— А если с вас снять, то без слёз и не взглянешь, — не осталась в долгу первая ведьма. — Лахудры сушёные!
— Нам ещё драки здесь не хватало, — закусив губу, процедила Болотная-младшая.
— Они ещё и дерутся? — удивился я.
— Ещё как. Потом дней по десять в себя приходят. Синяки сводят да выдранные волосы выращивают. Наверное, ты прав, плохая была идея, не помогут они принцессам. Пока очухаются, тех уже замуж повыдают.
— Ну, всегда можно развестись.
— Это куда? — не поняла ведьма.
— Скорее откуда, — поправил я Болотную и в двух словах объяснил, что такое развод.
— У нас такого нет. Наш развод — это смерть.
— Тоже вариант. Мара и Хлоя в роли молодых, соблазнительных вдовушек! Хм-м-м, аппетитненько.
Очередной удар локотком ведьмы по моим рёбрам был самым болезненным из всех.
— Ладно, — махнула рукой Болотная. — Пора сваливать, а то ещё и мы под раздачу попадём. Пойдём забирать девчонок.
— Подожди, — тормознул я ведьму. — Есть идея, как уговорить старушек.
— Не лезь, они уже кроме самих себя никого не слышат.
— А если так, — подмигнул я Болотной и отправился в самую середину ведьмовского серпентария.
— Стоять, — попыталось перехватить меня ведьма, но было поздно.
— Бабушки, бабоньки, девушки, девочки, — начал я заливаться соловьём, раскинув руки и демонстрируя предельную степень удивления.
— Мне кажется, или нас хотят обидеть? — набычилась самая скандальная ведьма.
— Не бросьте мужичка ущербного, помажьте его глазоньки зельем каким восстановительным после того, как они ослепнут, на эту красоту глядючи.
— А я его узнала, — продолжила всё та же скандалистка. — Это его баба нас тогда чуть на мелкий фарш не пошинковала.
— От чего ж не помочь галантному мужчине? — стройные ряды ведьм оттеснили скандалистку на задний план. — Только чувствуется, что лукавит он, не собирается слепнуть. То ли красота не та, то ли глазки плохо видящие.
— Ой, а что это за переливы божественные? Чувствую, что не только глазкам моим лечение понадобится, но и ушки мои оглохнут, заслушавшись этой нежностью.
— Эй, лахудры, хорош слюни пускать. — Скандалистка пробралась между ног оттеснивших её ведьм и, вынырнув на передний край, закаркала своим противным голосом: — Он же дурит вас, а вы тут уши развесили.
Всё ведьминское собрание… так сказать, в едином порыве… ведомые праведным гневом…
В общем, как не затоптали скандальную старушку — одному богу известно.
А уж какой каркающий мат стоял, производимый непревзойдёнными скрипящими голосами. Я даже пожалел, что не выпросил то самое зелье ещё до процедуры изгнания скандальной дуры. О! Стихи. Хотя ладно, просто рифма, поэт из меня ещё тот. Помню, в детстве сочинял:
Я по луже шлёпаю
С заголённой попою.
А портки пришлось мне снять,
Чтобы их не замарать.
Ведь за грязные штаны
Мама вставит мне…
Ну, за последнюю рифму мне и вставили. Отбив страсть к сочинительству. А мог бы стать Пушкиным, или как минимум Есениным. По крайней мере каким-нибудь Бальмонтом. Хотя ни одного его произведения не читал, но фамилию откуда-то запомнил.
Меж тем ведьминский клан закончил с изоляцией мешающей товарки и с огромным нетерпением в глазах ждал продолжения неприкрытой лести. Да, не избаловано местное дамское общество. За такую дешёвую лесть в моём мире меня бы побили, а тут…
Короче, настроил я таких воздушных замков, что не то что повторить, а даже под страхом смертной казни вспомнить бы не смог и сотой доли того, что наворотил, изгаляясь. Старушки поначалу активно млели, а под конец расплылись аморфными лужицами, подрагивающими от экстаза из-за каждого удачного комплимента. В переносном смысле, конечно. Хотя кто его знает. Если бы не сдерживающий фактор в виде тех самых чёрненьких платьицев, может, растеклись бы и в самом деле, безвольно опустившись на мох.
Всё. Пора было переходить к финальной точке.
Окинув пристальным взором окрестности на предмет наличия той самой скандалистки, а то не дай бог влезет в неподобающий момент, и убедившись в её отсутствии, я начал:
— Так неужели эти нежные феи, эти сказочные богини красоты, эти сладкоголосые сирены (надеюсь, они не знают, кто это такие) не снизойдут до самой малости.
— А я что говорила, — скандальная ведьма всё-таки возникла, казалось, прямо из воздуха, — это меркантильное существо задурило вам голову, чтобы вас поиметь. А вы тут и уши развесили да амбиции свои раскатали по всему болоту. На самом деле вы страшны, как мой первый муж, а голоса ваши…
Договорить она не успела. Сразу несколько увесистых оплеух не только заткнули ведьме рот и сбили её с ног, но и воткнули в мох по самую, пардон, филейную часть.
Вот что-то не помню, чтобы я им про стринги рассказывал.
А под задравшимся подолом скандалистки были именно они, явив взору окружающих довольно круглую сексуальную попку.
— Ей лет триста с двухсотлетним хвостиком. — Болотная-младшая практически насильно отвернула мою голову от этого зрелища. — Может, я для тебя слишком молода?
Ответить я не успел, поскольку был отвлечён продолжившимся на болотной поляне действом.
