В пылу борьбы я даже не заметил, как покинул хижину Великий вождь, не забыв забрать с собой гургутских воинов. Всё в том же пылу борьбы меня не посетила мысль, что принцесса может одним усилием воли обездвижить меня, но этого не делает. Единственный вопрос, который противным москитом жужжал в моей голове, — почему? Почему тогда на болотах она сама меня поцеловала и не один раз, вложив в эти поцелуи такие разные, но такие неземные наслаждения… а сейчас?
— Хватит! — наконец собрав свои силы, смогла оттолкнуть меня принцесса.
— Почему?
Ответа на этот вопрос не последовало. Принцесса, даже не одарив меня взглядом, медленно отвернулась и отошла к окну хижины. Я же, не найдя ничего лучшего, схватил очередной кувшинчик и, не чувствуя вкуса, залпом опрокинул его в себя. В этот раз должного действия гургутское вино на меня не возымело. Смыть им обиду и непонимание не получилось, и я потянулся за очередной порцией.
— Хватит, — остановила меня Хлоя.
— А другие слова в твоём лексиконе есть? — огрызнулся я в ответ, перебирая пустые кувшины.
К сожалению, все ёмкости, зияли девственной чистотой. Я вылакал всё. И от этого стало ещё поганее на душе. Появилась даже мысль пойти и попросить добавки. К огромному сожалению, сделать мне это не дали. Хлоя, до этого стоящая у окна, каким-то чудом материализовалось передо мной и не дала выскользнуть из хижины.
— Перестань пить, — медленно, но твёрдо сказала она.
— А то что?
Всё происходившее далее не смог бы предугадать даже местный Нострадамус, если такой и существовал в этом мире. Да что там Нострадамус, даже я с моей порушенной спиртосодержащими жидкостями психикой не смог бы предугадать то действо, которое развернулось передо мной. Вернее, прямо на мне. Вот прямо вот тут. Вот на этой вот моей груди.
Хлоя рыдала. Эта будущая властительница мира, владелица целой вселенной орошала меня слезами с интенсивностью небольшого водопада. Я сочувственно гладил её по голове, слегка приобняв другой рукой за плечи, и при каждом мой поглаживании из груди принцессы раздавался до боли пронзительный, прямо щенячий всхлип. Эти звуки, издаваемые Хлоей, были настолько жалостливые, что тронули не только моё сердце. В дверях хижины материализовался вождь с обнажённым оружием на изготовке, а за ним я увидел многочисленные рожи гургутов. Какой ангел в небесах этого мира надоумил их сделать это молча и не дал им сразу ломануться в хижину, я не знал. Если я когда-нибудь узнаю имя этого ангела, то первый тост на веки вечные я буду поднимать за него, только его и никого другого.
Наткнувшись на мой более чем выразительный взгляд, вождь, не создавая шума, резко остановился и, как и подобает Великому, принял на свою могучую спину весь натиск толпы. Молодец. Устоял. Пристально посмотрел на меня. Правильно истолковал выражение моего лица. Наверное, даже ни одного мата не пропустил и всё точно понял. Поддал назад, именно тем местом, где спина теряет своё благородной название, и крабом попятился на выход. Я с трудом подавил вздох облегчения и с удвоенной нежностью продолжил гладить Хлою по голове, радуясь, что она не заметила гургутов.
Хлоя же продолжала рыдать, не обращая на окружающий мир абсолютно никакого внимания. Это был второй раз, когда принцесса рыдает при мне в этом мире. Внешне это рыдание не отличалось от того, что я уже лицезрел в замке Мары, разве что там она рыдала молча. Но внутренне всё было иначе. Я каждой клеточкой своего тела, к которому прикасалась Хлоя, чувствовал, что всё совсем по-другому. Наверное, я бы не смог передать это словами, даже если бы очень захотел. Просто не смог бы подобрать нужные. Но я чувствовал. Чувствовал, как разрывается от тоски какая-то часть меня, и эта часть была Хлоей во мне. И теперь мне с этим жить весь отпущенный мне срок в этом мире. Да и не только в этом. В любом другом из множества миров, куда бы меня ни занесла моя, как оказалось, та ещё проказница-судьба, эта частичка принцессы будет всегда со мной.
***
— Вставай, ты всё проспал!
Зычный голос шёпотом выдернул меня из объятий Морфея. А ведь какой прекрасный сон мне снился… и тут на тебе. Вот сейчас встану и прибью на месте, невзирая на чины и титулы.
— Вставай, а то не успеешь.
— Куда? — на автомате спросил я, всё ещё не в силах проснуться окончательно.
— Догнать не успеешь или тебе уже не нужно?
— Пускай сами догоняют. Не мальчик уже в догонялки играть, — проворчал я, переворачиваясь на другой бок.
— Да очнись уже! — вождь ранул меня с постели, немного потряс в воздухе и, опустив на землю, зафиксировал в стоячем положении.
Не проснуться после всех проделанных манипуляций не было решительно никакой возможности. А вместе с пробуждением вернулись и воспоминания.
— Где она? — спросил я, глядя в глаза Великому.
— Ушла, — шёпотом ответил он.
— Как ушла?! — чуть не подпрыгнул я на месте.
— Ногами, по болоту. Просила не провожать.
— И ты отпустил?
— Она не пленница.
— Почему меня не разбудил?
