— Все три прекрасные девы, — продолжила Лоя, не меняя пафосности, — снизошли своей милостью до того, чтобы взять в мужья этого… — Она замялась, подбирая подходящий мне эпитет.
— Чего, все три сразу? — пришёл я на помощь королеве.
— Заткнись, — прошипела Зара только для одного меня, но услышали все.
— Колитесь, кто из вас вправил им мозги? Они же втроём были против.
— Вдвоём, — тихо произнесла Болотная-младшая, но опять услышали все.
В стане ведьм зародился и начал нарастать шум. Правда, пока ещё была непонятна его эмоциональная окраска.
— А вы знаете, я тут подумал, я в принципе против многожёнства. Точнее, против многожёнства применительно к моей личности. Годы борьбы с зелёным змием, и всё такое. Да вон у Великого спросите. Вождь, подтверди. Качественный алкоголизм это вам не спортом заниматься. На это здоровье нужно. А оно не бесконечное. Даже двух не рискну. Надо всё-таки объективно оценивать свои способности. А я, как вынужденный трезвенник, близок к объективности как никогда. Да моё второе имя — объективность. Одну. Хотя разница в возрасте… Я уже не мальчик. У вас, часом, нет принцессы постарше? Ну, на нет и суда нет. Не буду портить жизнь красавицам. Беру самоотвод по медицинским показателям. Справка нужна?
— Есть ведьма постарше!
Голос Болотной-старшей был как гром среди ясного неба. И это не избитая метафора, употребляемая по делу и без дела. Это вот было самое оно по произведённому эффекту. Все мгновенно заткнулись и уставились на меня. Я же в свою очередь был морально убит этим заявлением.
— Берёшь? Тебе насколько постарше?
Болотная-старшая взмахнула крылом, словно веером, на секунду ограждаясь от этого мира, и вот перед всеми уже стоит столетняя старушка в женском облике.
— Или старовата?
Теперь уже не взмах крылом, а поворот вокруг своей оси, и старушка помолодела лет на тридцать.
— Ну, как? Ещё?
Болотная сложила две ладони крест-накрест перед своим лицом и медленно развела их в стороны. Прекрасная женщина лет сорока пяти явила улыбку из-под этих ладоней.
— Достаточно? Или помоложе?
— Стой!
— Это расценивать как предложение?
— Бабушка?!
— Подожди, внучка, — остановила Болотная-старшая Болотную-младшую. — Ты же видишь, он валяет дурака. Но соскочить ему не удастся. Давай-ка ещё чуть-чуть скину, а?
Это было уже ко мне. И не успел я хоть что-то возразить, как ведьма просто наклонила голову, а густые длинные волосы скрыли почти всю её. Потом резким движением головы взметнула копну волос вверх. Они послушно взмыли ввысь и, обрушившись водопадом на Болотную, укутали её словно плащом.
— Готов?
Ведьма двумя руками наметила пробор в волосах, выждала пару секунд и медленно повела руки вниз и в стороны, словно распахивая волосы-плащ.
— Твою мать! — только и смог произнести я.
Явившееся перед нами само воплощение ангела сражало наповал своей идеальностью. Не было таких эпитетов, которыми можно было описать увиденное. Моя нижняя челюсть, давно уже забывшая о своей привычке, резко про неё вспомнила и шмякнулась об эту планету.
— Пожалуй, перебор, — оценила произведённый эффект ведьма. Она щелчком вернула мою челюсть обратно и подурнела до состояния «просто прелесть».
***
— Это какой-то театр сюрреализма! Это комедия дебилов в постановке идиотов! Это…
— Не ругайся, милый, — перебила меня Болотная-старшая. — Впрочем, немножко до свадьбы можно. Так сказать, напоследок. А потом мы с тобой будем перевоспитывать тебя. И после моей смерти ты будешь идеальным мужем.
— Какой ещё смерти?
— Не быстрой. Ведьмы живут долго. И у нас будет время исправить твой поганый характер.
— Бабуля!
— Чего, старовата, да? — перебила меня ведьма. — Сейчас подправим.
— Да ты можешь хоть в младенца превратиться, в моём представлении ты всё равно останешься той, которую я увидел первый раз.
— И это подправим, — пообещала Болотная.
— Да вы что, все серьёзно, что ли?
— Была бы моя воля, ты бы не выбирал, — вставила свои двадцать копеек Зара.
— Увы, дань традиции, — поддакнула ей Лоя.
— И ты сделал свой выбор, дорогой. Ты же просил постарше. И вот она я, постарше. И согласна.
— Я просил принцессу постарше, — попробовал зацепиться я за последнюю соломинку, увидев на лицах окружающих отпечаток полнейшей серьёзности.
— А кто тебе сказал, что болотные ведьмы не принцессы? Они ведут род от первых королей этого мира.
— Ну, ты же по меньшей мере королева. У тебя внучка есть.
— Да, дорогой, ты у меня будешь не первый. Но как муж будешь первый и единственный. И если ты ещё раз упрекнёшь меня в неразборчивых связях или девичьей легкомысленности…
— Бред! — не дослушал я ведьму. — Полный бред!
— А может, ему что-то в мозгах подправить? Он же нам весь праздник испортит, — подключилась к разговору одна из ведьм.
— Нельзя! — шикнули на неё другие, те, что постарше. — Жених должен быть в здравом уме и твёрдой памяти, а то боги не засвидетельствуют.
