— А как же про мир, который принял меня? — схватился я за последнюю соломинку, понимая, что спасительной она, увы, не будет.
— Наш мир тебя принял, — улыбнулась Хлоя. — Но это не значит, что ты можешь опускаться до похабства и непотребства.
— Да я! Ну... это... в воспитательных же целях, — совсем сник я и окончательно повесил голову.
— Ой ли? — усмехнулась Хлоя. — Поначалу решил задать мне тумаков, как обиженный мальчишка, на которого не обратила внимания девочка.
— А вот и неправда. Просто хотел преподать урок против заносчивости.
— Потом откровенно стал пялиться на мою... эту... — Хлоя тоже на мгновение пришла в замешательство.
— И нет там у тебя никакой «этой»! — быстро выкрикнул я, не найдя достойных аргументов для банальной отмазки. — Точнее, это… — позднее раскаяние за вылетевшее явное оскорбление повисло затравленной гримасой на моих устах.
— Негодяй и извращенец, — резюмировала Хлоя, вкладывая в слова весь богом ей данный цинизм. — Представляю, куда бы ты зашёл, если бы я тебя не остановила. Да ты маньяк! Тебя на сто метров к приличным девушкам подпускать нельзя. И к неприличным, кстати, тоже. Завтра скажу Маре, чтобы тебя заковали в кандалы, надели намордник, и... и... и пусть дролонг несёт тебя в пасти — для нашей безопасности. А лучше пусть сожрёт. А теперь пошёл вон. — Указательный палец Хлои указал в сторону двери, которая с готовностью распахнулась.
— Да я, собственно... и всё ты не так поняла... я же... это... — мямлил я, отступая к дверному проёму.
— Вон! — рявкнула Хлоя.
Этот завершающий вопль Хлои развернул меня на сто восемьдесят градусов и придал хорошее ускорение. Настолько хорошее, что я проскочил мимо двери с такой скоростью, что опередил несчастную не на десятые доли, а на целую секунду. Она, эта коварная дверь, явно вознамеривалась дать мне хорошего пинка всем своим корпусом. Но в итоге, лишь толкнула поток воздуха мне вслед, душевно врезалась в свой же косяк и жалобно заскрипела.
Я же, ни на мгновение не тормозя и не сбавляя скорости, понёсся в свою спальню, показав коварной двери неприличный жест.
В итоге этот жест был единственным, хоть и маленьким, но утешением в том океане горечи, обиды и стыда, который накрыл меня на всю ночь. А может даже и на больше.
Глава 7
Глава 7
Утро встретило меня навязчивым щекотанием моих сонных глаз местным светилом. Я, естественно, попытался отмахнуться от него, но моя попытка была банально проигнорирована. Я даже полагаю, что просто не замечена. Не став особо спорить и качать права, я просто повернулся на бок, предоставив светилу возможность лицезреть мой затылок.
— Я не поняла, вкусненький, чего мы ещё проминаем кровать? — Мара пушистым комком запрыгнула на моё спальное ложе и потянула одеяло. — Вставай, говорю, а то останешься без завтрака.
— Плевать, — пробурчал я в ответ, уцепившись в край укрывавшего меня пледа.
Плед немилосердно рванули с ужасающей силой и, не успев от него отцепиться, я рыбкой нырнул на пол. Довольная Мара издала боевой клич и победно перевернула меня на спину.
— Сам встанешь или попинать? — скромно осведомилась пушистая принцесса и потупила глазки, шаркая лапкой.
— Не встану, — пробурчал я в ответ, ужом вклиниваясь под плед. Стыд просыпался в моём мозгу с новой силой, заставляя забиться куда-нибудь подальше и поглубже, прикинуться ветошью и не отсвечивать.
— Да куда ты, собственно, денешься. — Одним рывком Мара резко сняла с меня единственное укрытие. — Пять минут на утренние процедуры и завтракать.
— Нет, — твёрдо ответил я и полез под кровать.
— Да. — Мара уверенно выволокла меня из-под кровати за ногу и потащила в туалетную комнату.
— Да пойми ты! Не могу я, — верещал я, пытаясь вырваться из цепкого захвата.
— Нет, Серёжа, голову точно надо лечить. Причём самыми радикальными методами. Семь пятниц на неделе. Хочу, не хочу. Могу, не могу. То истерики. То агрессия. То сексуальные фантазии. То всё и сразу и в одно мгновение разом.
Обличая меня во всех тяжких Мара, наконец доволокла меня до туалетной комнаты и с размаху выплеснула на меня кувшин ледяной воды.
— Сдурела?! — отфыркнулся я после ледяного потока.
— Что и требовалось доказать, — Мара довольно потёрла лапки. — Только что страдал, стенал и прятался, а тут снова агрессия попёрла.
— Агрессия, говоришь? — Я резво вскочил на ноги, схватил первый попавшийся кувшин и выплеснул его содержимое в Мару.
— Обалдел?! Она же горячая! — взвизгнула Мара, хотя я был уверен, что ни одна капля не попала на неё — так ловко она увернулась.
— Тогда добавим холодненькой. — Я выплеснул воду из очередного кувшина, предварительно проверив её температуру.
— Не попал, не попал, — радостно запрыгала принцесса, уворачиваясь и от этого ледяного душа.
При этом она схватила другой кувшин и метко окатила меня с ног до головы. Кувшинов было ещё предостаточно, и боевые действия продолжились с новой силой. Мара с визгом металась по туалетной комнате, не забывая пробегать по стенам, а один раз даже по потолку. При этом она настолько ловко избегала тех водопадов, которые я обрушивал на неё, что её шёрстка не обогатилась ни одной каплей влаги. Я же, напротив, захлёбывался в каждом потоке воды, который принцесса в ответ обрушивала на меня.
