Добрым демоном и револьвером #1-#7 — страница 16 из 367

Таканаши Кей, несмотря на свою молодость, всерьез рассчитывал пробиться в слуги благородных. Отсутствие длительных отношений лишь помогало амбициозному молодому человеку налегать на учебники и корпеть за уроками. Об этом Кей не говорил даже родителям, но получить в паспортной книге пометку знатного рода рядом с гражданством, а с ней и престижную, высокооплачиваемую профессию…

Теперь, находясь на торжественной линейке среди детей богатых, знатных и знаменитых, Таканаши внутренне трясся. Ясукарантей! Гаккошима, Остров Психов! Достаточно случайно наступить на ногу одному из этих подростков, как тот скажет своим родителям! Те сделают отметку о непристойном поведении Таканаши в токийский или японский реестр – и все, на амбициях можно будет ставить крест! Стоя перед выступающим директором, Кей понял, что это худший день его жизни.

Как оказалось – нет.

Судьба определенно заставляла Таканаши расплачиваться по полной за одну зацелованную и защупанную вне правил хорошего тона девочку.

Алистер Эмберхарт – черный, смуглый, носатый и худой иностранец - был совершенно чуждым всему, что до этого знал Кей. Казалось, он не замечал, как половина класса вздрагивает от вида его изрезанного лица. Их новая староста, Инамори Миу, пару раз была вынуждена подойти к Эмберхарту для беседы по школьным делам, и Кей видел, как спрятанные в складках юбки кулачки девушки покрывались толстой коркой льда!

А после первой проведенной в общежитии ночи, почти весь класс дождался, пока Эмберхарт выйдет пугать учителей в курительной комнате, и насел на Таканаши, расспрашивая, как тот пережил такое событие! Причем, ученики класса «1-B» в ходе обсуждения озадачились еще сильнее – почему их пугает смуглый, но очень слабый англичанин, в то время, как огромный, тяжелый и очень сильный рус на задней парте совершенно не страшный? Хотя лицо у руса жестокое и грубое, а у Эмберхарта просто строгое и порезанное?

Жить с таким соседом оказалось легче, чем Таканаши опасался – англичанин в основном молчал и учился, пил кофе при любом удобном случае, зверски много куря при этом. Если бы не привычка этого мрачного типа совершенно внезапно срываться с места и быстрым шагом выходить в коридор каждый раз, когда ему приходит в голову телефонировать своей прислуге с очередным списком пришедшего в голову, то Кей бы даже сумел расслабиться и начать привыкать, однако… благородныйсам постоянно был собран и напряжен, и других неосознанно приводил в это состояние.

Таканаши посмотрел вслед уходящей в сторону корпуса долговязой фигуре, вокруг которой прыгал маленький человекообразный шарик, и сам начал собираться на занятия. Алистер хоть и делал вид, что его ничего не волнует, но вышел на уроки раньше, чем большинство парней, уводя с собой громогласное чудовище, явно насобиравшее проклятий на голову. «Не такой уж и плохой этот тип» - про себя решил японец, запихивая учебники в портфель и выходя в коридор. Вежливо поздоровавшись поклоном с Комендантом, недоуменно разглядывающим свою метлу, Таканаши быстрым шагом припустил на учебу. Четверг – последний день.

Следующие три дня нужно обязательно провести с родителями. Ведь отца точно скоро переведут, а он, Таканаши Кей, останется здесь, в Токио. Один.

* * *

- Хабитаты спасали человечество с 2 888-го года. После Второй Эры Магов большая часть планеты, за исключением территорий Африки и Австралии, была опустошена. После полутысячелетия диктата и войн магов осталось их многочисленное наследство – хищные твари, некроконструкты, автоматоны и жизнеспособные химеры. Для большей части этих существ люди служили ресурсом, высококалорийным топливом или просто пищей. Изобретение великого Хъодвига Лютера Брамса, хабитат, позволил людям спокойно жить в безопасности, развиваться, растить детей. В современности хабитаты являются условно независимым агрокомплексами с одним сводом законов и правил, действующим для каждого гражданина. Эти законы так же определяют регламент взаимодействия, продуктовые и товарные квоты между хабитатом и городами, ставшими индустриальными центрами.

- Очень хорошо, Хасегава-кун. Эмбертхарт-кун, можете к этому что-то добавить?

- Да, Нишима-сенсей, - я встал с места, - В первую очередь, хочу заметить, что хабитаты гораздо старше, чем их принято считать, и раньше назывались иначе – Фермами. В хрониках Викса Афарийского можно найти упоминание о Фермах, датированное 493-им годом от смерти Меритта. Рядом специалистов-историков этот нюанс считается чрезвычайно важным, так как может объяснить регулярные и частые погромы сервофобов…

- Достаточно-достаточно! – быстро остановил меня учитель, начавший терять краски лица после упоминания Афарийского, - Это вы будете проходить лишь на пятом курсе! Садитесь, Эмберхарт-кун.

