– Есть несколько вариантов ответа на ваш вопрос, Оскар Викторович: например, самый простой – у капитанов транспортов был чёткий, заранее отданный приказ на эвакуацию! – ответил я. – В любом случае думать сейчас нам нужно не о вражеской «махре»! Мы им в спину бить не будем, пусть спасаются. Нам же надо их десантную операцию сорвать, нанести потери материальной части, а не перебить как можно больше народу.
Через семь минут разведка доложила: австрийцы строят свои корабли в три линии сразу за длинной оконечностью острова Корчула. В переднюю «шеренгу» встают их броненосцы, во вторую всякая военная мелочь – крейсера и канонерки, в третью – гражданские пароходы и даже парусники. Видимо, хотят навалиться на наш фланг, как только мы обогнём мыс.
– Хм, а лодочная «армада» торопливо уходит на север к острову Хвар! – дочитал донесение разведки Старк.
– Дались вам эти лодчонки, Оскар Викторович! – усмехнулся Рожественский.
– Господа флотоводцы, давайте быстренько диспозицию сообразим, до зрительного контакта несколько минут! – призвал я штабных и громко добавил: – Флаг-минёр!
– Я! – подскочил от неожиданности Эбергард. – При такой конфигурации вражеского строя нам надо перестроиться в две кильватерные колонны! В правой, ближней к противнику, пойдут эсминцы, все три дивизиона.
– Так-так! Интересно, Андрей Августович! Продолжайте! – поощрил я Эбергарда.
В принципе, именно такую идея хотел предложить и я.
– Проходя мимо входа в пролив на максимальной скорости, эсминцы последовательно пустят торпеды, целясь по австрийским броненосцам! – Продолжил Эбергард. – Те хоть и стоят в максимально неудобной для торпедной атаки позиции – носом к нам, но увернуться при веерном сбросе им будет очень трудно.
– Поддерживаю предложение Андрея Августовича! – пробасил Рожественский. – Судя по схеме, выданной нашими авиационными разведчиками, австрийские броненосцы загораживают обзор своим же кораблям из второй и третьей линий. И все промахнувшиеся дальноходные торпеды достанутся им – возможность маневра у «мелочовки» будет ещё более затруднительной. А уж после первых попаданий, когда корабли врага неминуемо смешаются в гигантскую толпу, можно будет бить их как куропаток – на выбор!
– Принимается! – кивнул я. – Иван Константинович, радиограмму Витгефту и Макарову: перестроиться в кильватерную колонну! Флагман – головной. Вильгельм Карлович за нами. Степан Осипович – замыкающий! Скорость – максимальная!
Григорович метнулся к радистам.
– Николай Оттович! – позвал я командира «Бешеного».
Эссен, стоящий у передней смотровой щели ходовой рубки, обернулся.
– Николай Оттович! Мы перестраиваемся в две кильватерные колонны, флагман возглавит правую. Распорядитесь дать полный ход и держать его до особого распоряжения! – приказал я.
Эссен дал команду рулевому и в машинное отделение.
– А в левой колонне пойдут наши броненосцы. Тоже на максимальной скорости. Их задача – поддерживать эсминцы огнем! – Адмирал Старк логически завершил построение диспозиции. – Верно, Алексей Александрович?
– Верно! – поддержал я начштаба. – Иван Константинович, радиограмму Казнакову!
– И я не сомневаюсь, что как и в прошлый раз, Николай Иванович выбьет не менее полудесятка целей! – с энтузиазмом воскликнул Эбергард.
«Ещё бы ему не выбить! – подумал я. – Учитывая новейшие орудия и невиданные приборы управления огнем – настоящие механические компьютеры! Будет удивительно, если он целый десяток на дно не отправит!»
– После первого «прогона» мы идём на север, миль на пять, к маленькому островку Шчедро, лежащему впритык к «большому брату» – острову Хвар! – глянув на карту, сказал я. – Таким образом, мы выйдем за пределы максимальной дальности стрельбы самых совершенных пушек противника. Там мы спокойно развернёмся на 180 градусов и повторим проход вдоль строя врага, добивая уцелевших.
– Получается, что мы не будем входить в пролив, что застрахует нас от ввязывания в бой на близких дистанциях! – резюмировал Рожественский, тоже посмотрев на карту.
Ну, что могло пойти не так? Замечательная погода: спокойное море, легкая волна, небольшой ветерок, безоблачное голубое небо, видимость «миллион на миллион»! Выкрашенные в жёлтый и чёрный цвета уродливые австрийские «утюги» видны как на ладони на лазурной воде Адриатики. Увидев нас и сообразив, что их задумка с засадой не удалась и мы вот-вот пронесёмся мимо на приличной скорости, броненосцы противника незамедлительно открыли огонь и, судя по огромным столбам дыма, повалившим из труб, дали полный ход. Ну, набирать свою «бешеную максималку» в 16 узлов им предстояло минут десять, а за это время по ним отстреляются не только эсминцы, буквально летящие по волнам на своих 33 узлах, но и более медленные линкоры Казнакова.
