При этих словах он для пущей убедительности перекрестился, чего не делал последние несколько лет, обычно следуя пословице «На Бога надейся, а сам не плошай».
«Вот прохвост! Так бессовестно врать!» — мысленно негодовал Никос.
Вид торговца, преследуемого суровым роком, но уповающего на Господа, умилил епископа. Решив поддержать несчастного, он обратился к герцогу:
— С Божьей помощью ваша светлость одолеет змея, повторив подвиг святого Георгия.
— Победой хотелось бы и ограничиться, — сухо ответил герцог. — Думаю, вас это расстроит, ваше преосвященство, но лично у меня нет никакого желания повторять еще и духовный подвиг великомученика.
— Ну, что вы. В этом нет никакой необходимости. Сейчас, благодарение Господу, иные времена.
— Святой Георгий убил змея за то, что тот опустошал земли, мешал жить людям, — выкрикнул из угла Никос, за что сразу получил подзатыльник от матери.
— Ты совершенно прав, сын мой, — обернулся на его голос епископ. — Но где гарантия, что и наш дракон не учинит то же самое? Никто не может знать, что движет этими чудовищами. Луговчане должны благодарить Бога, что его светлость герцог Алурийский так вовремя явился сюда со своим отрядом, не допустив разорения благодатного края. Ты же слышал, нападения на крестьян уже начались.
— Никос, принеси воды, — успела сказать Хельга, видя, что сын готов продолжить спор и защищать дракона. — Пожалуйста, — с нажимом добавила она, вручая сыну ведра.
— Тебе повезло. Эти сведения будут нам полезны, — вновь обратился к лавочнику герцог. — Сможешь ли ты показать нам дорогу к пещере?
— Я готов с радостью служить монсеньеру. Но мой сын… Я уже говорил, он болен. Серьезно болен. Я одинокий вдовец и пока не могу оставить мальчика одного. Он единственное, что у меня осталось… А эти лекари просто разбойники! Лекарства так дорого стоят. Я пла́чу и плачу́ золотом, не зная, даст ли это эффект, — вновь начал причитать Гийом, качая головой.
— Мы оплатим лечение твоего сына. А в случае удачи нашего предприятия я обещаю тебе отмену налога с торговли.
«Ого! Это уже кое-что», — с удовлетворением отметил Люше и льстиво добавил:
— Я не смел об этом и мечтать, ваша светлость. Вы так щедры. С вашей помощью я смогу найти хорошего лекаря, нанять сиделку, а значит, показать вам дорогу к пещере. Еще раз благодарю…
— Как скоро мы сможем выступить, — прервал поток лести герцог Алурийский.
— Э-э… Как только будут деньги на лекаря и на сиделку, монсеньер.
— Хорошо, — герцог отстегнул от пояса толстый кошель и бросил на стол. — Этого достаточно?
— Ваша щедрость не знает границ, ваша светлость, — лавочник прижал к груди тяжелый кошель. — С такими деньгами все решается быстро. Очень быстро. Думаю, что уже завтра мы сможем тронуться в путь.
— Отлично! Теперь ступай.
Люше, улыбаясь и кланяясь, попятился и скрылся за дверью.
Епископ Липский Грегориус был уже не молод. Определить его годы точнее было затруднительно. Классический римский нос с горбинкой и скорбно-сосредоточенно, чуть брезгливо поджатая верхняя губа контрастировали с капризно пухлой нижней губой и хитровато-масляными, шустрыми глазками. А большие заостренные кверху уши придавали всему лицу крысиное выражение. Голос епископа был тихим и вкрадчивым. Когда он говорил, обычно люди внимали каждому слову, которое вползало и поселялось в сознании слушателя, будто собственная мысль. В противоположность мягкому голосу — движения его были стремительны, а походка легка. Длина одеяния скрывала ноги и, казалось, епископ летит над землей.
Его преосвященство был заядлым книголюбом, обладающим самой большой библиотекой в королевстве, в которой можно было найти труды не только богословов и философов. Значительное место в ней отводилось под книги по механике и разнообразным техническим усовершенствованиям. Именно епископ активно способствовал проведению в столице водопровода, за что снискал признательность всех горожан.
Грегориус был духовным наставником герцога Жерома Алурийского, первого лица в королевстве, регента при несовершеннолетнем короле Бие V. Длительное общение, в том числе по вопросам обустройства столицы, сблизило этих людей. Друзьями их, конечно, назвать было трудно, но близкими приятелями вполне возможно. Главным фактором сближения была взаимная выгода. Люди герцога строили водопровод по проекту епископа, и довольны были все: горожане получали воду прямо в дома, а герцог и епископ на двоих делили славу, а заодно и деньги, выделяемые королевской казной на строительство, которое по этой причине растянулось на четыре года.
Сребролюбие сближало, но одновременно и не позволяло приятелям стать друзьями. Постоянный дележ земли на государственную и церковную, конкуренция за взимание налогов, — привносили в их отношения дух соперничества. Однако, как правило, хитрому герцогу и дипломатичному епископу удавалось найти компромисс, безболезненный для их карманов. Если общая выгода была очевидна, разногласия забывались. Вот и сейчас они приблизились к достижению очередной объединяющей цели.
