кругу близких ей людей. Номер отправителя был скрыт – никакой информации.
«Кто вы?» – спросила Каролина в ответном сообщении.
«Нам надо встретиться», – написал аноним.
Женщина остановилась на лестничной площадке.
«Мне это не интересно», – был ее ответ.
Спустя несколько секунд на дисплее высветился текст:
«Погибнут люди».
20Прага
Национальная библиотека в Праге располагалась в роскошном здании второй половины XVIII века – старые фолианты, средневековые глобусы, роспись на потолке… Обитель Индианы Джонса до того, как тот подался в джунгли.
Майлз часто занимался здесь с Альбертом. Можно сказать, мальчик получал образование в этих стенах.
Они сидели в зале естественных наук, самом малолюдном.
Альберт читал «Западный канон» Харольда Блума – литературоведение и снотворное в одном. Ингмарссон листал газеты. Сегодня – «Гардиан»; обычно он брал то, что попадалось под руку.
Шаркали ножки стульев, люди перешептывались… Мимо прошла девушка, ровесница Альберта. Она улыбнулась. Многие девушки улыбались ему – откровенно, многообещающе.
Майлз взглянул на своего подопечного поверх газеты. Парень выглядел нерадостным.
– Всё в порядке? – шепотом спросил Ингмарссон.
– Нет, – ответил Альберт и снова погрузился в чтение.
Его учитель знал, как он ненавидит эти девичьи улыбки. Для парня в инвалидном кресле подобные намеки – не более чем унижение.
– Не бери в голову, – прошептал Майлз.
Юноша поднял глаза.
– О чем ты?
– О нашей с тобой жизни. В ней полно дерьма. Не бери в голову – ни меня, ни Михаила, ни это свое заточение. Помни о том, кто ты есть. Времена, они меняются.
– Правда?
– Да. Во всяком случае, мы делаем для этого все возможное.
– Я так не считаю, – возразил Альберт. – По-моему, мы занимаемся совсем не тем, чем нужно.
– Так решила твоя мама.
У парня между бровями залегла чуть заметная морщинка.
– Как тебя понимать?
Ингмарссон мотнул головой.
– Отвечай, Майлз, – потребовал молодой человек.
– Мы не имеем права на нее злиться.
– Так я и не злюсь.
– А что тогда?
Альберт задумался. Он опустил глаза в книгу, но не читал.
– Сам не знаю. Мне хочется верить, что ты прав, Майлз, что мы действительно движемся в правильном направлении. Но… я не могу с этим согласиться.
Ингмарссон свернул газету и наклонился вперед.
– Такова жизнь, Альберт. Не всегда есть возможность поступать по справедливости. Сначала главное, потом – все остальное…
– Вопрос выбора, – перебил его Альберт.
Майлз покачал головой.
– Только не для твоей матери.
– И для нее тоже. – Юноша снова опустил глаза в книгу.
Он все для себя решил, Альберт Бринкман. Ингмарссон вернулся к газете, пролистал несколько страниц и снова поднял глаза на мальчика. Хотел сказать что-то вроде того, что из некоторых ситуаций нет правильного выхода. Что иногда ничего не остается, как сделать то, что приходится делать… Что-нибудь в этом роде. Но Альберт обо всем этом знал – что толку распаляться впустую?
– Мы должны вернуть домой Лотара, – сказал сын Софии, не отрывая глаз от страницы. – У нас нет выбора. Тебе нет необходимости возражать мне, Майлз. – Он поднял голову. – Я всегда слушал тебя, но на этот раз наши мнения разошлись…
Еще одна девушка, на этот раз постарше Альберта, улыбнулась ему. Парень устало посмотрел на нее, вздохнул и вернулся к книге.
21Майами
Все время, пока Горман с Йенсом были в Европе, Лотар провел взаперти в комнате без окон. Дни проходили за днями. Он почти не видел своих стражей. Каждый день в разное время они приносили ему еду, ставили перед дверью и быстро исчезали. По ночам Лотара мучили кошмары. Днем ему чудилось, что стены его темницы рушатся, и он кричал от ужаса. И больше всего боялся сойти с ума.
Заслышав за дверью голос Валя, Лотар испытал невероятное облегчение. Йенс вошел. За его спиной маячила фигура охранника. Пленник со слезами бросился в объятия друга.
– Я здесь… – прошептал Йенс.
Но тут застучали шаги. Вошедший Горман оторвал Валя от Лотара и выпихнул его в коридор. Дверь захлопнулась. Кевин криво улыбнулся. А потом развел по сторонам руки, словно распростер объятья. Он был накачан наркотиками – воздух вокруг него так и вибрировал.
– Ну… иди к папочке… – позвал он.
Лотар застыл на месте.
Невесть откуда обрушившийся удар повалил его на пол. Не переставая улыбаться, Горман принялся пинать Тидеманна ногами.
22Стокгольм
Вечером Томми был занят – стрельбой и распитием пива в компании знакомого полицейского чина. Таким образом они веселились время от времени: сначала палили по картонным фигурам в подвале полицейского участка, а потом, пьяные в стельку, возвращались домой.
По расчетам Эдди, это должно было занять не меньше двух часов.
