— Слушайте, парни, и давно вы ей спиртное обновляли?
— Утром.
— И закуску тоже.
Тайком взглянув на небо, я понял, что сейчас уже вечер. Благо погода стояла ясная, и закатное светило, скрывшееся за соседним домом, бросало характерные лучи на мою многоэтажку.
— До утра у нас времени нет. Надо напоить её сейчас до бессознательного состояния и перевести в другое место.
Понурые лица собутыльников давали понять, что их участие в этом стоит под большим вопросом. Если сейчас хоть один скажет нет, то вся троица пошлёт меня лесом и пойдёт оплакивать свою заканчивающуюся жизнь, топя горе в каком-нибудь суррогате.
— Но лучше, если про это место буду знать только я. Поэтому перетащу я её один. А вы обеспечьте её невменяемость.
— Сколько? — спросил самый сообразительный.
— Двойная доза от того, что ей обычно приносили, на сейчас и ещё одна на утро, пока сориентируюсь на новом месте. И лучше бы вам тоже где-нибудь залечь на пару недель. Пока всё уляжется. И если вдруг чего, вы меня видели давно. Поговаривают, что до «белки» допился и санитары повязали. Её вообще в глаза никогда не видели. И всё такое прочее.
— Добро, — сказал третий, выразив согласие моим погонялом. — Пошли мужики.
— Так, а теперь Мара, — произнёс я тихо, когда вся троица вышла из зоны слухового восприятия.
Я на секунду задумался: а что меня ждёт в моей квартире? Под этим кратким словом «бухает» могло скрываться всё что угодно.
В лучшем случае это будет пьяненькая любвеобильная Мара. И худшее, что меня ожидает, — зацелованность с головы до пяток.
Но если она на меня обиделась — Мара в роли пьяной мегеры. При наличии обширных познаний боевых искусств. Особенно совершенное владение пяточным боем. Вариант на выживание настолько призрачный, что его хрен найдёшь. А уж про то, чтобы сохранить целостность организма, речи не идёт вообще. Тут, как говорится, издержки производства. Это как фрезеровщик со всеми пальцами. Нонсенс? Нонсенс.
Помявшись ещё несколько минут, гоняя в голове всякий бред, я понял, что оттягивать момент моего появления в своей квартире дальше некуда, и, тяжело выдохнув, открыл дверь.
— Привет, вкусненький! А ты долго.
Абсолютно трезвое лицо Мары смотрело на меня с задорным прищуром.
— Но как? — не въехал я.
— Как «что»? — переспросила Мара с улыбкой.
— Мне Ит сказал…
— Да, провести твоего духа было сложнее всего, пришлось даже пить эту гадость. — Мара натурально поморщилась. — С твоими этими …
— Собутыльниками, — подсказал я нужное слово.
— Ими, — кивнула Мара. — С ними было просто.
— Но зачем?
— А я должна была умереть с голоду? — Вопросом на вопрос ответила принцесса. — Или ты предпочёл бы, чтобы я грабила жителей твоего мира, отбирая у них еду?
— Нет, но как ты догадалась?
— Использовать твоих…
— Собутыльников, — снова подсказал я Маре так и не дающееся ей слово.
— Да так же, как и ты. Вышла. Нашла их в кустах. Сказала, что ты пропал. Потребовала налить. Фу, ну и гадость же они пьют. Заела не меньшей гадостью. Устроила скандал с небольшим мордобоем. Ну а дальше дело техники. Сами предложили, только бы я из дома не выходила.
— Значит, мои предположения про Третью мировую, были не так и беспочвенны, — прошептал я про себя.
— Что ты говоришь, вкусненький?
— Я говорю, Мара, ты прелесть.
— Я знаю, — просто подтвердила принцесса. — И нам пора домой.
— В смысле?
— Во всех, — улыбнулась Мара.
— Ну, во-первых, я дома. И готов этот дом разделить с тобой. А во-вторых, ты же сама говорила, что тебя там хотят убить, причём как-то использовать для этого меня. Поэтому мне дорога в твой мир заказана. Зачем рисковать? Да и тебе что там делать? Ждать, пока ваши предки найдут новый способ с вами разделаться?
Про свои злоключения в её мире и про ссылку я решил пока не рассказывать.
— Прости, вкусненький, но отсиживаться здесь я не буду. Да ты и сам посмотри: чем прятаться тут, не лучше ли попробовать разобраться в моём мире? Не такая уж моя мать и кровожадная.
Я обвёл взглядом свою ушарпанную квартиру. А ведь много лет она была мне родным домом. И я всегда радовался, что он у меня есть. Что я не потерял его ни при каких обстоятельствах и не пополнил ряды бомжей в подвалах и на теплотрассах. Но сейчас, в одночасье, этот мой дом мне стал чужим, противным и ненавистным. Как стала мне чужой, противной и ненавистной моя прежняя жизнь.
— А ты уверена, что справишься со своей матерью?
— Я уверенна, что там у нас есть будущее, — ответила принцесса.
— А Хлоя?
— Договоримся.
— И в моём мире можно жить по-другому.
— Тогда почему не жил?
Ответить на это мне было нечего. Можно было бы, конечно, придумать красивую историю, почему алкоголик стал алкоголиком, но в эти истории даже сами алкоголики не верят.
— Пойдём. — Мара протянула мне руку. — Что там с твоими шагами?
