— И не просто увидишь, но и пока не поговоришь со мной, — внёс уточнение я.
На этот раз Великий вождь завис на долгие минуты. Стало понятно, что именно так он и собирался поступить, увидеть меня и дать отмашку своим головорезам. А сейчас его планы рушились. И он не находил выхода из создавшейся ситуации.
— Ты не договоришься, — снова повторил Великий.
— Давай не будем ходить по кругу. Просто дай слово.
— Ладно, — махнул вождь. — Я даю тебе слово, что ни один гургут не станет нападать, пока я не поговорю с тобой.
— Вот и хорошо. Всё, разбежались. Где ждут тебя две воинствующие королевы?
Великий подозвал того гургута, который и донёс до нас эту неприятную весть. Выяснил все подробности и на всякий случай отправил со мной провожающего, чтобы я не заблудился.
А на что я, собственно, надеюсь, думал я, идя за провожающим. Великий со всех сторон прав. Кто я такой, чтобы со мной разговаривали две королевы? Да в лучшем случае меня просто пошлют по конкретному адресу, без продуктов и проводников. А вот в худшем… Я им не нужен. Я для них как прыщ на интересном месте, мешающий при любых раскладах. Ни сесть, ни почесаться. И даже плакать по мне никто не будет. Разве что принцессы смахнут скупую девичью слезу. Да Болотная-младшая вздохнёт украдкой. Ну, Великий кувшинчик гургутского винца пропустит за упокой души самоуверенного Сергея. Может, дролонг иногда вспомнит… Так, стоп. Что-то список потенциально сожалеющих о моей смерти увеличивается пропорционально моей фантазии. Этой летающей ящерице, наверное, будет глубоко по барабану, на каком свете я нахожусь, да и вообще, в каком мире. И из всех перечисленных уверенным можно быть только в Великом. Да и то не на сто процентов. И поэтому по всем прикидкам получается, что мне лучше туда не соваться. А вот прямо сейчас следует развернуться на сто восемьдесят градусов и с покаянной головой топать обратно к вождю. Простите, мол, дяденька, за излишнюю самонадеянность, но что-то так жить захотелось, что идите-ка вы сами на эти переговоры, а я лучше Болотную в чувства попривожу да шпиёнов ею половлю.
Ну, естественно, я не развернулся. Самолюбие — это то качество, от которого я частенько страдал в своей жизни. Вот и теперь я не мог признаться в своей трусости. И поэтому, выкинув все мысли о своей кончине в ближайший мох, нацепив на лицо маску самоуверенной наглости, я пошёл на встречу с двумя несостоявшимися тёщами. Вот прямо так к ним и обращусь. А то «королевы, королевы». Видали мы таких королев.
— Всё, дальше сам, — обратился ко мне проводник. — Тут не далеко, всё время прямо.
— Ну, прямо так прямо, — беззаботно произнёс я. — Разберёмся. Вождю про слово напомни. Хотя нет. Просто скажи, что довёл до места.
Проводник молча кивнул и, не оглядываясь, быстро пошёл обратно в деревню.
А ведь даже он боится. И, думаю, если я вернусь, меня никто не осудит.
Отогнав эти крамольные мысли, словно назойливую муху — даже рукой махнул пару раз, — я твёрдым шагом продолжил свой путь.
***
— Почему я не удивлена? — Голос Лои встретил меня раньше, чем я кого-либо заметил.
— А ты наглец! — к голосу Лои прибавился голос Зары.
— И вам здравствуйте. И я тоже вас люблю.
— Лоя, можно я убью его сама?
— Зара, нельзя быть такой эгоисткой. У меня тоже руки чешутся.
— Не подерётесь, — честно констатировал я.
— Можешь считать меня кем угодно, но я убью его сама. — Зара выскочила из-за моховой кочки вместе с угрозой.
— А это уже не эгоизм, это уже паранойя. Электричеством лечиться не пробовали, бабушка?
Вот честно не знаю, почему меня понесло. Может, потому, что за весь этот короткий путь сюда я настолько свыкся с мыслью о своей скорой смерти, что подсознательно решил её ускорить. Ну, чтобы не терзаться муками ожидания. А может, в преддверие неминуемой кончины у меня просто башню с катушек сорвало, поскольку организм решил, что в сумасшедшем виде всё это легче переносится. Короче, я хамил, но почему-то ещё был жив.
— Молодец, люблю нахальных. — Зара вдруг резко передумала меня убивать. — Теперь понимаю, почему дочка за тебя зацепилась. Был бы вар, дала бы разрешения на свадьбу.
— А вот меня ничто не останавливает, — подключилась Лоя. — Внешне ты гел. А препарировать тебя не будут. Пока, во всяком случае. Поэтому мне ничего не мешает дать своё разрешение.
— Да вы чего, тётки, охренели, что ли? — Всё-таки сумасшедшая хамоватость не только заглянула на ненадолго, но и прочно укоренилась во мне. — Вы себя со стороны слышите?
— Да, повезло тебе, Лоя. Я прямо буду завидовать. Чувствую, сможет он сдержать твою Хлою.
— Не завидуй, Зара. Это же какой геморрой моей дочери вперемешку с головной болью.
— Послушайте, тёщи несостоявшиеся, может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? Ещё совсем недавно вы меня были готовы запинать под лавку только за один взгляд в сторону ваших дочерей. И что значит «сдержать»? У вас матриархат, не забыли?
— А ты права, Лоя, завидовать нечему. Туповатый зять — горе в семье. Одна надежда, что твоя дочурка ему мозг вправит.
— Ой, не знаю, Зара. Молодая она ещё, неопытная.
— Да вы издеваетесь! — наконец въехал я.