Воткнутая в мох, просверкав с минуту своей пятой точкой, ужиком втянулась в тот самый мох, пропав из поля зрения совсем. Правда, не надолго. В лучших традициях бойца спецназа ГРУ она резко возникла в самом неожиданном месте. Выплюнув зелень и прокричав что-то отдалённо напоминающее боевой клич ниндзя, только с хрипотцой и карканьем, ведьма одним движением разорвала подол своего платья до самой груди и, обретя свободу движений, попёрла в рукопашную, размахивая ногами не хуже Мары.
Поначалу она вошла в нестройные ряды ведьм, словно раскалённый нож в сливочное масло. Потом, правда, старушки опомнились и завалили её чисто массой. Но не тут-то было. Периодически из этого клубка с воплем вылетала то одна, то другая ведьма. Шлёпнувшись, она несколько минут трясла головой, приходя в себя, и, немного очухавшись, с подбадривающим криком лезла обратно в общую кучу.
— Она что там, семижильная? — подивился я неубиваемости скандальной старушки.
— Она ведьма боя, — ответила на мой вопрос Болотная. — В прямом столкновении может вождя гургутов на раз-два сделать. А сильнее его воина нет.
— Неожиданно.
— Всё, пора сматываться, это надолго. Плохо, что у тебя не получилось. Но ты красавчик. — Болотная-младшая смачно чмокнула меня, жаль, что в щёку.
— Это почему это не получилось? — Болотная-старшая возникла перед нами словно из ниоткуда, заставив смутиться не только свою внучку, но и меня, поскольку поцелуя в щёку мне было явно мало, и я потянулся за продолжением. — А ты, красавчик, добился своего. Наверное, всё-таки не зря тебя внучка выбрала. Ведьмы дадут принцессам укрытие. Поэтому хватайте девок и за мной.
— А остальные? — зачем-то спросил я.
— Да пусть развлекаются, — махнула рукой Болотная-старшая. — Потом ещё с благодарностью придут. Второй раз тебя видят, и второй раз такое счастье.
Забрав принцесс, мы всей компанией потопали за Болотной-старшей. Я уже приготовился к долгому изнуряющему пути по болотам, но оказалось, что пройти нужно не больше пары сотен шагов. Мы зашли в лес и, немного попетляв между деревьев, неожиданно выскочили на огромную поляну.
— Но как? Этого не может быть! Её бы было видно сквозь лес, — не смог сдержать я удивления.
— Ведьминские тропы, не вникай, — ответила мне Болотная-младшая. — Когда родится наша дочь, я тоже так смогу.
— Сын, — поправил я Болотную.
— У ведьм не бывает сыновей, — вставила веское слово Болотная-старшая.
— Значит, мой будет первый, — прошептал я, не желая пускаться в полемику.
Глава 14
— Вот скажи мне, Ит, разве нормальный человек выдержит в этом бабском царстве больше трёх дней?
— Я дух, — ответил мне Ит.
— Понимаю, у каждого свои трудности. А я выдержал уже две недели. И без капли спиртного. И с этим постоянным: «Серёженька, скушай вот этот кусочек», «Вкусненький, а тебе удобно?», «Серёженька, не сиди по ночам у костра — простудишься», «Вкусненький, не умывайся по утрам в ручье холодной водой, давай я тебе её согрею», «Серёженька!», «Вкусненький!», «Вкусненький!», «Серёженька!». Единственное, что меня сдерживает, это, конечно, их беременность. А так бы надавал по мягкому месту обеим.
— Сочувствую, — с сарказмом отозвался Ит.
— Ну, ладно, ладно раскусил. Конечно, ещё чувство самосохранения. Это же Хлоя, а тем более Мара. Я же не идиот.
— Это да, — сарказма в голосе Ита стало ещё больше.
— Докатились, собственный дух за идиота держит. Вот скажи, какого хрена я тебя до сих пор не выгнал? И за каким таким интересом я должен терпеть все эти оскорбления?
— Я дух.
— Исчерпывающе. Вот прямо два слова на все случаи жизни. Чуть что — я дух, и идите на хрен.
— Не тирань мальчонку, — вынырнувшая Ариэль, а сидели мы на берегу ручья, подальше от принцесс, была воплощением слова «укор».
— А какого эта мальчонка меня игнорит?
— Ит — мальчик, — пристыдила меня русалка.
— Хорошо. Этот в начале нашего знакомства был не в пример многословнее ему теперешнему.
— Ит, сходи посмотри, что там делают принцессы. Слушай меня сюда, обиженка, — Ариэль резко нависла надо мной после паузы, — или ты хоть что-то узнаешь о духах, или…
— Да хватит меня пугать, — отъёрзал я на пятой точке подальше от русалки. — Узнаешь. У кого узнаешь? Ни интернета, ни фильмов, ни книг — ни хрена у вас нет. Замшелое средневековье, блин! А из устных сказаний только одни угрозы. Подкреплённые, впрочем, ещё и действиями. Так что лишний раз спросить — это гарантированно уменьшить свою жизнь на пару месяцев, а то и пару лет, это как настроение будет у отвечающего.
— А ты ведь прав, — задумалась Ариэль. — Я всё время забываю, что ты не из нашего мира. Мне всё кажется, что ты ленивая… — Русалка поцокала языком, как бы пробуя моё сравнение на вкус, но так его и не озвучила. — Ладно, запомни, духи не общаются между собой словами. Только исключительно эмоциями. И чем более немногословен твой дух, тем ближе и роднее ты для него. Цени.