– Молотки и гвозди! – бодро доложил он. – И сорок три топора!
– Отвезите их назад, – бросил генерал.
– Как? Почему?
– Отвезите назад! – рявкнул Кастенскьольд.
Мечта умерла. Он снова достал подзорную трубу – британская пехота выходила из леса. Одни солдаты были в красных мундирах, другие – в зеленых. Противник растягивался в линию, вне досягаемости датских орудий. Генерал знал, что какое-то время британцы будут стоять, дожидаясь подхода своей артиллерии, и соблазн атаковать был велик. Численный перевес был на его стороне, да и бежать пришлось бы вниз. И все же он сдержался. Необученные войска лучше дерутся в обороне, а потому пусть британцы лезут вверх по долгому склону навстречу его орудиям. Пусть он не снимет осаду Копенгагена, шанс принести Дании победу еще есть.
Пушки установили на позиции. Датский флаг поднялся над холмом. Пехота растянулась в линию.
Генерал Кастенскьольд приготовился драться.
– Какого черта вы здесь делаете? – осведомился капитан Уоррен Даннет у батальонного квартирмейстера.
Тот никогда не вызывал у капитана симпатий. Вышел из рядовых и, по мнению Даннета, имел преувеличенное представление о собственной компетентности. Мало того, успел послужить в Индии и на основании этого полагал, будто знает кое-что такое, чего не знают остальные.
– Меня прислал полковник, сэр. Сказал, что вам недостает лейтенанта.
– И где, черт возьми, вы пропадали? – Капитан склонился к осколку зеркала, воткнутому в щель столба ограждения, и осторожно, чтобы не задеть кончик усов, поскреб бритвой щеку. – Я вас пару недель не видел.
– Находился в командировке, сэр.
– В командировке? – язвительно усмехнулся Даннет. – И что за командировка?
– Выполнял поручение генерала Бэрда.
Странно. Что общего может быть у сэра Дэвида Бэрда с таким типом, как Шарп? Впрочем, спрашивать Даннет не стал.
– Ладно, только не мешайте, – коротко сказал он и, отряхнув с бритвы воду, взялся за подбородок. Чертов квартирмейстер!
Стрелки, собрав в лесу валежника, развели костер и кипятили воду для чая. Зеленые мундиры растянулись у кустов и заборчиков по обе стороны дороги. Дальше, на лугах со свежими копнами сена, разместились два батальона красномундирников. Время от времени кто-то из офицеров этих батальонов подходил к позициям стрелков и подолгу смотрел в сторону пологой насыпи, на которой разворачивалась датская армия. Неприятельский флаг, белый крест на красном поле, колыхался под ветром, приносившим запах моря. Синемундирная кавалерия на флангах и артиллерийская батарея в центре. Мнения в оценке живой силы противника разнились от десяти до двенадцати тысяч, тогда как британская армия насчитывала около трех тысяч. Большинство сходились во мнении, что расклад вполне удачный.
– Чего только ждем? – проворчал кто-то.
– Ждем, Хокинс, пока генерал Линсинген обойдет их с фланга, – ответил капитан Даннет.
По крайней мере, план был именно такой. Пока генерал Уэлсли, угрожая атакой, привлекает внимание противника, генерал Линсинген со своим германским легионом заходит неприятелю в тыл. И все бы хорошо, но из-за порушенного моста у Линсингена случилась заминка, и его люди застряли в трех милях от назначенного пункта, а поскольку никаких донесений не поступало, никто еще не знал, что первоначальный план рухнул вместе с мостом.
Долетевшее из-за поворота громыхание известило о прибытии батареи девятифунтовых орудий, которые установили тут же на дороге.
– Погасить костры! – скомандовал офицер-артиллерист, беспокоившийся из-за сложенных у пушек мешочков с порохом.
Сидевшие у огня зашевелились.
– Чертовы пушкари, – пробурчал кто-то.
Капитан 43-го, усталый, с покрасневшими глазами и бледным лицом, попросил у стрелков чая. 43-й валлийский полк квартировал по соседству с зелеными мундирами в Шорнклиффе, так что эти части поддерживали приятельские отношения.
– Дам вам, парни, совет, – сказал капитан.
– Сэр?
– Избегайте аквавита. Варит его дьявол, а пьют датчане. Как, то одному Господу известно. А похож на воду.
