— Так старшая уже все проклятия истратила.
— А ничего, что ещё и младшая присутствует?
— Спасибо, дедуля, — внезапно подскочившая к дяде Болотная-младшая чмокнула его в щёку. — Пожалуй, я разрешу тебе меня обнять.
Полученным разрешением дядя не преминул воспользоваться и заграбастал оторопевшую ведьму в свои объятия.
— Ну, я же не говорила, что сейчас, — попыталась посопротивляться последняя. — А впрочем… — Ведьма аккуратно приобняла дядю в ответ.
— Ну вот и славно, — выдохнула Болотная-старшая.
— Славно, что ты нарушила ведьминские законы и оставила жизнь этому замечательному дедушке.
— Нет, она меня убила внученька.
— Я подарила тебе вечную жизнь, неблагодарный!
— Вы слышали? Она назвала меня неблагодарным! Негоже князю очернять себя неблагодарностью лютой. Беру тебя, дева заморская, в супружницы верные…
— Не надоело? — перебила дядю Болотная-старшая.
— А что, бабуля, это мысль. Сыграем разом три свадьбы. Великий вождь с Ариэль. Ты с дедушкой. И я с Серёжей.
— Молодец, внучка, дай я тебя обниму ещё раз.
— Хватит, — шлёпнула по рукам дяди Болотная-старшая. — И ты, внучка, бред не неси. Твой Серёжа уже не Серёжа вовсе. И он даже не дух. Всё, что он может, это немного общаться мысленно. И я думаю, это пока всё. Просто ведьмино проклятие немного не доработало. Но оно исправится. И скоро твой Серёжа исчезнет совсем, как исчезли те духи, в состоянии которых он сейчас очутился.
— А ты жестока, бабуля, внучке говорить такое, — не выдержал я.
— Ничего, она ведьма, справится.
— А кто вам сказал, что ведьминское проклятие — это обязательно проклятие? Ещё раз спасибо, дедуля.
— Неуч ты у меня, внученька. Как была в детстве неучью, так неучью и осталась. Ведьминское проклятие на то и проклятие, что в самом названии это заложено.
— Ну, тогда я прокляну твоё проклятие, и он станет прежним. Или духом. А дядя вновь сделает его гелом. Не откажет же дедуля в маленькой просьбе вновь обретённой внучке.
— Человеком, — медленно произнёс дядя.
— Что человеком? — не поняли две ведьмы сразу.
— Он был человеком. И я им когда-то был, — грустно добавил дядя.
— Дед, иди обниму, — трогательно предложила Болотная-младшая и распахнула объятия. — Ты же сделаешь его опять человеком? Ну, что тебе стоит.
— Всё решила внученька? По полочкам разложила. Со всеми договорилась. Только вот одно ты позабыла. Нет у тебя ведьминого проклятия. Не доросла ты ещё до него. А может, и никогда не дорастёшь. Неуч.
— А вот мы сейчас проверим.
***
— Дед, что ты наделал?!
Это было первое, что я услышал после того, как ко мне вернулось восприятие мира. А до этого была яркая вспышка сверхновой в моей голове и умножение всех моих чувств на абсолютный ноль.
Второе чувство, которое стало доступно мне после слуха, было чувство дискомфорта. Жутко чесался нос, который я и не преминул почесать, да ещё сопроводить это откровенным чихом.
Стоп.
Почесать.
Я открыл глаза у уставился на свою руку.
Рука покрасовалась, повертелась вокруг своей оси вправо-влево, а потом решила, что хватит — и попрощалась со мной жестом из одного вытянутого среднего пальца и сложенных остальных.
Зараза!
Естественно, я, не задумываясь, шлёпнул по ней второй рукой.
— Ну что, дорогой, я вижу, дед выполнил мою просьбу, ты снова человек, поздравляю.
Откровенно страшненькая женщина неопределённого возраста смотрела на меня взглядом, в котором читалось всё что угодно, кроме поздравлений.
— Болотная? — на всякий случай переспросил я.
— Да вот теперь и не знаю, — вздохнула женщина. — Ну дед! А не подскажешь, где это мы?
Одного беглого взгляда на окрестности было достаточно, чтобы понять, что мы в нашем мире. До боли знакомые неухоженные заросли кустов и закатное солнце на соседнем доме — сто из ста, без вариантов. Правда, отсутствовали знакомые алкаши. Но не живут же они в этих зарослях на постоянке.
— Добро, ты?
А, нет, всё в порядке. Живут.
— А кто это с тобой? Они чего, уже в агенты и страшилок набирают?
Я честно не знаю, откуда у меня взялась такая реакция на его вопрос. Вот правда.
Вопрошающий про агентов мгновенно укатился в кусты от резкого удара в челюсть. Очень надеюсь, что переломанную в нескольких местах челюсть. Раздробленную в пыль челюсть.
И откуда такая жестокость?
— Добро, ты чё? — хором спросили оставшиеся двое.
— У вас две секунды, — с холодом в голосе сказал я. — И этого заберите.
Наверное, выражение моего лица было красноречивее произнесённых слов, поскольку, даже не дослушав предельно краткий монолог, мои бывшие собутыльники подхватили под белы рученьки находящегося в нокауте чрезмерно любопытного третьего и молча растворились вместе с ним в ближайших кустах.
— А с ним получилось гораздо лучше, чем с тем гургутом в хижине, — улыбнулась Болотная.
— Ну так это мой мир, — ухмыльнулся я. — И тут я великий.