— Просила не будить. Слово взяла, что разбужу только через час.
— Целый час?! — вырвался я из крепких рук Великого. — Ну ты и гад!
— Слова выбирай, с вождём разговариваешь.
— Да ты не понимаешь!
— Всё понимаю. Воины готовы. Направление известно. За час следы не пропали. Догонишь.
Я ломанулся как ужаленный к выходу, но в самых дверях встал столбом.
— Ну, — подтолкнул меня в спину Великий. — Чего застыл?
— Не сто́ит, — со вздохом ответил я. — Если она так решила, то не сто́ит.
— Дурак, — резюмировал вождь.
— Сам дурак, — огрызнулся я. — Дай вина лучше.
Наверное, Великий вождь потому и великий, что в любую секунду готов к разному развитию событий. Судя по тому, как быстро и разнообразно накрыли стол, вариант, что я не побегу за принцессой, был продуман им ещё до моего пробуждения.
По первой выпили молча и не чокаясь. По второй тоже молча, но уже стукнувшись кувшинчиками. Третья снова не подтолкнула к разговорам, но зато сподвигла нас на закусон.
— А может, зря? — первым прервал молчание вождь, хрустя сочным плодом.
— Нет, — покачал головой я. — Насильно мил не будешь.
— Точно дурак. Может, она только этого и ждала.
— Может и ждала, — согласился я. — Да вот только по-другому я воспитан. И собачонкой бегать сзади не намерен.
— Кем бегать? — переспросил вождь.
— Собачонкой, — отмахнулся я. — Но это неважно. Вот скажи, почему она так со мной?
Вождь не ответил, а только молча поднял свой кувшин, предлагая выпить. Я не отказался.
— А ты правда маг? — внезапно сменил я тему, вспомнив, как вождь с Хлоей пытались магичить друг против друга.
— Не совсем, — пробормотал в ответ Великий.
— Это как? — не успокаивался я. — Как на половину беременная?
— Почему ты ещё цел? — грозно спросил вождь.
— Ты уже спрашивал. Или не ты. Не помню. Так что там с несовсемным магом?
— Я маг боевой…
— И-и-и-и? — протянул я.
— Ты вообще что про магию знаешь? — повёл себя по-еврейски вождь.
— Ну… — задумался я, и вдруг понял, что про магию этого мира знаний в меня не вложили. — Вот ведь стервь хитрая, — выдал я в пространство с явной обидой.
— Это сейчас про кого? — оскорбился вождь.
— Да про Болотную. Кричала, что все знания этого мира… а по факту одни пробелы в образовании. Чуть копни глубже, и всё — трендец, приплыли.
— Так, чувствую, нам нужно серьёзно поговорить. И разговор этот будет не быстрый.
Великий вождь дал команду на перемену блюд и пополнению алкоголя. Я же с тоской взирал на весь этот процесс, почти физически ощущая, как на меня накатывает уже подзабытое чувство недельных запоев. Делать этого не хотелось почему-то категорически. Хотя, казалось, именно для запоев сейчас самое время. Меня только что жена бросила. И тут, по-любому, либо с горя, либо с радости. Разница только в начальной стадии. А дальше…
Вот так я, собственно, и поведал вождю про всю мою жизнь. Поведал открыто, без утайки, щедро перемешивая голые факты своими личными эмоциями и переживаниями. И как ни странно, это был не пьяный базар. За всё время моего внушительного монолога всего лишь один кувшинчик опустошился примерно на половину, и то лишь потому, что моё горло не привыкло к столь продолжительным речам и требовало периодической смазки в виде жидкости. Великий же за это время ни в чём себя не ограничивал и исключительно на эмоциях вылакал не меньше бочонка. Но надо отдать должное вождю: взгляд его оставался осмысленным, а вид молодцевато-трезвым.
— И вот теперь она меня бросила, — выдохнул я и, глотнув вина, закашлялся.
— Да, — поставил точку Великий, тихонько постучав по моей спине.
От этого «тихонько» мои лёгкие, казалось, прилипли к грудной клетке, и возвращаться в изначальное положение категорически не собирались. Воздух отказывался поступать в эти скукоженные пространства, и я на автомате осушил кувшин до дна, чтобы хоть как-то исправить положение.
— У вас что, воду совсем не пьют? — поморщился я от вкуса вина.
— А зачем? — удивился вождь.
— Чтобы напиться, — выдал я аксиомную истину. — Сколько можно хлебать это алкогольное пойло.
— Значит, не только принцесса взяла от тебя, — выдал вождь в пространство. — Теперь всё равно её догонять.
— И не подумаю. В жизни никогда не бегал, пусть даже и за принцессами.
— За этой принцессой ноги сами понесут, — заверил меня вождь. — И не только тебя.
— Других пусть несут сколько угодно. А если мои хоть на шаг сдвинутся в том направлении, переломаю к чёртовой бабушке или ампутирую ржавым топором. Ты же мне дашь топор?
— Не дам, — заверил меня вождь.
— Жадный, да?
— Нет, просто ты его не поднимешь.
— У-у-у-у, — завыл я на одной ноте. — Всё в этом мире против меня. Пора домой возвращаться. Может, ты меня туда закинешь? Ты же маг.
— Я же сказал. Я боевой маг.
— Вот заладил. Боевой, боевой. Маг он и в Африке маг.