— Двадцать шагов с открытыми глазами, закрываешь, и двадцать шагов с закрытыми глазами. Главное, не обсчитаться и не открыть глаза.
— Вот и шагай. И не потеряй меня по дороге.
— И куда будем шагать? Сразу в твой замок или начнём с нейтральной территории?
— Я, конечно, понимаю, что произвожу впечатление полностью больной на всю голову, но начать с замка — это перебор даже для меня. Давай начнём, пожалуй, с гургутов. Осмотримся, а там решим, что делать. Да и с девчонками нужно переговорить. Вдруг они за это время чего полезного разведали.
— Особенно Хлоя, — не удержался я, вспомнив их последнюю стычку с Марой.
— Ну вспылила девушка, — хихикнула Мара. — С кем не бывает. Понять можно. Вот если бы твоя невеста с кем-нибудь…
— Я не её невеста! — перебил я Мару. — Тьфу ты! Я не её жених. И не её собственность, чтобы из-за меня устраивать гладиаторские бои.
— У нас матриарха-а-ат, — протянула Мара последнее слово и пощёлкала пальчиками. — Пора уже привыкнуть.
— А, знаешь что? Мне почему-то снова стала нравиться моя прежняя жизнь. А все матриархатчицы и матриархатчики пускай идут лесом, подальше от меня.
— Ладно, — быстро согласилась Мара. — Просто отправь меня домой и возвращайся к своим… этим…
— Собутыльникам.
— К ним, — кивнула принцесса.
— А я, между прочим, тебя спасать шёл. Мне Ит сказал, что ты спиваешься. Даже хотел тебя к матери отвести. Есть же в ней хоть что-то материнское? Не убила бы она своего ребёнка, тем более в таком состоянии.
Слова, а точнее эмоции, полились из меня нескончаемым потоком. Остановить их, наверное, не смогло бы ни одно существо этого мира, да и не этого тоже. Да, собственно говоря, никто и не старался. Мара лишь обняла мою голову, прижала к своей груди, и стала нежно поглаживать.
— Значит, говоришь, к гургутам?! — Резким движение я вырвался из объятий принцессы. — Ну, к гургутам так к гургутам! Давай руку.
***
— Я же говорила — идиот! — Возмущение Ариэль резануло по моим ушам.
— Ты как здесь? — Голос вождя был по меньшей мере удивлённый.
— Только идиот мог добровольно вернуться в заточение, да ещё и не один. — Казалось, водный дух сейчас начнёт рвать на себе волосы от бессилия.
— Да, действительно, зачем? — Удивление вождя плавно перешло в озадаченность.
— Да откуда я знаю? — Развёл я руками, чтобы подтвердить полное непонимание. — Мара сказала, к гургутам, вот я и шёл к гургутам, а оказался почему-то здесь.
— Почему-то? Потому что идиот! — не унималась Ариэль.
Когда наступил переломный момент в отношении водного духа ко мне, я понять не мог. Причём это было как-то сразу и резко. Прямо с места в карьер. То глазки строим, а то ненавидим прямо лютой ненавистью.
— Ладно, не шуми, — примирительно обратился вождь к русалке. — Может, он и не виноват.
— Ага, само получилось. И вообще, не командуй мной, хочу — шумлю, не хочу…
— Тоже шумишь, — внёс Великий коррективы.
— Но сама. Всё, если вам так нравится, то и сидите здесь, только уже втроём. Его я больше отсюда вытаскивать не буду. А то он сюда ещё кого-нибудь притащит.
С этими словами Ариэль высоко подпрыгнула и, сделав прощально-неприличный жест хвостом, свечкой ушла в глубину.
— Вот чего она? — спросил я у вождя.
— Да кто её знает, — вздохнул Великий. — Она хоть и дух, но женского рода. А там физиология, плюс тараканы, плюс…
— А можно при мне не обсуждать эту тему? — молчавшая до сих пор Мара решила подать голос протеста.
— Здравствуй, Мара. — Великий вождь как будто только сейчас заметил принцессу.
— Вот останетесь вдвоём и можете перемыть косточки всему женскому населению всех миров. Здравствуй, Великий.
— Так всё-таки зачем ты вернулся?
— Я же говорю, само получилось. Я вернулся в свой мир, забрал Мару, и мы пошли к гургутам. А пришли почему-то сюда.
— К гургутам, говоришь? — вождь озадаченно почесал подбородок.
— Да, — утвердительно ответил я.
— А думал ты в это время о чём?
— Ну, о твоей деревне, о тебе.
— Вот. — Указательный палец вождя обличительно уткнулся в мою сторону. — Вас ко мне и привело. Точнее надо быть в своих желаниях.
С этими словами Великого вождя в атмосфере повисла пятиминутка грусти.
Потом она добавила себе ещё пяток минут.
А после и вовсе решила перерасти в бесконечность.
— Нам вино вернули, — очнулся вождь через целую вечность. — Пойдём?
— Нет, — твёрдо заявил я, посмотрев на Мару. — Это не вход.
— Согласен, — кивнул Великий. — Это не выход, это средства от сумасшествия.
— Вино — это уже добровольное сумасшествие.
— Это смотря в каких дозах, — не согласился вождь.
— У нас с тобой одна доза — пока рогом не упрёмся.
— А чем сейчас не вариант?
— Так, мужики! А ну хватит сопли наматывать. — Мара подскочила с места как ужаленная и только сейчас стала похожа на ту Мару, с которой я познакомился миллион лет назад. — Что, так и будем сидеть?