— Забирай его и катитесь отсюда. Можете хоть поубивать друг друга, только не в моём жилище.
— Великий, там просто пустота, — ещё мягче произнёс я.
— Ну, чего молчишь, пустота? — снова обратился вождь к пустому месту.
Я уже начал активно прикидывать, как половчее смыться от Великого вождя и доказать гургутам, что их вождь, мягко говоря, сбрендил, и что надо его как минимум обездвижить. Справиться в одиночку было просто невозможно. Он со мной-то и нормальный одной левой, а в таком состоянии — одним мизинцем. Причём даже не руки, а левой ноги.
— Великий, а может, на воздух пойдём? Что-то здесь душно.
— Перестань считать меня ненормальным, — отмахнулся от меня вождь. — А ты, — обратился он снова к пустоте, — я, конечно, тебя тоже не вижу, но зато прекрасно чувствую. И за кувшины ещё с тебя спрошу. Это ж надо! В самого великого меня кувшинами с вином кидаться.
— А не надо было его поить. — Голос Болотной младшей проявился вместе с ней и с огромным упрёком.
— У ведьминых соплей не спросил, что мне делать, — огрызнулся вождь.
Очередной кувшин полетел вождю в голову.
— Убью! — ринулся к Болотной Великий, но та испарилась в мгновение ока. Вот прямо с того места, где стояла. Была… раз… и исчезла. — Иди за ней, — проворчал вождь. — И поаккуратней там. Она хоть и ведьма, но женщина, и женщина беременная. Видишь, чего вытворяет?
Кивнув в знак согласия, я вышел из хижины. Болотная стояла прямо у входа и вместо приветствия залепила мне смачную пощёчину.
— За что? — не понял я, поднимаясь с земли.
Вторая пощёчина уложила меня обратно и отбила всё желание принимать вертикальное положение.
Впрочем, уже через секунду ведьма рыдала у меня на груди, обильно поливая меня слезами, а я гладил её по голове и шептал на ухо всякую нежную, успокаивающую чушь.
В проёме хижины появился Великий, но, оценив обстановку, бесшумно ретировался. Вся деревня гургутов словно вымерла. Вот только нещадно ныли зубы, и разбитые щёки комфорта не добавляли.
***
— Ну, всё, всё, хватит.
Рыдания Болотной ведьмы уже начали тревожить, да что там, конкретно напрягать. Ну, не может человек столько плакать. А тут и не плакать, тут конкретно рыдать. Хотя и не человек она. Это я по старинке всех под одну гребёнку гребу. Я вон даже Мару как человека воспринимаю, тем более когда видел её в человеческом обличии. Да если бы только видел.
На мгновения я окунулся в пучину воспоминаний, и это, кажется, почувствовала Болотная. По крайней мере, она напряглась ещё больше и рыдания полились из неё с новой силой.
— Зачем ты? — внезапно спросила ведьма сквозь слёзы.
— Зачем я что? — честно не понял я.
— Зачем ты с ними?
Ничего себе вопросики! Вот как на них ответить рыдающей у тебя на плече женщине? Зачем? А почему, собственно, нет? Я свободный человек, никому ничем не обязанный, брачными узами не связанный, венчанием не скованный. Да я вообще не знал, что между нами чего-то было! Сама, между прочим, мне память подчистила, а теперь вся в соплях и в претензиях. Но разве ей скажешь об этом. Тем более сейчас. Да и не сейчас тоже. Но и молчание напрягает.
— Ладно, — внезапно успокоилась ведьма. — Это всё равно должно было случиться. Только я не знала, что это будет так больно.
— И?
— Иди к ним, держать не буду, — резко оттолкнула меня ведьма.
— А если я не хочу?
— А если бы ты не хотел, то ничего этого бы и не было. Тебя же насильно никто ни тянул. И обманом не загонял.
— Значит, все вокруг такие честные, один я такой хитровысморканный. А что же ты мне тогда память-то подтёрла?
— Ты не понимаешь.
— Да всё я понимаю. Только ненавижу, когда меня используют, а тем более используют втёмную. И не в твоей ситуации мне сейчас претензии предъявлять.
— Ведьма должна думать не только о себе.
— А когда ты приходила меня убивать, ты о ком думала? Молчишь. Я тебе скажу: ты думала исключительно о себе. И в тебе играла ревность, поскольку ты откуда-то узнала, что должно было случиться между мною и принцессами. Откуда, кстати?
— Бабушка, — проговорилась Болотная.
— Что бабушка? — не понял я.
— Она меня любит.
— Значит, Болотная-старшая, — наконец въехал я. — Так это же хорошо, — внезапно приподнявшееся настроение накрыло меня десятибалльным цунами.
— Что хорошо? — не поняла Болотная.
— В стане врага раздрай, и это хорошо.
— Нет там ничего.
— Есть, — твёрдо заверил я. — В самый ответственный момент бабуля проговаривается своей внучке, что её горячо полюбленного, сейчас будут использовать по прямому назначению. Бр-р-р, даже звучит мерзко, а уж как внутри ощущается, лучше не говорить.
Зарёванная ведьма внезапно нежно погладила меня по голове и прижалась мокрой щекой к моей щеке. Какое-то внезапное чувство благостности пронзило меня, заставив замереть и просто наслаждаться им.
— А может, и правда, ну их? — прошептала Болотная.
— Может, — согласился я.