Спортивный комбинезон, бахилы на ногах, резиновые перчатки, марлевая повязка, закрывающая рот, и шапка на голове. Так выглядел Эдди Боман, когда около восьми вечера вломился в таунхаус Томми Янссона. Он проник через террасу с задней стороны дома, точнее, через дверь с отслаивающейся белой краской и старым замком, который оказалось нетрудно взломать.
В гостиной царил порядок. Идеальная чистота – до ощущения неуюта. Эдди осторожно передвигался по квартире. Сигнализацией Томми так и не обзавелся. Ее ставят охранники, военные, сотрудники спецслужб – но только не полицейские. Настоящие копы возвращаются домой в тайной надежде застигнуть вора на месте преступления и разделаться с ним по-свойски.
Боман ступил на лестницу из лакированной сосновой древесины. На втором этаже была та же чистота – как в больничной палате – и ничего интересного. Кровать Янссона стояла аккуратно застеленная. На покрывале лежала украшенная орнаментом круглая подушка. Эдди застыл в недоумении. Неужели это квартира Томми Янссона? Или у него новая женщина… Хотя последней версии, кроме безупречной чистоты, не находилось никаких подтверждений.
Эдди спустился на первый этаж.
Кухня. Множество кулинарных книг. Среди них пособия весьма продвинутого уровня, не иначе как для профессиональных поваров.
Затем Боман обнаружил выход на подвальную лестницу с очень крутыми ступеньками. Здесь было темно и сыро. Одна дверь вела в котельную, за другой открылось что-то вроде кладовки – с дорогой, изысканной едой. Тут же Эдди увидел еще одну дверь, запертую.
Он пошарил в поисках ключа – за дверной рамой, под половицей, за банками в кладовке. Безуспешно. Осмотрел замок – последняя модель, такой так просто не взломаешь. Боман взглянул на часы: времени оставалось достаточно.
Он снял куртку и бросил ее на пол. А потом встал на нее коленями и занялся замком.
Эдди работал одновременно двумя отмычками, зажав фонарик между зубами. Стекавший по лбу пот попадал в глаза. Боман моргал. Замок не поддавался.
Потом наверху что-то загремело, а на первом этаже послышались шаги.
Только не сейчас… Томми не должен был вернуться так рано.
Взломщик, будто не веря собственным ушам, продолжал работать.
Отступать было некуда… Теперь Эдди был вынужден ковыряться в замке и держать ухо востро. Долгожданный щелчок раздался двадцать минут спустя. Боман отпер дверь и прошмыгнул в тесное помещение. Компьютеры, шкафы с документами, заставленные папками полки – все как в офисе. Эдди увидел даже шреддер и копировальную машину. И здесь тоже все было чисто. Боман прислушался и принялся за работу. Отыскал в компьютере гнездо для USB, подсоединил жесткий диск. Пребывавший в режиме ожидания компьютер ожил. Лампочка на диске мигала, пока вирусные файлы загружались в компьютер Томми. Теперь Эдди сможет управлять этим компьютером дистанционно и из своего дома следить за действиями Томми Янссона. Помимо прочего, файлы содержат код, активирующий вставленный в компьютер микрофон.
Наверху заработал пылесос. Боман облегченно вздохнул.
Он осторожно приоткрыл набитый бумагами шкаф, вытащил несколько папок и пролистал их. Одна была набита документами о полицейских. Эдди знал многих из них – отъявленные садисты. Именно по этой причине они в свое время и подались в полицейские – совсем как и он сам. Боман отыскал свое досье: трудовой договор, послужной список – точнее, их мутные фотокопии. На полях – заметки Томми. Материалы расследования убийства Рикарда Эгнелля. Вопросительные знаки. Допрос Анники, бывшей девушки Бомана. Она беседовала с Янссоном уже после того, как они расстались. Томми говорил ей, что хочет привлечь Эдди к ответственной секретной работе и поэтому должен навести о нем кое-какие справки. Анника охотно согласилась помочь и рассказала об Эдди и его хулиганском прошлом. Обозначила некоторые значимые для них обоих даты. Например, день их разрыва – он же день смерти Рикарда Эгнелля. Это место в протоколе Янссон обвел красным, а на полях поставил восклицательный знак. Дальше шли протоколы допроса двух приятелей Рикарда Эгнелля, прекрасно дополняющие общую картину.
Эдди пролистал еще несколько папок – все то же самое. Беседы с друзьями и близкими родственниками, материалы перерасследованных преступлений. Таким образом Томми вербовал своих пехотинцев. С Боманом ему особенно повезло.
Лампочка на жестком диске перестала мигать. Эдди вытащил кабель и спрятал диск в карман. Он повернулся, чтобы идти, когда его внимание привлекла еще одна папка, помеченная буквами «С. Б.»… София Бринкман. Ее сын Альберт стал инвалидом после автомобильной аварии.
Эдди пролистал дальше.
София работала медсестрой в больнице, где лечился Гектор Гусман. Они сблизились, после чего полиция хотела заставить Софию следить за Гусманом. Бринкман удалось спастись, когда в ресторане «Трастен» развязалась стрельба… Дальше следовала информация о ее родных и близких. Заметки, перечисление мест, где она может скрываться. Фотографии, копии документов плюс самые общие сведения о Гекторе Гусмане – его родителях, детстве.