственным калом, в изначальный план не входило. Адама от этого воротило с души, как и от вида своего окосевшего друга. С тех пор он по вечерам закидывался таблетками, просто чтобы заснуть.
Клич разбудил Стивена, Джил, Марко и Ричарда Понти. Все еще не остыв от проявленного героизма (обезоружили вооруженного злодея!), они выскочили из дома и помчались спасать Мейпл-стрит от очередного чудовища.
Клич разбудил Фрицика и Фрица — они двинулись, каждый сам по себе и в своем темпе, к провалу.
Но он не разбудил и даже не напугал Рею, которая двинулась за ними следом. Она его давно ждала.
По пути она залезла в почтовый ящик Бенчли и вытащила припрятанный револьвер. Сняла с предохранителя и устремилась за криками и за стоявшим перед мысленным взором видением раскрытых, всеведущих глаз Шелли.
Стерлинг-парк2 августа, понедельник
Джулия Уайлд. Элла Шредер. Чарли Уолш. Дейв Гаррисон. Марк и Майкл Оттоманелли. Лейни Хестия. Сэм Сингх. Все уцелевшие члены Крысят-ника Мейпл-стрит образца 2027 года.
Проход за их спинами смыкался, провал делался все уже. Шелли нужно было поднять по лестнице. Общими усилиями это удалось осуществить. Они следили за тем, чтобы не уронить ее, пока не вылезли на поверхность, а когда вылезли, очень бережно опустили ее на землю.
Там, наверху, они уже были не одни. Джулия не последняя оторвала руки от мертвой подруги. Элла крепко держалась за сестру, уткнувшись лицом в остатки ее мягких черных волос. Крысятник окружил Эллу, не подпуская взрослых: они знали, что именно этого хотела бы Шелли.
Взрослые только смотрели, будучи совершенно бессильными, как и во всем до сих пор. Элла свернулась клубочком рядом с сестрой, передвинула ее руки так, чтобы оказаться в их кольце. Крысятник дал ей пробыть в этом положении очень долго. Достаточно долго, чтобы собственное их горе приутихло и они вновь обрели способность действовать.
После этого они стерли с кожи Шелли остатки битума. Руками, травой, собственными одежками они вызволяли черты ее лица, сами же делались все грязнее, почти неразличимыми. Шелли медленно возвращалась. Ее лицо, такое взрослое, с заострившимися скулами и провалами под глазами. Изгрызенные ногти, длинные руки и ноги.
Крысятник не отступался, пока она не предстала взорам с ног до головы.
Рядом с трупом и его беспощадностью все переменилось.
Взрослые увидели, с какой заботой дети их вернули на поверхность земли Шелли. Поняли, на какое бесстрашие способны их наследники, — и изумились несказанно.
Они обступили Шелли Шредер вторым кругом. Ошеломленные Доминик, Сай и мужчины Понти позабыли о том, что их долг — защищать Мейпл-стрит, и в особенности Шредеров. А может, просто отказались от своего идиотского плана, столкнувшись лицом к лицу с реальностью.
Рея, засунув руки в карманы, захромала вперед. Когда она подошла ближе, приблизились и остальные. Увидели живот Шелли, не тронутый разложением, но покрытый крошечными синяками. Увидели, что юбка-шорты замараны кровью.
— Отдайте мне ее, — попросила Рея, но Крысятник воспротивился.
Дейв и Чарли соединили руки, не давая ей прорваться через строй детей. Элла так и лежала, прижавшись к сестре. Рея захромала вокруг, в сторону самых слабых. Протолкалась между Майком и Марком Оттоманелли. Рубашка Шелли задралась, юбка вздернулась. У всех на виду оказались синяки, оставленные щеткой для волос, уколы — в струпьях, которые не залечатся уже никогда, никогда.
Элла наконец оторвалась от сестры. Лицо ее исказилось от боли.
— Это ты ее так.
Рея упала — ноги подкосились, как много лет назад.
— Ты ее била щеткой. Я с ней была в то утро. Ей было так плохо, что она не хотела оставаться дома. Потому и убежала так рано. Мистер Уайлд тут ни при чем, и ты это знала.
Рея попыталась подняться. Оперлась ладонями о землю, мыча от напряжения. Крысятник не сводил с нее глаз. Не сводили и взрослые. Фриц, Фрицик, все остальные. Сколько глаз. Она медленно встала. Посмотрела на Шелли. Не спит. Не застряла в ловушке времени.
Рея закричала, как кричала и в прошлый раз. Завыла истошным голосом. Звук заметался в провале. Заколотился о небо и о землю, дробясь и ширясь в ненасытной петле.
Жители Мейпл-стрит услышали его — и наконец-то узнали ответ на вопрос, которым задавались уже много дней: Шелли Шредер. Шелли Шредер. Что же с тобою сталось?
Они поняли истинный смысл этого крика.
И все как один отшатнулись от Реи, а она сделала несколько шагов прочь от тела дочери, с новой мольбой. Никто не хотел быть с ней рядом. Прикасаться к ней. Те, кто стоял подальше, с ужасом увидели, как Фриц схватил за руку Фрицика, будто пытаясь его защитить. Но в основном они смотрели на Рею. Рот ее раскрылся, и оттуда, из самых глубин, вылетел вопль невыносимой боли.
Она шла сквозь толпу, и все расступались.
Наконец она оказалась в задних рядах. Рядом с Герти Уайлд, которая не двинулась с места.
— Рея, — произнесла Герти.
На лице Реи застыло испуганное, затравленное выражение. Она прекратила кричать, наконец-то воцарилась тишина.
— Вот это и есть худшее, — сказала Герти.
— Это ваших с Арло рук дело, — произнесла Рея в полный голос, чтобы все слышали.
— Мне тебя очень жаль, лапушка. Я тебе очень сочувствую, — откликнулась Герти.
И жители Мейпл-стрит наконец-то поняли, что имеет в виду Герти, когда говорит, что ей очень жаль.
Рея дернулась внутри этой тяжкой полости, шагнула ближе.
Герти не знала, что у Реи в кармане. Инстинкт требовал защищать Гупешку, отойти в сторону. Но в голове все крутился давний разговор: «Я хотела с тобой об этом поговорить — вижу, что тебе нравится Шелли. И ко мне ты хорошо относишься. А значит, не осудишь… О господи, да я настоящее чудовище!» А еще Герти думала о том, как отшатнулась в прошлый раз, в такой же момент: когда в провале обнаружили тело.
Впрочем, на следующий поступок ее толкнули не эти мысли. Ее толкнула Джулия, которая пошла на такое безрассудство ради лучшей подруги.
Герти раскрыла объятия.
Рея ошарашенно замерла, не вынимая руки из кармана.
— Это Арло, — произнесла она, все так же в полный голос, чтобы все слышали. — Он ее насиловал, когда она у вас ночевала. Все видели кровь.
— Твоя дочь мертва, — ответила Герти. — Произошло несчастье, теперь она мертва.
Рея дышала хрипло, отрывисто, будто тонула.
— Не мертва. Она во мраке. Я должна найти путь на другую сторону, — выговорила она. А потом услышала собственный голос, почувствовала на себе взгляды, застыдилась. — Это Фриц, — добавила она. — Его рук дело. Он ее бил. Насиловал. И Дом Оттоманелли тоже.