— Ещё. — Мара залпом приговорила первый стакан и протянула его для повтора.
— Тут водой не отделаешься, — обрадовал я принцессу, наливая вторую порцию. — Тут пиво нужно. Или гургутское вино. А ещё лучше ликёрчика граммов сто.
Именно при упоминании ликёра Марин организм взбунтовался и физическим проявлением дал понять, что повтора вчерашнего издевательства он не вынесет.
Зажав ладошкой рот, принцесса варов быстро ретировалась в туалетную комнату. Хотя данное возвышенное название и не подходит к моему ушарпанному сортиру, но при принцессе назвать его по-другому язык не поворачивался.
— Тогда всё-таки пиво, — послал я вдогонку обнадёживающий посыл и стал собираться на выход. — Ит, остаёшься за старшего. Будешь воду принцессе наливать.
— Я дух! — возмутился Ит.
— Это не повод делать так, чтобы в твоём присутствии умирали от жажды, — укорил я лесного духа. — Тренируйся. Я верю в тебя.
— Я дух, — донеслось до меня, но я был уже далеко и в полемику пуститься не соизволил.
— Ну как она? — Ближайшие кусты у дома встретили меня вопросом.
— Вы что тут, круглосуточно дежурите?
— Нет, — озадаченные морды алкашей проявились из маскирующей зелени. — Так как она?
— Хреново, — честно признался я. — Вчера умудрился на ликёр развести, так она с него так поплыла, что мама не горюй. Сейчас белого брата пугает. А я за лекарством побежал.
— С ликёра? — не поверили алкаши.
— Сам в шоке, — заверил я. — Может, в них капсула какая вшивается? Ну типа торпеды, чтобы, если что, она тебя на раз вырубала. Сто граммов принял, и в отключке.
— Зачем? — не поняли алкаши.
— А чтобы на чужую сторону переманить нельзя было. — А то ведь под этим делом так закорешиться можно, что мама не горюй, сами ведь знаете.
— Да-да, — утвердительно покивали алкаши.
— Только, похоже, ликёр этот и ещё на одну вещь повлиял, — понизив голос, произнёс я.
— Какую?
— Стоп-слово теперь без алкоголя не работает, — удручённо выдохнул я.
— А с алкоголем?
— С ним, похоже, да. Наверное, тумблер в голове на новый режим перещёлкнулся.
— Точно, — радостно подхватил один из алкашей. — Не торпеда у неё. Это гипнозом обработали, когда в спецагенты готовили. Я по телеку видел.
— Когда видел? — с сомнением осведомились два других алкаша.
— Когда ещё не пропил, — уверил первый.
— Значит, давно, — констатировал я. — Но мысль хорошая. Надо её обратно гипнозом шарахнуть. И внушить ей, что никакая она не агентка. А например, продавщица в пивном павильоне. И комнату у меня снимает. И пиво будет халявное, и уборка в доме не помешает, и копейка какая-никакая. Среди вас гипнотизёры есть?
Синхронно-отрицательное мотание трёх голов сообщило мне об отсутствии этого таланта у данных индивидуумов.
— Жаль, а может, знакомые есть?
— Дак Семёныч! — вспомнил один. — Только он исключительно под французский коньяк работает. Иначе, говорит, способности не открываются, только на вкус французского коньяка реагируют.
— Шарлатан твой Семёныч. Был, — добавил я через паузу.
— Как «был»?
— Так помер года два назад. Наверное, от французского коньяка. Не приживается напиток лягушатников в исконно русском организме.
— Два года?! — удивился аклаш. — Вот время-то летит. А я его как будто вчера видел.
— Ладно, придётся по старинке с агенткой управляться. Сто граммов, и стоп-слово лучше, чем всё это по отдельности.
— Только у нас столько денег нет, — понурили головы алкаши.
— А чего такой нищебродский банк вчера ограбили? — подколол я.
— Добро, ты же знаешь, мы не по криминалу, — заверил первый.
— Мы вчера парням рассказали, — продолжил второй.
— А потом клич кинули. Многие поверили, сдали кто сколько мог для общего дела, — поддержал третий.
— Только на постоянку верить не будут, — подытожил первый.
— Они же не видели, как эта… ногами машет, — не найдя подходящего определения Маре, просто прожевал это слово второй.
— И костюм её голый тоже не видели, — сглотнул слюну третий.
— Плохо дело, — показательно расстроился я. — Как не хочется с насиженных мест бежать.
— А может, её того… — предложил первый.
— Ты же не по криминалу! — укорил я его.
— В данном случае выбирать не приходится, на вчерашний ликёр мы не наскребём.
— Да ей сегодня и пиво неплохо пойдёт, — въехал в причину расстройства я и мгновенно перестроился. — В крайнем случае уболтаю. С вяленой рыбёхой кто откажется? О, потом водочкой сверху полирнём, и вообще красота.
— В смысле «полирнём»? — не поняли сразу трое.
— А ты думаешь, она одна пить будет? Придётся мне своим драгоценным здоровьем жертвовать. А я только в завязку решил уйти, жизнь с чистого листа начать. А может, и вы со мной? Сдадимся добровольно. Добровольных, я слышал, гуманно лечат. Выйдем новыми людьми. Работать пойдём на завод химический. Там в ядовитый цех всех берут.
Судя по тому, как замахали на меня руками все втроём, такая перспектива радовала только меня одного.
— Ладно, — проникся я убедительным жестам. — Не брошу вас. Доведу это дело до конца, и потом разбежимся. Я — в противную трезвую жизнь, а вы останетесь в беззаботном пьянстве. Не бросать же вас. Мы же друзья?