Когда лавочник скрылся за дверью, герцог с довольной улыбкой обратился к епископу:
— События бегут впереди нас. Все складывается само собой. Теперь нет надобности таскаться по горам с этим бедолагой старостой в поисках пещеры. Редкая удача, ваше преосвященство!
— Я уверен, что это не просто везение. Это знак свыше, — при этих словах Грегориус поднял указательный палец вверх.
— Пожалуй, теперь мы можем освободить старосту, — задумчиво проговорил герцог Алурийский, выразительно посмотрев на Тордье. Воевода встал из-за стола и вышел во двор, чтобы отдать указания. Сердце Хельги радостно замерло.
— Да-a, без Божьей помощи тут явно не обошлось, — продолжил беседу герцог. — Завтра мы двинемся в горы, и, кто знает, может, уже к вечеру будем в пещере дивиться на драконье богатство. Но сначала предстоит бой… Боюсь, что не все смогут любоваться сокровищами, далеко не все… Надо предупредить солдат, чтобы сегодня вечером не пили, — сказал герцог вернувшемуся Тордье. — Проследите за этим лично. И еще: по пути не расслабляться, быть в полной боевой готовности, дракон может появиться в любую минуту. И самое главное. Вы опытный вояка, Тревор. Есть ли у нас в запасе какая-то военная хитрость, сюрприз или ловушка для дракона? Одной силы, как показывает печальный опыт моего брата, может быть недостаточно.
— С Божьей помощью ваша светлость одолеет змея, — вкрадчиво повторил уже сказанное Грегориус.
— Оставьте ваши проповеди, епископ! Война не ваше дело! Сейчас мне важно мнение воеводы, — герцог в раздражении тряхнул головой. Его стальные глаза излучали ледяной холод.
— Вы, несомненно, правы, ваша светлость, — спокойно ответил Грегориус. — Но позвольте мне прежде показать вам, а также храброму воеводе Тордье и нашим благородным рыцарям одну вещь, которая ожидает вас на улице. Уверяю, вы не пожалеете. Это займет всего несколько минут, после чего вы сможете вернуться к обсуждению тактики и стратегии.
Герцог и воевода удивленно переглянулись.
— Признаться, я заинтригован, — проговорил герцог Алурийский, пораженный спокойной уверенностью епископа: — И готов прерваться. Надеюсь, ваш сюрприз меня не разочарует.
Все встали и двинулись к выходу. Тордье открыл дверь перед герцогом, и тот увидел на пороге старосту. Их взгляды встретились. Герцог вновь тряхнул золотистыми локонами. Эта встреча лицом к лицу была ему неприятна.
— Ты свободен. В следующий раз будь осмотрительнее, пытаясь продать чужую вещь.
— Благодарю за мудрый совет, ваша светлость, — тихо ответил Коста, уступая дорогу.
Герцог и его свита вышли на воздух.
Епископ кивнул освободившимся Жаку и Эмилю, затем обернулся и молвил:
— Прошу сюда, господа.
Грегориус плыл впереди всех, приближаясь к одной из повозок, на которой под серым покрывалом скрывалась что-то футов пять высотой. Епископ хлопнул в ладоши, и Жак с Эмилем сдернули покрывало. На повозке стояла необычная конструкция, напоминающая баллисту, но значительно меньших размеров. К тому же лафет ее был непривычной округлой формы.
— Что это, ваше преосвященство? — спросил изумленный герцог.
— Божья помощь, ваша светлость, Божья помощь, — с улыбкой проворковал Грегориус, поглаживая баллисту.
— Но где вы ее скрывали?
— Во-первых, это был сюрприз. Поэтому до сегодняшнего дня эта повозка была крытой. А во-вторых, хотелось избежать лишних любопытных глаз…
Герцог критически осматривал баллисту:
— И вы думаете, что эта малышка поможет одолеть дракона? Да полноте, ваше преосвященство! Чем она стреляет? Иголками?! — рыцари, сопровождавшие герцога, засмеялись, — вы хоть раз в жизни видели кожу дракона?
— Видел, ваша светлость. Вы совершенно правы, кожа драконов весьма толстая и пробить ее непросто. Но уверяю вас, эта, как вы изволили ее назвать, малышка пробьет кожу любого дракона. Я три года совершенствовал конструкцию. Посмотрите, — епископ левой рукой толкнул округлое основание, и баллиста на удивление легко повернулась в сторону: — даже самая подвижная цель не уйдет от ее выстрела, не сможет скрыться ни в траве, ни в облаках, — с этими словами Грегориус проворно вскочил на повозку и направил баллисту сначала к земле, затем в небо.
— О-о! — изумленно произнес герцог, рыцари за его спиной одобрительно закивали. Только воевода Тордье оставался хмурым.
— Взгляните на эту «иголку», ваша светлость, — продолжил епископ, спрыгивая с повозки и вручая герцогу стрелу длиной, примерно, в три фута. — Целый год монахи пробовали разную руду, пока наконец не получили сплав необходимой прочности и легкости… Попробуйте ее сломать… A-а, видите… Поверьте мне, эти «иголки» прошьют шкуру дракона, подобно шелку.
— Должен признаться, ваше преосвященство, я поражен, — проговорил герцог Алурийский и передал стрелу Тордье. — Не терпится увидеть малышку в действии.
— Баллиста, это, конечно, хорошо, н