— А я правда такая страшная, великий? — неожиданно спросила ведьма.
— Да кого ты слушаешь?! Это хорошо, что ему с перепоя черти не мерещатся.
— Значит, страшная, — сделала заключение Болотная. — Ещё раз спасибо, дед. И всё зря. Ты меня бросишь.
— Слушай, наш мир что, всех особ женского пола мгновенно делает полными дурами?
Хлёсткая пощёчина прилетела мне не задумываясь. И о чудо! Я не убрался в ближайшие неухоженные кусты с переломанной челюстью.
— А ну-ка ударь меня ещё раз, — попросил я ведьму.
Вторая пощёчина прилетела вслед за первой. Но разве можно это было назвать пощёчиной? Так, любовное поглаживание.
— Кто так бьёт?!
Третья пощёчина достигла моей щеки — и я видел, что Болотная-младшая вложила в неё максимум отпущенных ей природой сил.
— Спасибо, дядя, — прошептал я.
— Будешь должен, — ответил дядя в моей голове. — И всё, забудь, меня в этом мире нет.
— А ты кто? — мысленно удивился я.
— Молодец, — похвалил меня дядя. — Иди внучку успокаивай.
А внучка, она же Болотная-младшая, она же теперь непонятно кто, действительно ревела в три ручья. Только молча. Без единого звука. Закусив до крови нижнюю губу. Слёзы в три ручья, а тишина.
— Ну всё, всё, — прижал я ведьму к груди и стал нежно поглаживать по голове. — Не реви.
— Я страшная, и ты меня бросишь, — повторила как заклинание ведьма.
— Знаешь что? — Я резко отстранил Болотную. — А пожалуй, действительно брошу. У меня аллергия на сырость. И зачем мне жена, безостановочно провоцирующая мою аллергию?
— Как ты сказал?
— Мне не нужна сопливая, вечно ревущая жена.
— Я согласна, — тихо произнесла Болотная.
— Ну вот и ладушки.
— И обещаю больше никогда не реветь, муж.
— Да, хорошо, хоро… Что?
— У вас же это тоже называется муж? Если мы в твоём мире. Я помню в твоей памяти… жена и муж.
Опачки, если не сказать на русском матерном. А ведь меня только что женили. Буднично, ненавязчиво и незаметно!
— Тебе надо выпить, — оценила моё состояние ведьма.
— Угу, — буркнул я. — Надо, только не могу.
— Теперь можешь. Я сняла заклятие.
— Так это ты?!
— Ты очень сильно этим увлекался. И если тебе не нужна вечно плачущая жена, то мне не нужен вечно пьющий муж. Логично?
— Какой муж?
— Пьющий с вождём. Как это у вас? Бухающий по-чёрному! Не вариант для семейной жизни.
— Так, стоп. Наш диалог мне всё больше напоминает семейные разборки. Давай-ка поставим все точки над i. И начнём с малого. Какие заклятия на мне ещё висят? Какая порча рассована по моим карманам? Какие привороты держат меня за горло? И… Впрочем, пока хочу знать ответы на эти вопросы.
— А ведь ты не это хочешь услышать.
— Да чёрт возьми! Почему я?
— Тебе всё уже сказали. У болотных ведьм это один раз и на всю жизнь.
— Бред! В вашем мире нет любви.
— А бабушка и тот, кого ты называешь дядей?
— Затянувшееся спонтанное влечение.
— А Великий и Ариэль?
— Незакрытый гешефт по поводу несостоявшийся свадьбы.
— Мара и Зара тоже по-своему тебя любят.
— Чисто понты друг перед другом.
— Кайя и Авель?
— Посмертная безысходность.
— А ты просто трус! Ты сам боишься своих чувств, вот и отрицаешь их у других. Лучше бы я тебя тогда убила. Простите меня, мои предки, я дура. Дед, верни меня обратно!
— Ну, чего стоишь, придурок? Я ведь сейчас заберу её, а ты сопьёшься от горя и тоски.
— Тебя нет, — мысленно произнёс я.
— Дебил!
— Дед, я знаю, что ты меня слышишь.
— Даю последний шанс.
— Тихо! — в сердцах выкрикнул я и схватился за голову.
— Что? — не поняла Болотная.
— Тиха — древнегреческая богиня удачи и судьбы. Прости меня, я действительно трус. И я боюсь признаться себе, что ты моя судьба, и это самая большая моя удача.
— Тиха, — медленно произнесла ведьма. — Мне нравится. Зови меня Тиха. Тем более что в этом мире я не ведьма, и уж тем более не Болотная.
— Ну болото-то мы тебе подберём.
— Ага и поселим в него гургутов, заведём там Великого вождя, чтобы ты с ним бухал. Ну уж нет. С этим могла бы смириться ведьма, но это точно не будет терпеть богиня.
— Тихо! — прикрикнул я на богиню.
— Да, дорогой.
— Это было не имя, — пробурчал я.
— Ты что-то хотел?
— Будь моей женой.
— Ну… а можно подумать? Недолго. Лет сто.
— У нас столько не живут.
— Правда?
— Правда.
— Дед?
— Он не добавит.
— Тогда не будем терять время. Я согласна.
P.S.
— Ну и что ты сделал?
— Я дал им счастье.
— Ты отнял у них сказку.
— В сказке жить нельзя.
— И это говорит мне тот, кто живёт в этой сказке уже много… много… даже не помню сколько лет.
— Да, только я всю жизнь стремился обратно к счастью.
— Сейчас это было обидно.
— Ты не поняла.