Облегчённое утвердительное кивание было мне ответом.
— Ну, тогда я погнал на пиво зарабатывать. А вы тут присмотрите. Если что, я вон в том магазине машину разгружаю. Надеюсь, успею до того, как она очухается.
— Добро, а давай мы, — поймали меня на низком старте все втроём, — за тебя отработаем. И купим всё. И доставим в лучшем виде. Только ты её одну не оставляй.
— Ладно, — немного поломавшись, согласился я. — Чего не сделаешь ради друзей. Мы же друзья, да?
Три счастливых кивка были мне ответом.
Я договорился в магазине, что парни поработают пока вместо меня. Прихватив оттуда разливного пива с астраханской воблой в качестве аванса за их работу, я радостно полетел домой, на этот раз не скрывая счастливую улыбку до подъезда.
Жизнь налаживалась.
***
— О, Серёженька пришёл!
Пьяная в дымину Мара повисла у меня на шее и впечатала смачный поцелуй туда, куда попала. На данный момент это был нос.
— У меня только два вопроса, — озвучил я, аккуратно ставя пиво на стол. — Кто тебя учил похмеляться и как ты умудрилась наклюкаться за те несколько минут, пока меня не было дома?
— Он такой сладенький, как ты! — выдала Мара и потянулась одной рукой за остатками ликёра.
Элитный напиток ирландского алкопрома заскочил в Мару прямо из горлышка бутылки, игнорируя то, что она двухсекционная.
— И ведь даже не поперхнулась, — произнёс я тихо.
— Что? — с довольной улыбкой переспросила принцесса варов.
— Я говорю, закусывать надо.
— А-а-а, сейчас. — Мара довольно икнула и полезла целоваться.
Нос удалось спасти, когда резко повернул голову в сторону, но поцелуй пришёлся в правое ухо. Похоже, я стал глуховат на правую сторону. Но пока звенящий звон не позволял мне это осознать стопроцентно.
— Ну, всё-всё, хватит, — попытался усадить я раздухарившуюся Мару на диван, поскольку рисковал стать тугоухим ещё и на левое ухо. — Давай лучше по пиву с воблой.
— Не, — мотнула головой Мара, — давай с тобой.
— Давай со мной, и с воблой, и по пиву — оценив неоднозначность Мариной фразы, внёс коррективы я.
С превеликим трудом удалось оторвать принцессу от себя и усадить её на диван.
Нацедив пенного по краешку стакана, я протянул его принцессе.
— Фу, — сморщила носик Мара, отхлебнув «Жигулёвского».
— И ничего не «фу», — обиделся я за напиток. — На одном сладком диабет разовьётся. Вот смотри.
Я быстренько почистил воблу и, оторвав длинную, практически прозрачную янтарную полоску вдоль хребта, протянул Маре. Вторую взял себе, откусил кусочек и запил пивом. Посмаковал всё это великолепие во рту, я с наслаждением проглотил полученное удовольствие.
— Повтори, — практически приказал я принцессе.
Мара с недоверием посмотрела на меня, потом на рыбу и пиво, потом снова на меня и наконец решилась.
— Ну как? — с интересом поинтересовался я, когда процесс дегустации был завершён.
— Бе! — на полном серьёзе выдала Мара.
— Тяжело тебе будет в нашем мире, — не нашёл я аргументов против этого многозначительного «бе». — И что мне с тобой делать?
Вопрос был больше риторический, и ответов, естественно, не подразумевал. Но, как ни странно, ответы нашлись. И не со стороны Мары.
— А ты верни её обратно, — озвучил ответ Ит. — И проблемы отпадут сами собой.
— У, гад! — по-своему оценила предложение лесного духа принцесса варов и метнула в него пустой бутылкой из-под ликёра.
Не знаю, видела ли Мара Ита или метнула чисто на голос, но она промазала в любом случае. Хотя, может, и не промазала, а эта бесплотная тварь пропустила бутылку через себя. Двухсекционная тара не забыла, что она стеклянная, и с противным дзыньком разлетелась вдребезги, не выдержав свидания со стеной.
— И кто это будет убирать? — строго спросил я.
— Я дух, — ушёл в банальную отмазку Ит.
Мара сделала вид, что её царственных лапок, а точнее сейчас уже ручек, это не касается. Ни по чину, ни по статусу. А убирает пускай тот, кто бутылки ловить не умеет. И плевать с высокой башни, что он дух. В крайнем случае уборка — это прерогатива хозяина квартиры. То есть меня. И больше по таким вопросам даже не сметь думать в её сторону.
Вот это, и именно это, читалось сейчас в Марином облике. Вздёрнутый носик, поджатые губки-ниточки, сложенные на высокой груди лапки — пардон, конечно, руки! А осанка-то, осанка! Я даже в глубокой трезвости так спину не выпрямлю. А ведь она почти в ауте.
— Ит, — прошептал я одними губами, — погуляй часок.
— Что? — не понял Ит так же шёпотом.
— Свали, — прорычал я, впрочем, не особо повышая голоса.
Ит, проворчав что-то невнятное, свалил, судя по удаляющемуся голосу, чтобы не нарываться, а может, чисто из мужской солидарности. Хотя откуда у ребёнка мужская солидарность? Я на секунду задумался над этим вопросом и понял, что я ничего не знаю про своего персонального лесного духа. Стало на мгновение стыдно, но меня ждала Мара.