Я поднялась, перекидывая еще влажные после душа волосы, через одно плечо:
– И, пожалуйста, костюм моего размера.
Это был ультиматум, который Шилов мог ощутить, как пинок под зад солдатским ботинком.
Я не могла скрыть радость, несмотря на горестное осознание собственного бессилия, если Шилов действительно пожелает меня приструнить.
Часы ожидания после нашего разговора сменились нервным перенапряжением и постоянными мыслями о предстоящей встрече с Тайгетом Касаром. Мыслями, которые иногда заставляли меня краснеть…
В начале ноября небо начинало темнеть ближе к пяти вечера.
Я предвкушала собственную смерть, будто это была лишь иллюзия, за которой меня могло ждать «долго и счастливо» с одним из самых опасных и жестоких существ во Вселенной.
Никто не трогал меня, не нарушал моего уединения.
Неужели вся моя жизнь будет пропитана страхом – каково это умереть в любую секунду от рук того, кто разжигает пожар в сердце?
Когда тяжелый осенний мрак медленно укутал территорию базы, меня повели на улицу.
В свете прожекторов я увидела военный грузовик.
– Вас отвезут через мост в бывший гостевой дом на берегу. Там вам и кресла, и камины, - донесся до меня мрачный голос полковника Шилова. – Ребята установили там камеры. В фургоне рюкзак со всем необходимым. Костюм в чехле, – мужчина возник у меня за спиной. – До самого рассвета вы можете на рассчитывать на нашу помощь. Если переживете эту ночь, я верну в проект Сурова.
– Так точно, товарищ-подполковник, – протянула я растеряно.
На лице этого человека возникла кривая усмешка.
– Теперь понимаю, что он в вас нашел, – и уже совсем доброжелательно: – Идите в машину, Эля, вам уже пора.
***
Камин приятно потрескивал.
Я заплела волосы в тугую косу, села в кресло и взяла в руки блокнот.
В доме было тепло – наверняка, кто-то поддерживал все в исправном состоянии.
Из окон открывался прекрасный вид на Волгу и монастырь с белокаменной зубчатой стеной.
Разглядывая в блокноте свой убористый мелкий почерк, я сходила с ума от волнения.
Было уже порядка десяти вечера, когда, устав от пытки ожидания, я решила сама позвать его. Прикрыв веки, я призывно о нем подумала.
Упрашивать его не пришлось.
Прежде, я ощутила его всем своим существом так же сильно, как ощущала тепло от камина. Его запах – головокружительный легкий, но стильный мужской аромат – защекотал мой требовательный нюх. Его энергетика… раньше о таком я лишь слышала, теперь же чувствовала ее каждой клеточкой своего тела.
В животе потяжелело, а сердце принялось мучительно биться в груди.
– Добрый вечер, – сказала я слегка взволнованным голосом прежде, чем он оказался в поле моего зрения. – Садись, пожалуйста, в кресло. Ты задержался.
Наверное, он уже сгорает от нетерпения узнать, куда же именно так сильно опоздал.
Твердые шаги пронесли его мимо меня (он покорно исполнил мою просьбу?) и я, наконец, окинула его взглядом. Всего. Жадно и торопливо.
Усевшись в кресло, он положил руки на подлокотники и закинул ногу на ногу, демонстрируя себя в очень уверенной позе. Его «ртутная» татуировка на руке, мои четки и серебряный кулон на черном кожаном шнурке надолго завладели моим вниманием.
Я поправила черную пластиковую оправу очков и выпрямила спину.
Сейчас он был без пальто. Мягкий черный свитер выгодно очерчивал его плечи и открывал предплечья рук. На груди преспокойно мерцала монета. Густые вьющиеся волосы непокорными прядями падали ему на глаза.
Проклятье!
Я ощутила тугую боль в животе – потребность…
Это все вовсе не так задумывалось, на самом деле…
Я, по правде сказать, его ненавидела.
Наши взгляды пересеклись, и мне стало нечем дышать.
– Ты когда-нибудь давал интервью? – спросила я, поспешно отворачиваясь.
Он молчал.
Не самая лучшая реакция на мой спектакль.
Повернувшись к нему, я заметила, что он разглядывает меня и так увлечен этим, что остальное уже не имело для него никакого значения. И чему я удивляюсь, он мог делать сейчас все, что ему вздумается.
– Не против, если я задам тебе пару вопросов?
Он задержал взгляд на моем лице.
Сейчас в нем было так много от хищника, что я поежилась.
– Что ты хочешь знать? – его голос был холоден и предельно строг.
– Спрашиваешь? Ты же пришелец из космоса… – я пожала плечами. – Очень много всего.
– Мы уже играли в эту игру, Эля.
– В эту еще нет, – не согласилась я. – Если хочешь, я тоже отвечу на твои вопросы. Любые.
– О'кей.
Несмотря на спокойствие, он был напряжен. Я чувствовала это так же хорошо, как и то, что схожу с ума лишь от одного его присутствия.
– Где ты бываешь днем? – я взяла карандаш и аккуратно вычеркнула первый вопрос из блокнота.
– Нигде.
– Это нечестно.
– Это правдивый ответ.
Неужели он просто исчезает?
Очень в этом сомневаюсь.
– Хорошо, – я не была в полной мере удовлетворена его ответом, но позволила ему думать иначе: – Теперь можешь и меня о чем-то спросить.