— Не попал! Не попал! — веселилась принцесса всё больше.
— А вот так! — радостно выкрикивал я, посылая содержимое очередного кувшина к заветной цели.
— Не зря я тебя хотела косеньким оставить, — всё больше веселилась Мара, со смехом окатывая меня очередным душем. — Ещё ручки нужно калачиками свернуть, и будешь полностью соответствовать действительности. А то так сразу по внешности и не поймёшь.
Последние слова принцесса произносила уже спокойно, восседая на стульчике, стоявшем у туалетного столика. Она взирала на то, как я, окуная в ёмкости палец, ищу кувшин с холодной водой. Когда до меня дошло, что делаю я это уже по второму кругу, а палец мой взмолился о пощаде, обещая уже при следующем окунании довариться окончательно, мой боевой пыл мгновенно угас, весёлость и азарт устремились к относительному нулю, а вот стыд и тоска расцвели бурными благоухающими соцветиями. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, вжав в голову плечи, я понуро побрёл прочь из туалетной комнаты, оставляя на полу смачные водяные отпечатки ног.
— Да ты на неё не обижайся, — голос Мары догнал меня на выходе, заставив замереть. — Любит она тебя.
— Но странною любовью, — выдал я задумчиво в пустоту. Скорее даже по инерции, чем осознанно.
— Любит и боится этой любви, — меж тем продолжала Мара. — Себя боится в первую очередь. Глупостей боится понаделать. Голову потерять.
— И поэтому выставила меня мальчиком для битья на всеобщее посмешище?
— Дурак, — констатировала Мара.
— А сама-то, — огрызнулся я и притормозил на полуслове. — Так ты всё знаешь?
— Полный дурак, — заверила Мара улыбаясь. — Тебе же сказали, это мой за́мок. Эх, — притворно вздохнула она, — зря тебе дверь не наподдала. Может, хоть через это место бы дошло, если через голову не доходит.
— Да пошли вы все, — обиделся я, и пошлёпал в сторону кровати. Единственное моё желание на данный момент — зарыться в неё поглубже и оградиться от окружающего мира пологом из высокопрочной брони. Этакий железный занавес местечкового масштаба.
— Нет, вы только посмотрите на него! — Мара ловко спрыгнула со стула, обогнала меня и, уверенно вышагивая передо мной задом наперёд, пыталась заглянуть в мои глаза. — Ну ты чего, обиделся, что ли?
— Больно надо, — пробурчал я, уверенно продолжая путь.
— Зря, — вынесла вердикт Мара, меж тем упёршись в мою кровать местом чуть пониже спины.
— Без сопливых как-нибудь, — попытался поставить я точку в диалоге и скрыться в недрах спасительной постели, обогнув Мару справа.
— Опять хамишь? — твёрдая лапка принцессы вернула меня перед её очи.
— Спешу и падаю, разбрызгивая яд, — предпринял я очередную попытку обхода Мары, только уже слева.
— Да стой ты, не мельтеши, — другая лапка прервала мои старания. — Давай серьёзно.
— С кем? — спросил я удивлённо, не особо заботясь о чувстве такта.
— Со мной, — спокойно ответила принцесса, пристально глядя мне в глаза.
В одно мгновение чувство удивления и чувство непонимания наперегонки ринулись в моё сознание. Господи, да Мара ли это? Тот ли это мускулистый, пушистый комок, готовый пустить свои железные лапки в ход в любую секунду. Та ли это принцесса, колкая, язвительная и насмешливая, с гипертрофированным самомнением и необъятным самолюбием? Сейчас передо мной стояла серьёзная девушка. Да-да, именно девушка, спокойная, рассудительная и именно серьёзная. Другое сравнение для стоящей передо мной Мары было сложно подобрать.
— Давай поговорим, — согласился я безо всякой иронии.
Мы ещё несколько долгих секунд пристально и молча смотрели друг другу в глаза, ведя молчаливый диалог, как вдруг пронзительный визг с улицы буквально заставил нас подпрыгнуть на месте. Визжали многоголосым, переливчатым хором в различной тональности. Визжали так, что казалось, будто начал вибрировать весь замок. Многоголосый визг явно принадлежал женщинам, и многие из визжащих, судя по всему, выбрали ультразвуковую тональность. От этого становилось не только дискомфортно-шумно, но и неуютно-тревожно. Меж тем первоначальный визг за окном начал целенаправленно переходить в шумную панику.
— О боги! Да это же дролонг! — мгновенно выпрыгнула из оцепенения Мара. Именно выпрыгнула, поскольку непостижимым образом, в тысячные доли секунды, она очутилась на подоконнике — а расстояние от кровати до него было приличное. — Развлекается, — сделала она заключение, выглянув на улицу. — Чешую повыщипываю приколисту, — грозно рыкнув, принцесса решительно выпрыгнула ласточкой в окно.
— Стой! Куда?! — прокричал я, подскакивая к окну, но ловкость и быстрота движений у меня были далеко не Марины, поэтому в моих руках очутился лишь флегматично настроенный воздух. Точнее, даже не совсем так. В последнюю секунду, увидев мои стремительно приближающиеся навстречу друг другу ладошки, воздух оценил перспективу шлепка моими конечностями, сменил флегматичность на фантастическую резвость и мгновенно утёк из-под удара.