— Точно, боги! — воскликнул я. — Я не даю своего согласия! Пусть слышат все боги, я против этого брака!
— И этот недостойный вихр ещё мгновение назад меня обвинял в легкомысленности, — надула прекрасные губки Болотная-старшая. — Я не пойду за него. С его переменчивыми желаниями он променяет меня на первую же смазливую потаскушку.
Болотная снова повернулась вокруг своей оси и вернула себе прежний облик птицы-бабы.
— Ну, хоть так, — выдохнул я.
— Давайте забудем это маленькое вмешательство в наш процесс и продолжим, — предложила Лоя, с каждым словом возвращая велеречивый тон.
— Стойте! Я понял, почему я не могу жениться.
— У тебя не получится увильнуть, — прошептала мне Лоя. — Отсюда ты выйдешь обручённым человеком.
— Или не выйду вообще, — так же тихо прошептал я.
— Нет, такого варианта нет.
— Да хватит шептаться, как будто вас не слышат, — влезли в наши перешёптывания ведьмы. — Что же вы, королевы, ему не объяснили? Не выберешь ты, выберем мы. И если избранница будет согласна, то сами же мы и узаконим свой выбор.
— А боги? — спросил я.
— А боги засвидетельствуют, всё же будет по правилам.
— Ну а вы что молчите? — обратился я к двум принцессам и одной ведьме. — Ваша судьба решается.
— Не лезь к девочкам. Они лишены голоса, чтобы не смогли повлиять на твоё решение. Но то, что они здесь, говорит об их согласии.
— Всё как у нас. Предвыборная агитация кандидатами в день выборов запрещена.
— Ты не понял, — улыбнулась мне Лоя. — Они лишены голоса буквально. И первой, кто его обретёт, будет та, которой ты сделаешь предложение. Догадайся, какое слово она скажет?
— Хватит меня дурить. Совсем недавно вот эта, — я указал на Болотную-младшую, — кричала «бабушка».
— Вот после этого пришлось и наложить заклятие молчания. Несдержанная молодёжь пошла, — хором посетовали ведьмы. — Не могут помолчать несколько минут.
— Ага, ещё скажите, куда катится мир и что вот мы во времена своей молодости…
— Я понимаю твоё желание потянуть время, вдруг случится ваше русское авось, — перебила меня Лоя. — Ты же знаешь, я тоже жила в твоём мире и прекрасно знаю все ваши повадки. Тут другой мир, тут русское авось не работает. Решай.
— Русское авось работает везде, — пробурчал я. — И если ты жила в моём мире, то должна понимать, почему я не могу жениться ни на одной из них.
— Опять хочешь выкрутиться? Не получится.
— Ну, хотя бы скажу. Слушайте все, — повысил я голос до максимального, чтобы меня услышала даже самая глуховатая ведьма. — Я не могу выбрать из трёх кандидаток ни одну! И не потому, что мне не нравятся именно эти трое: Мара, Зара и Болотная ведьма-младшая. Они мне очень нравятся. Все втроём. И наши будущие дети этому подтверждение. Я также не могу выбрать ни одну из трёх не потому, что я в принципе не хочу жениться. Как ни странно, последний раз задав этот вопрос самому себе, я получил на него положительный ответ. Да, я хочу! Но я не могу. Не могу без любви. А в вашем мире нет любви. Ваш мир забыл это чувство. И не говорите мне, что его у вас не было. Было. Великий вождь и Ариэль тому подтверждение. И вы можете считать меня старомодным и сентиментальным, но я не женюсь без любви. Страсть и прочие чувства — это всё не то. Только любовь. Она должна быть на первом месте. А теперь делайте свой выбор. Если нет другого выхода, мне придётся подчиниться.
Тишина, повисшая над поляной, принесла с собой ещё и глубокую задумчивость.
Задумались, казалось, все. Даже ветер, до этого шелестевший в кронах деревьев, окаймляющих поляну. Даже насекомые, периодически пролетающие мимо меня и оглашающие окрестности жужжанием. А ведь некоторые были размером с приличного шершня, но звучали гораздо громче. А сейчас нет — ни летали, ни жужжали, такое ощущение, что издохли или их приплющила к планете резко подскочившая гравитация.
А ведь нет.
Они все впали в ступор.
Я пощёлкал пальцами перед носом Лои. Никакой реакции.
Толкнул Зару, причём так, что она тупо завалилась на пятую точку, всегда хотел это сделать. И меня не то что не убили на месте, на меня даже не трепыхнулись ни одной шерстинкой.
Если бы не застывшая Болотная-младшая, то я бы решил, что это снова её происки. Были за ней такие прецеденты. А ведь нет. Стоит в числе прочих, изображает статую, как все. Получается натурально. Даже от моего щелчка по носу не поморщилась.
— Ладно, сдаюсь. Кто теперь решил поиграть в «Море волнуется раз»?
— Не шуми. Мы ещё не решили.
— Ты не решила. Не хочешь проигрывать, да?
— Проигрывать?! А ничего, что я выиграла? Он отказался жениться, а то, что сейчас его принудят к этому, не считается твоим выигрышем.
— Он не отказался. Это они оказались не теми, а значит, я выиграл.
— А напомни мне, о чём мы спорили?
— Слушайте, вы не могли бы спорить в другом месте? У меня от вас уже голова раскалывается, честное слово.