Остатками рушащегося сознания понимаешь, что этот кошмар вечен. Ты никогда не сможешь посмотреть себе между лопаток, не свернув шею. Ты бессилен что-либо сделать. Тебе никогда не одолеть этот захребетный ужас, не сбросить Захребетника…
«Захребетник!» — вспомнил Никос рассказ отца.
«Пять лет назад у Вийома Кабасаса пропала корова. Днем паслась на лугу, а вечером ее уже не было. Всполошился, засуетился Вийом. Еще бы! Кормилицы нету. Чем поить детей? На что жить? И хоть дело было к вечеру, тут же отправился на поиски. За час обежал всю деревню — может, к соседям прибилась, приблудная? Еще три часа искал на соседних лугах — может, выбирала траву посочнее и увлеклась? Ни коровы, ни ее следов. И только ближе к ночи у камней за ручьем нашел Вийом колокольчик своей коровы и рядом оборвавшуюся веревку. По всему выходило, что в горы подалась рогатая.
Что ее туда потащило, никто ума приложить не мог. Но делать нечего. Мигом обернулся Вийом до деревни и обратно за фонарем с ножом и, на заходе солнца уже шагал в горы, торопясь, пока не съели кормилицу волки, пока не оступилась она на горной тропе…
Два дня Кабасас не возвращался. На третий луговчане засобирались на поиски пропавшего. Решили разбиться на две группы. Я, как староста, возглавил первую. Со мной пошли семь луговчан: самый старший из пастухов, мудрый Джузеппе Липпи, его сыновья — близнецы Паоло и Пьетро, сыровар Федерико Броди со свои юным работником Антуаном, охотник Жан Труссо и винодел Виктор Далонье.
Два дня искали безрезультатно. И только к середине третьего увидели Вийома на краю Овечьего обрыва. Он исхудал. Глаза на небритом лице безумно блестели. На покусанных губах выступала розовая пена. Рубашка на спине была порвана. Кожа на шее под волосами и ниже — на спине между лопаток была расцарапана в кровь. Не останавливаясь, он крутился на месте, заламывая руки за голову и выкрикивая что-то нечленораздельное.
— Был пропавший, стал пропащий… Эх, — вздохнул старый Джузеппе и покачал головой.
— Что это с ним? — спросил Антуан, самый юный в группе.
— Захребетник.
— Что?!
— Не что, а кто! Захребетник оседлал его. Теперь дело конченное. Он не отпустит Вийома.
— Да о ком вы говорите? Я никого не вижу!
— И не увидишь. Никто никогда его не видел и не увидит… Но он есть.
— Да с чего вы взяли?! — изумлялся Антуан.
— Глаза разуй и посмотри на Вийома! — Джузеппе начинал сердиться.
Бедняга продолжал с визгом вертеться волчком, полосуя ногтями кожу на загривке. Казалось, он пытался снять кого-то невидимого, сидящего на спине, но никак не мог дотянуться.
— Неужели ему нельзя никак помочь? — пробормотал потрясенный Антуан. Ему хотелось прервать безумный танец, вывести несчастного из этого состояния, вернуть к жизни.
— Эй, Вийом! Это я, Антуан! Мы здесь!!! — закричал юноша и замахал руками.
Кабасас вздрогнул всем телом, как от прикосновения, неловко повернулся, испуганно оглядываясь на крик, и оступился. Еще несколько секунд он балансировал на краю обрыва, пытаясь удержать равновесие, но затем сорвался в пропасть. Казалось, что в последнюю секунду он улыбнулся.
— Как… Как глупо… Чего он испугался? — подавленно пролепетал Антуан.
— Думаешь, это он со страху? — съязвил сварливый Федерико.
— Со страху или нет, мы уже не узнаем, — отрубил Джузеппе, стрельнув глазами в Федерико. — Но я знаю одно: если тебя одолел Захребетник, убить его можно только вместе с собой.
— Значит, он победил свой страх? — попытался уточнить юноша.
Все промолчали»…
— Запомни, сынок, — подводя итог, молвил Коста. — Никакого Захребетника нет. Есть только страх. Простой страх, рожденный человеческой фантазией. Вийом конечно трусом не был, но и особой храбростью никогда не выделялся. А тут еще из-за пропажи коровы был немного не в себе. Очень уж он боялся потерять корову. А ночью, в одиночестве все его страхи и повылазили… Зря он так торопился. Надо было соседей с собой позвать. Никто не отказал бы. В компании такие вещи никогда не случаются.
— Значит ночью одному в горы ходить нельзя?
— Ну почему же? Смелому, уверенному в себе человеку дорога всегда и везде открыта. А вот с трусливым сердцем ночью в горы в одиночку ходить нельзя. Пропадешь…
Никос задумался. Посмотрев на сына, Коста трактовал это по-своему:
— Ну, чего загрустил? Не бойся. Ты же у меня смелый мальчик. Тебе встреча с Захребетником не грозит, — отец рассмеялся и взъерошил шевелюру сына…
…Легкий ветерок взлохматил волосы, будто пальцы отцовской руки гребнем прошлись по голове, причесывая мысли. «Ты смелый. Встреча с Захребетником тебе не грозит», — всплыли в памяти слова отца. Как за спасательный круг ухватился за них Никос, отдышался, приходя в себя. «Я не струшу. Я помню, зачем я здесь. Надо мной светит луна. В руках у меня фонарь и нож. Вокруг меня только камни и они не живые. Мне некогда отвлекаться на ночные страхи, ведь я должен предупредить друга и успеть домой до рассвета. От этого зависит судьба родителей».