– Ты хочешь меня, Эля?
Если не брать во внимание, что я покрылась красными пятнами, я могла точно определить свое состояние, как глубокий нокаут.
Понимая, что камеры запишут все, о чем мы говорили, я выпалила:
– Нет!
Он манерно изогнул бровь.
– Значит мне тоже можно лгать?
– Все из-за твоей метки, ты знаешь! – оскорбленно взвилась я. – Только поэтому! – и под его требовательным взглядом совсем тихо и в сторону: – Да, хочу.
– Следующий вопрос, Эля.
Он спас меня от чудовищного позора, напомнив об интервью. Я снова уткнулась носом в блокнот.
– Насколько вы, чужаки, социально связаны между собой?
– Мы часть одного целого.
– Часть Халара?
– Это уже второй твой вопрос. Но – да.
– Хорошо. Твой черед.
Сердце у меня колотилось как сумасшедшее.
– Ты раньше занималась любовью с мужчиной?
Да, он издевается!
– С… ума… сошел, – тяжело сглотнув, я не знала, куда спрятаться от стыда и злости: – Нет, мне всего восемнадцать!
– Хочешь попробовать это со мной?
Я вскинула взгляд, утопая в янтаре его магнетических глаз.
Разряд тока бьет не так сильно, ей-богу!
– Ты убьешь меня!
– Постараюсь этого не делать, – лаконично ответил он.
– Теперь мои вопросы, – зло процедила я, уходя от прямого ответа. – Халар – это нечто живое? Или это… что-то неосязаемое…
– Вы называете это темной материей, – он все еще был слишком напряжен и это сквозило даже в его голосе, – это часть вселенной, которая не излучает и не поглощает свет.
Я вскинула вверх ладонь.
– Ты – часть этой материи, получается?
– Ты тратишь свой вопрос на это уточнение, Эля? – его губы – соблазнительные и подвижные – трогает усмешка.
– Хочу понять, из чего ты состоишь.
Его молчание отнюдь не неловкое, он просто наслаждается моментом.
– Можешь меня потрогать.
– Звучит паршиво, – поморщилась я. – Может, на самом деле ты выглядишь, как Веном[1]. И… – не знаю, стоит ли говорить: – я тебя уже трогала.
– Понравилось?
Меня накрывает жидкая вулканическая магма – кожа горит от стыда.
– Ты тратишь свой вопрос на это уточнение? – язвительно хмыкнула я.
Он улыбается. Впервые за этот вечер.
Если эта улыбка способна приносить смерть, я готова умереть в ту же секунду.
Меня дергает глупое желание залезть ему на колени, потому что расстояние между нами – это самая большая несправедливость сейчас.
– Продолжай, Эля.
Удивительно, что именно он из нас двоих помнит про это дурацкое интервью.
– Если бы ты изменил свой ирахор, это бы могло повлиять на решение всех остальных чужаков?
– Возможно.
– Это слишком уклончиво.
– Как и твой ответ на мой вопрос.
– Хорошо, – закатила я глаза и быстро проговорила: – Мне понравилось трогать тебя. Доволен?
– Отлично, Эля. Мой выбор повлияет на выбор других.
Он сказал то, на что я не смела даже рассчитывать.
– Ты все еще хочешь убить меня? – этого вопроса не было в блокноте, он просто сорвался у меня с языка.
Глаза чужака опасно сверкнули.
– Сильнее, чем ты можешь думать. Твоя боль была бы прекрасным дополнением к этому развлечению.
– Что тебя останавливает?
– Ты, кажется, исчерпала лимит своих вопросов.
– Ответь, пожалуйста.
Он вдруг поменял позу – широко поставив ноги и опустив на колени кисти, взглянул на меня напряженно:
– Все просто. Говорить с тобой мне доставляет особое удовольствие. Если ты позволишь, мы зайдем дальше разговоров. Я хочу понять, что еще ты сможешь мне дать.
– Кажется, ты возлагаешь слишком много надежд на мою смерть.
– Сейчас я просто хочу с тобой переспать.
Просто? Он сказал «просто»?
И все-таки он не человек, чтобы хотеть чего-то подобного. Я бы поняла его жажду сожрать меня, причинить боль, но это… Он придумывает все более изощренные способы подвести меня к смерти?
– Вернемся к вопросам, – откашлявшись, сипло сказала я.
[1] Антигерой комиксов издательства «Marvel Comics», инопланетный симбиот с огромной пастью.
Глава 17
Это существо рушило мои самые добродетельные представления о самой себе.
Я с неловкостью вздернула очки на переносице.
Говорить с Тайгетом Касаром – это балансировать на канате между башнями Всемирного торгового центра в Нью-Йорке[1].
Мне было жарко. В животе теплилась сладкая дрожь.
– Итак, значит именно вы сотворили человечество, – протянула я. – А как же Земля? Она тоже была создана для нас?
– Скорее, для нас.
– Вы действительно создали целую цивилизацию?
– А ты считаешь, что двести двадцать три твоих гена это продукт эволюции? – мягко спросил он.
В комнате пылал камин. Он был единственным источником света, так что между мной и чужаком привычно висел полумрак. Но даже сквозь него я ощущала себя раздавленной на лобовом стекле мошкой.