Рефлекс собаки Павлова из памяти прошлой жизни будет применен ко всем и каждому. Не хотите услышать что-то мрачное, гнусное и откровенно циничное – не трогайте меня. А тем вроде давней проблемы хабитатов, в которые чуть ли не три тысячелетия жили представители вида homo servus – полно! Искусственно выведенные магами из обычного человека, сервы были сильны, чрезвычайно выносливы, неприхотливы до безобразия и универсальны. До шестнадцати лет представителей этой искусственно выведенной расы нельзя было отличить от людей, но при взрослении, они начинали меняться, превращаясь в человекоподобных существ, с грубыми чертами лица, плотной толстой кожей сероватого оттенка и выступающей вперед нижней челюстью. Самым же большим достижением сотворившего их мага было то, что вместе с внешними трансформациями менялась и психика – взрослый серв был молчалив, покорен приказам, но умел лишь то, чему его обучили в подростковые годы. Надо ли говорить, что прибывающие в хабитаты крестьяне с удовольствием мешали свою кровь с сервами, в надежде получить выносливое и послушное потомство?

О да, каждый раз, когда в следствие каких-либо событий происходит миграция горожан в хабитаты, обязательно начинаются трения и обвинения в нечистой крови. Одна из маленьких хитростей, как мир незаметно сбрасывает излишек людей, дабы не начинать воины. Та же вечная грызня с Халифатом из той же оперы.

Я прикрыл глаза, слушая преподавателя вполуха – необходимо было спланировать каждую минуту «выходных». Баркер с Уокером за эти четверо суток уже достаточно поколесили по Токио, чтобы гомункул начал ориентироваться в городе, поэтому мне придется нанести несколько визитов… особого толка. Обязательства нужно выполнять. Визит к родителям этого порождения кошмаров, откликающегося на имя Рейко, как и поход за покупками, я отложу на другую неделю.

Якусейсшо начинала мне понемногу нравиться. Попервоначалу я боялся, что это будет сущий дурдом с беготней, хаосом и малолетками, швыряющимися друг в друга энергетическими конструктами… но все было совсем не так. Студенты всегда студенты, даже если они аристократы, но буйствовать они предпочитали вне острова. У каждого пола каждого курса было свое общежитие, занятия, и возможность выйти в город… подобие города. На Гаккошиме жили все преподаватели и обслуживающий персонал, а так же владельцы магазинчиков, бутиков и небольших кафешек. В общей сложности на искусственном острове постоянно проживало около двадцати тысяч человек, из которых целая тысяча принадлежала к службам безопасности.

Какое-то общение пока было лишь с четырьмя из всего класса – Сент-Амором, Распутиным, Таканаши и старостой Инамори. Последняя подходила ко мне несколько раз, раздавая и собирая анкеты, интересовалась, какими видами физического спорта я занимаюсь, и в какой кружок или клуб планирую поступать. Замечательная и открытая девушка, хотя я не совсем понимаю ее излишнюю приветливость… как и причину, почему она распространяет холодную свежесть. Делает атмосферу в классе приятнее? Как-то это… не аристократично.

Распутин большую часть времени молчал…и прислушивался, не проявляя инициативы к близкому знакомству с другими детьми. В целом я его тактику одобрял – он давал окружающим время привыкнуть к себе. С ним мне общаться нравилось, пока рус не включал «Иванушку-дурачка», начиная скрыто потешаться над окружающими. Ну, будь у него рязанская морда, я бы еще купился, но с настолько нордическими лицом княжичу да косить под лапотника? Не говоря уж о том, что гигант спалился чуть ли не в первый день, высказав свое очень обдуманное мнение о котировках зерновых культур на восточных биржах.

Сент-Амор выполнял нормы общения за весь класс. Хитрый и пронырливый, он проникал везде и всюду, сглаживая любые острые углы непередаваемым французским шармом. Если бы я наблюдал подобное в шотландском университете, куда как-то раз ездил с отцом или в немецком, то воспринял бы нормально, но француз умудрялся вливаться в японское и на своих правилах! Раз и он стоит возле двух начинающих хмуриться японских подростков со второго курса, два – и они уже зовут его на следующей перемене с собой! Раз, и староста Инамори леденеет на глазах, выслушивая какую-то его шутку, два – ты видишь, как она украдкой, тихонько, но улыбается в спину откланявшегося француза! Потрясающе! А ведь при нас с Распутиным Жерар только и делает, что сыпет сплошными пошлостями.

Герой-Таканаши на их фоне был самым обычным японским школьником-простолюдином, чем изыскал мою симпатию. Парень исправно робел и боялся, был замкнут, краснея, когда к нему приближались девочки. То, что он уважал покой соседа по комнате, не досаждая мне многочисленными вопросами, тоже было замечательно. Единственной ненормальной странностью, что я заметил, было то, что японская часть класса с ним общалась удивительно приветливо, не чураясь подходить к парте или звать к себе. Они же не знают, что он потенциальный Герой – откуда такая либеральность нравов?

Много вопросов - мало ответов. Нужно будет… точно.

Я отошел в коридоре к стене, доставая ежедневник и делая памятку поручить Уокеру найти мне преподавателя по защите бытовыми предметами или их аналогами. Чем меньше ресурсов моего мозга будет выделено на текущую безопасность, тем больше внимания смогу уделить миссии и окружению.