Австрийцы из своих короткоствольных барбетных пушек развили просто «сумасшедшую» стрельбу – один выстрел в три минуты. Однако даже из современного орудия (сделанного в XXI веке) попасть в быстро перемещающуюся вдоль фронта цель весьма затруднительно – нужно соответственно быстро ворочать стволом и брать приличное упреждение. Что уж говорить об австрийцах – они даже теоретически не могли попасть в эсминцы, идущие тридцатиузловой скоростью. Но! Было одно «но»! Количество орудий! Учитывая общее число стволов первой линии их флота, а каждый «утюг» нёс по два-три орудия калибром от 240 до 305 миллиметров, вес залпа достигал десятков тонн. Да, одиночный броненосец не смог бы попасть по одиночному эсминцу. И, думаю, что даже три-пять броненосцев хрен бы попали в кораблик из «Бешеной стаи». Однако «минные крейсера» двигались один за другим и при таких скоростях противник, целясь в первый эсминец, вполне мог угодить во второй.
«Бешеный» возглавлял колонну. Товарищ Эссен в очередной раз проявил себя молодцом – из выпущенных веером восьми торпед в цель попали две! Идущий в середине вражеского строя броненосец «Кронпринц Эрцгерцог Рудольф», имевший три пушки калибра 305 мм, получил «подарочек» в левую скулу и сразу начал тонуть, набирая, на приличном уже ходу, узлов в десять, воду в огромную пробоину. Вторая торпеда проскочила линию тяжёлых кораблей и досталась крейсеру-тарану «Пантера». Тот просто развалился от взрыва пополам. Вероятно, что и остальные шесть штук, учитывая их дальность и скорость, в кого-то угодили – я лично видел высокие столбы воды от их взрывов где-то в глубине вражеского флота. Но обзор перекрывали набирающие скорость броненосцы и крейсера, поэтому точно определить объекты поражения не представлялось возможным. Впрочем, сигнальщики-наблюдатели, сидящие на боевых марсах наших линкоров, с помощью мощнейшей оптики должны отчетливо увидеть и внятно зафиксировать в боевом журнале каждый выстрел и каждое попадание.
Вполне ожидаемо бой обернулся натуральной бойней, сравнимой с позапрошлогодним разгромом английской эскадры. Только на этот раз у нас было в два раза больше эсминцев и линкоры несли более скорострельные и дальнобойные орудия. «Бешеные псы» предельно чётко, как на учениях, выстреливали торпеды, при этом не забывая маневрировать. Что было не лишним, учитывая настоящую стену из разрывов, выстроенную австрийцами поперёк нашего курса. Пока что бог нас миловал – прямых попаданий в эсминцы не было. Каждый «минный крейсер», пройдя вдоль вражеского строя, посылал на флагман доклад о повреждениях – были поражения надстроек и бортов осколками и гидроударами от близких разрывов. Несколько десятков человек получили ранения и контузии.
Неладное началось, когда длинная колонна эсминцев двигалась полукругом – головной «Бешеный» уже лёг на обратный курс, а концевой «Берсерк» только подходил к точке поворота, находящейся на траверсе маленького острова Шчедро. За эсминцами почти вплотную шли линкоры, головным «Чесма», за ним «Синоп», на котором держал флаг адмирал Казнаков, потом «Александр» и замыкающим «Георгий Победоносец».
Я и офицеры штаба смотрели вперёд и уже прикидывали повторный прогон вдоль дымящейся толпы, в которую сбились уцелевшие австрийские корабли, поэтому новую опасность первыми засекли сигнальщики «Бешеного». О чём и доложили своему командиру. Эссен, убедившись в реальности происходящего, привлёк моё внимание.
– Алексей Александрович, посмотрите на остров Шчедро! Там, похоже, массированная атака лёгких сил на наши линкоры!
Я торопливо, с натугой отвалив бронированную дверь, выскочил из боевой рубки на крыло мостика и вскинул к глазам бинокль. Мать моя женщина! Из-за островка выскочило несколько десятков лодок. Видимо, тех самых, которые спустили с гражданских пароходов полчаса назад. Вот только это была не эвакуация пехоты… Лодочки оказались боевыми катерами. Или камикадзе, с грузом взрывчатки, или с самодвижущимися минами Уайтхеда (легкими медленными торпедами). А может, и с буксируемыми фугасами… Отсюда я не видел подробности вооружения, но агрессивные намерения этой надводной орды не вызывали сомнения!
С довольно приличной, около 30 узлов, скоростью катера пошли в атаку на проходящие мимо Шчедро линкоры. С тех немедленно ударили пушки «Гром», выпуская по 8 снарядов в минуту, но даже для них цели оказались слишком маленькими и быстрыми. Вот именно сейчас я остро пожалел, что отказался ставить на корабли шестиствольные «Мясорубки» Рукавишникова. Двух установок на один борт каждого линкора хватило бы для полного уничтожения всей вражеской армады! Ведь один такой «пулемётик» всего за минуту справился с двумя полками английской лёгкой кавалерии во время подавления мятежа «Узурпатора». А у нас сейчас примерно такая же ситуация!
– Григорович, радиограмму Казнакову: перестаньте выбирать цели, ставьте заградительную завесу!!! – заорал я, увидев, что орудия линкоров пытаются попасть по отдельным катерам. – Дублируй циркулярно на все корабли! Завесу, завесу, мать его!!!
– Надо повернуть им на помощь концевые эсминцы Макарова! – крикнул подбежавший Старк. – Пусть таранят эти лоханки!
– А если у них там шестовые мины?! – справедливо заметил Рожественский, тоже разглядывая в бинокль разворачивающийся бой. – Нельзя с ними сближаться!