Эти мысли помогли. Хлебнув воды из фляги, Никос продолжил путь. Теперь, оставив Овечий обрыв позади, он успокоился и больше всего боялся сбиться с пути, заплутать в горных тропах среди таких одинаковых каменных глыб. Он никогда не был здесь ночью. Даже днем его удивляло, как Добруж легко ориентируется в горах. Мужественно преодолевая страх, сомнения и усталость, Никос продолжал идти вперед. Прошло уже более часа и, надо было торопиться. Скоро, скоро полоска неба на востоке начнет светлеть. А ведь надо еще успеть обратно! Он утроил усилия, продолжая карабкаться по камням. Не обращать внимания на расцарапанные коленки… Забыть про усталость в ногах… Он должен успеть!.. Он не может подвести родителей и своего друга… Еще немного… Еще… Ох, как же тяжел этот фонарь! Без него, конечно, нельзя, но к концу пути он стал просто неподъемным. И как же трудно взбираться по камням, когда одна из рук занята… Уф!..
…Знакомый поворот. Кажется это то место. Да, точно. Вон Скала одиночества, а вот пещера! Скорее туда.
Почти падая от усталости, мальчик ввалился в пещеру и повис на шее дракона.
— Никос?! — от удивления дракон сразу проснулся. — Ты?! Среди ночи! Что случилось?
— Добруж, миленький! Ты жив! Я так волновался, когда наши горе-вояки луговчане, подстрекаемые лавочником, решили убить тебя и отобрать сокровища. Прости, но я не смог тебя предупредить. Не успел… Да и мама не отпустила. Извини…
— Что ты, что ты, Никос! У меня и в мыслях не было на тебя сердиться. Я сам виноват. Не надо было так близко подлетать к деревне. Наверняка кто-то заметил такую крупную птичку, как я, и испугался. А когда люди напуганы, они на все способны.
— Да, теперь я знаю. Ты оказался прав, многие взрослые неискренние. Наш лавочник Люше всех напугал, а потом наобещал золотые горы.
— Знакомая история…
— У лавочника и его сына подлость в крови. Это его сын выследил тебя и указал всем дорогу. Но, поверь, Добруж, не все люди такие!
— Я знаю, малыш, знаю, — сказал дракон и грустно улыбнулся, покачав головой. — Теперь ведь я знаю тебя.
— Мама не пустила меня, потому что знала, что ты их прогонишь. Сказала, что ты и без меня справишься.
— Ну, на самом деле без тебя было трудновато… — Добруж хитро подмигнул мальчику. — Шучу! Твоя мама поступила очень мудро. Мне даже биться с ними не пришлось! Стоило пару раз дыхнуть огнем, как они побежали по склону к деревне быстрее наших серых друзей. Один только с арбалетом пытался в меня выстрелить. Пришлось придать ему ускорения… Кажется, я задел его крылом. А остальных я не тронул даже. Поверь мне, Никос, с волками было намного труднее.
— Да, я видел какими растерянными и подавленными они возвращались в деревню. Мне их было даже жалко… Мама рассказала всем, что это ты прогнал альпийских волков. Так что, наши к тебе больше не сунутся. Они рады радешеньки, что от тебя унесли ноги не только они, но и альпийские волки. Но это еще не все… Времени мало, так что слушай меня внимательно и не перебивай. В деревню явился регент — герцог Жером Алурийский с солдатами. Помнишь, я говорил, что отец решил продать подаренный тобой медальон и уехал в город? — дракон утвердительно кивнул. — Так вот, там его схватили. Оказалось, что медальон королевский. Думаю, что в углу пещеры под камнями находится тело самого короля. Помнишь, именно там я и нашел медальон.
— Да, да. Припоминаю.
— Короче. Герцог хочет сделать то, что не удалось его брату: найти и забрать сокровища. Он привел целый отряд. Завтра… Нет, уже сегодня ему будет известна дорога к пещере. Люше не упустит такого случая выслужиться и заработать. Помешать им мы не можем. Поэтому… Мы тут с отцом подумали, что тебе лучше на время покинуть пещеру.
— Зачем? — изумился дракон.
— Ну, спрятаться на время. Переждать.
— Ты думаешь, я испугался?!
— Нет, Добруж, нет. Я знаю, что ты самый смелый дракон на свете!..
— И много драконов в своей жизни ты видел? — улыбнулся словам друга хозяин пещеры.
— Не перебивай!.. Пойми, ты им не нужен. Их интересует только золото. Когда они заберут сокровища и уйдут, ты сможешь вернуться!
— Ты это серьезно?
— Конечно, серьезно!
— А сокровища?
— Зачем тебе сокровища? Ты же их ненавидишь.
— Да, это так… Из-за них погибли мои родители. Но именно поэтому я не могу покинуть пещеру.
— Почему? — пришел черед удивляться пастушку.
— Видишь ли, Никос. Охранять эти сокровища от алчных людей — мой долг. Это делал мой отец, это будет делать мой сын. Я дракон, и этим все сказано.
— Но зачем?! Какой в этом прок?
— Все зло в этом мире от богатства. Даже маленький медальон принес вам несчастье. Чего же ждать от целой горы сокровищ? Только горя с кровищей.
— Но почему? Здесь же очень много денег, всем хватит. Что плохого в том, что люди заживут богаче?
— Знаешь, мне почему-то кажется, что герцог не захочет делиться со всеми. Запомни, денег много не бывает. В том смысле, что их всегда мало, ибо не знает границ людская жадность. И потом, не путай богатство с достатком. Человеку надо иметь ровно столько, сколько ему необходимо для жизни. Чтобы хватало прокормить семью. Остальное — лишнее, избыточное. Мы, драконы, изымаем это лишнее из вашей жизни. Устраняем зло. Люди не подвергаются соблазну, не поддаются искушению украсть, никто никого не убивает, брат не режет брата, дети не выгоняют родителей из дома. Но когда люди, подобные герцогу, убьют последнего дракона, зло овл