— Останемся жить здесь. У нас родится девочка, будущая мать будущей болотной ведьмы. Хлоя и Мара повыходят замуж, станут королевами и родят своих девочек — маленьких принцесс.
— Мальчиков, — тихо произнёс я. — Мара и Хлоя родят мальчиков. И ты родишь мальчика.
— Нет, глупенький, ведьма не может родить мальчика. У ведьм всегда рождаются только девочки.
— Хорошо, давай просто дождёмся этого момента.
— Давай, — как-то быстро согласилась Болотная, и её губы неумело мазанули по моим губам.
— Не так. Хочешь, покажу?
Внезапный румянец залил лицо ведьмы, но она решительно закрыла глаза и приподняла подбородок, готовая ко всему.
— Только, — на секунду замялся я, — может, не будем посвящать в это всю деревню гургутов?
Болотная покраснела ещё больше и гневно оттолкнула меня.
— Ну уж нет!
Я сгрёб ведьму в охапку и, несмотря на её сопротивление, перекинул через плечо, не забыв при этом хлопнуть по мягкому месту, чтобы утихомирить.
— Пусти!
Кулачки Болотной дробно заработали по моей спине. Как же нежно и любя они это делали. А ведь эти самые кулачки могли с одного удара свалить гургута с ног.
— Тебе в каком лесочке больше нравится? А может, у вождя хижину отожмём на время?
— Я Болотная ведьма, не позорь меня. И вообще, поставь на землю, с ведьмами так нельзя.
— Значит, вот тот лесок подойдёт. Там ты мне расскажешь, чего нельзя с болотными ведьмами, а я тебе покажу, что можно.
— Меня потом гургуты ни во что ставить не будут.
— Глупая. Да твой рейтинг взметнётся на небывалую высоту. Шутка ли, с самим мессией.
Удар кулака оставил на моей спине приличный синяк.
— Извини, — честно покаялся я. — Совсем голову потерял. Несу непонятно что. Но у меня есть оправдание.
— Какое?
— Ты. Любой, кто хоть краешком глаза взглянет на тебя, поймёт, что не сойти с ума я просто не мог.
— А зачем мне больной на голову? — фыркнула ведьма.
— Дай мне шанс, и я сведу тебя с ума тоже.
— Уже.
— Что уже?
— Дала. Шанс. Забирай, пока не передумала.
— Поберегись!
Пикирующий дролонг с первого раза зашёл на жёсткую посадку, обдав нас волной поднятого мха.
— Извините, — прошептал Ног, изображая высшую степень смущения.
— Надо поговорить. — Спрыгнувшая с дролонга Мара была сама решительность.
— Все вчетвером. — Аккуратно слезшая следом Хлоя — сама серьёзность.
— А нельзя было через часок заглянуть? — начал закипать я.
— Времени мало, — огрызнулась принцесса варов.
— А вопросов много, — поддержала принцесса гелов.
— Давай послушаем, ведь не отстанут, — прошептала мне прямо в ухо Болотная и чмокнула в щёку.
— Чёрт с вами, — махнул рукой я.
Глава 13
— Вот это правильно, поговорить всегда лучше. — Выросший словно из-под земли вождь заставил вздрогнуть не только меня. — Предлагаю своё жилище, там вам точно никто не помешает.
— Идёмте. — Мара после секундного раздумья приняла решение за всех.
— Ты чего, Великий, подглядываешь? — тормознул я вождя на пару слов, когда девчули решительно направились к его хижине.
— Да ты за кого меня держишь?! — возмутился вождь.
— А тогда как ты так быстро оказался рядом с нами?
— Это моя земля!
— Нет, — покачал я головой, — не объясняет. Вот если бы ты мне рассказал про то, что изобрёл мгновенное перемещение во времени и пространстве и применил его на практике, то я бы тебе поверил. А «моя земля, мои болота» — детский лепет на лужайке.
— Да кто ты такой, чтобы обвинять меня — Великого вождя всех гургутов?
— А ещё добавления к титулу есть? А, Великий? Ну там… всех гургутов, всех миров, пространств и измерений. А то как-то куце.
— Сейчас три девы не дождутся одного наглого тебя, и их вопрос закроется сам собой.
— Ага, злишься, значит, ты не прав. А если ты не прав, то прав кто? Я чего-то больше здесь никого не вижу.
— Ладно. Но только потому, что мы вдвоём. У меня ведьма одна… и ты один… душевное состояние у вас было…
— Не заливай, Великий, на клубничку потянуло?
— На что?
— Ладно, проехали. Не делай больше так. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. А интимная тем более, я туда даже друзей не пускаю.
— Можно побыстрее, у нас серьёзно мало времени. — Возникшая в проходе хижины Хлоя была само нетерпение.
— Повезло тебе, — сказал вождь, как мне показалось, с облегчением. — Спасибо ей скажи.
— За что?
— За жизнь.
— Вкусненький, я ведь могу и ускорение придать. — Вылезшая из-под локтя Хлои Мара была само решительное нетерпение.
— Да идёт, идёт, — успокоил девчонок вождь.
— Великий, а ты? Нам без тебя никак.
Великий вождь всех гургутов вздёрнул нос, как двоечник, впервые похваленный учительницей за первую тройку, и прошёл мимо меня с таким видом, будто всё, на что я годен, — это сдувать пылинки с его ног и ежеминутно восхищаться его умом, талантом, силой, великолепием и ещё кучей достоинств, названий которых я, чернь, даже не знаю.