— А ты чего думал, тебя тут пирогами будут встречать? Скажи спасибо, что ещё жив.
— Блинами.
— Что блинами? — не поняла Лоя.
— Тёщи обычно встречают зятьёв блинами. Правда, вы не знаете, что это такое, но могу научить. А если ещё и с красной икорочкой, то это будет национальное блюдо. У вас рыба с красной икрой водится?
— Лоя, я понимаю, что этого ущербного нужно поменять на дочерей, но, может, Великий согласится мёртвого на обмен взять? И ему с ним возни меньше.
— Успокойся, Зара.
— Так вы чего, всё заранее спланировали? Вы знали, что приду я? Ну, старушки, прямо-таки браво. — Я похлопал в ладоши без какой-либо наигранности.
— Да кто же знал, что эти две пигалицы позволят себя захватить, — разрушила мою иллюзию Зара. — Мы шли надрать задницу гургутам вообще и Великому вождю в частности. А то, вишь, не сидится ему спокойно. Повоевать захотелось. Вот обменяю тебя и так всыплю этой поганке Маре, — резко переключилась на дочку Зара, — что всю свадьбу стоя будет праздновать.
Так, значит, они думают, что я захватил их дочерей. Это, с одной стороны, хорошо. А вот с другой… Не думаю, что угрозы королевы варов — пустые угрозы. Хотя чего мне переживать? Дела семейные — сами разберутся.
— Какую очередную гадость ты задумал? — вернул меня в реальность вопрос Лои.
— Да вот, думаю, если я не захочу меняться на ваших дочерей, вы же тогда нападать на гургутов не станете.
— А кто-то твои желания спрашивает? — перебила меня Зара.
— Ты, несостоявшийся зятёк, или пойдёшь сам, своими ножками, — поддержала королеву варов королева гелов, — или тебя Зара допинает на обмен своими лапками.
— Третий вариант есть? — на всякий случай осведомился я.
— А сам как думаешь? — спросила Лоя.
— Тогда у меня требование…
— Вы посмотрите на него! — аж подпрыгнула на месте королева варов. — Он живой-то по недоразумению, а ещё и с требованиями.
— Подожди, Зара. Это даже интересно, — остановила подругу Лоя. — Ну, давай излагай, Серёженька.
— Вы получаете своих дочерей в обмен на меня и по-тихому уходите отсюда.
— Ага, и будем ждать, когда этот вождь ударит нам в спину?
— Зара права, мы не можем так рисковать.
— Великий не ударит, — заверил я двух королев. — Это я беру на себя.
— Да кто ты такой? Будет Великий вождь слушать какого-то задохлика, — фыркнула Зара. — Даже не смешно.
— Будет, — твёрдо сказал я, пытаясь не сорваться на ответное хамство. Давалось мне это с трудом. Количество оскорблений со стороны королев уже зашкаливало, а моё терпение тоже имело границы. — Он вообще ради меня хотел эту войну затеять.
А вот последнее было зря. От начинающих клокотать во мне обиды и гнева я банально проговорился, за что тут же мысленно обругал себя последними словами, но было уже очень поздно.
— Не ожидала от Великого такой сентиментальности, — медленно, словно оценивая каждое слово, произнесла Лоя. — Если, конечно, не врёшь.
— И зачем Великому подставлять ради тебя свою задницу? — не поверила Зара.
— Вам не понять, — предпринял я попытку соскочить с этой темы.
— А дай угадаю, — предложила Лоя, — Великий — неисправимый романтик. И он, небось, полез, чтобы для тебя завоевать наших дочерей. А, Серёжа?
Отрицать очевидное было глупо, и я молча кивнул.
— А тут ты и сам подсуетился, — продолжила Лоя, — и заманил наших дочерей в плен. Не буду спрашивать, как тебе это удалось. Вот совсем неинтересно. А знаешь что? Мы не будем нападать на гургутов.
— Как? — не поняла Зара.
— Я тебе потом объясню, — отмахнулась от неё Лоя. — И мы тебя отпустим просто так, без всяких условий. Хотя нет, одно-единственное условие будет. Ты передашь вождю, что ни вары, ни гелы не желают войны с гургутами. Что всё это было только демонстрацией нашей способности себя защитить.
— А дочери? — не понял я.
— А дочери взрослые. И я, и Зара уважаем и их желания, и их решения.
— Но… — попыталась возразить королева варов.
— Спокойно, Зара, — буквально прикрыла ей ротик рукой Лоя. — Пора признать, что и Мара, и Хлоя выросли. А чтобы Великий понял всю серьёзность наших слов, мы отдадим ему живыми и невредимыми всех его воинов, которых он тайно заслал в наш тыл. Так сказать, в качестве знака нашей доброй воли.
— Но откуда вы узнали? — опешил я настолько, что начал задавать глупые вопросы.
— А пусть это останется нашей тайной. Вдруг ещё пригодится. Жизнь длинная. Дорогу сам найдёшь? Или, как и сюда, провожатый потребуется?
— Найду, — буркнул я.
— Тогда иди. А то вдруг у Великого вождя появятся новые великие и гениальные идеи.
***
Интересно, а что это было? Вот хоть убейте меня, а я не понимаю. Что, вот просто так взять и махнуть рукой на свою дочь? Да ещё и дочь Зары добавить до кучи. Не верю. А самое главное, я не понимаю, что она задумала. В сказку про взрослых дочерей, решающих всё самостоятельно и прочее бла-бла-бла, поверит разве что… никто. Одно только радует во всей этой истории: я, кажется, остановил войну. А в остальном прибегнем к совету Скарлет О’Хара: подумаем об этом завтра.