Стрелки усмехнулись, а капитан вздрогнул и поморщился – это волынщик 92-го, опробуя инструмент, издал серию тягуче-заунывных стонов, писков и всхлипов.
– О боже, – простонал капитан, – только не это!.. Господи…
Услышав волынку, Шарп на мгновение вспомнил Индию, пыльное поле, на котором смешались люди, кони и разукрашенные орудия, и крушащих врага шотландцев.
– Не знаю, испугают ли эти звуки датчан, – раздался голос у него за спиной, – но у меня от них мурашки по коже.
Лейтенант обернулся и увидел сэра Артура Уэлсли, рассматривающего в подзорную трубу батарею противника. Генерал был на коне и обращался не к Шарпу, а к двум своим адъютантам. Оглядев неприятельские позиции, он опустил трубу и увидел перед собой офицера в зеленом мундире. На лице его отразилось удивление вперемешку со смущением.
– Мистер Шарп, – бесстрастно произнес он, поскольку обойти вниманием присутствие лейтенанта было уже невозможно.
– Так точно, сэр.
– Все еще с нами?
Шарп промолчал. Генерала он не видел три года, с тех пор как покинул Индию, а смущения его не заметил, поскольку слишком остро почувствовал его осуждение. Грейс приходилась Уэлсли кузиной. Очень дальней кузиной, но неприязнь ее многочисленных родственников разделял, несомненно, и сэр Артур.
– Нравится в стрелках? – спросил, глядя на дорогу, генерал.
– Так точно, сэр.
– Я так и думал, – произнес Уэлсли. – Я так и думал. Что ж, посмотрим сегодня, насколько хорошо ваше новое оружие, а? – Как и большинство офицеров в британской армии, генерал никогда еще не видел винтовки в действии. – Где же, черт возьми, Линсинген? Хотя бы весточку прислал! – Он снова поднял подзорную трубу. – Как вам кажется, они выступать не собираются? – Вопрос был задан адъютантам, и один из них ответил, что вроде бы видит за орудиями подводу. – Ладно, тогда обойдемся без Линсингена. По местам, джентльмены, – обратился он к собравшимся вокруг него офицерам. – Доброго дня, Шарп!
С этими словами командующий повернул лошадь и ускакал в сопровождении немногочисленной свиты.
– Хорошо его знаете? – с завистью спросил капитан Даннет, слышавший разговор Уэлсли с лейтенантом.
– Да, – коротко ответил Шарп.
Черт бы тебя побрал, подумал Даннет. Шарп же думал о том, что на самом деле совсем не знает генерала. Разговаривал с ним не раз, однажды спас ему жизнь, за что получил в знак признательности подзорную трубу, а вот знал плохо. Точнее, не знал совсем. Было в сэре Артуре Уэлсли что-то холодное и пугающее. И все-таки Шарп был доволен, что ими командует именно он. Просто потому, что генерал знал свое дело и делал его хорошо.
– Становитесь на правый фланг, – распорядился Даннет. – К сержанту Филмеру.
– Слушаюсь, сэр.
Капитан хотел спросить, почему Шарп носит винтовку, но справился с любопытством. Скорее всего, по-прежнему считает себя рядовым. Длинноствольное оружие офицеру не полагалось, но лейтенанту нравилась винтовка Бейкера, и он позаимствовал ее у полкового врача, собравшего целый арсенал оружия, принадлежавшего бывшим пациентам. Винтовка была удобнее мушкета, намного точнее и обладала той жестокой, безжалостной эффективностью, что неизменно находила отклик в душе Шарпа.
Сержант Филмер встретил Шарпа приветливой улыбкой:
– Рад, что вернулись, сэр.
– Капитан Даннет прислал присмотреть за вами.
Филмер ухмыльнулся:
– Заваривать нам чай? Прикрывать одеяльцем?
– Для начала давай прогуляемся, Лофти. До того пригорка.
Сержант бросил взгляд в сторону противника:
– Как они, сэр? Хороши?
– Бог их знает. Ополченцы вряд ли, а вон те похожи на настоящих.
– Посмотрим, ждать уже недолго.
Филмер был мал ростом, и в полку его называли не иначе как Лофти – долговязый. Свое дело сержант знал. Выбив о сапог глиняную трубку, он открыл мешок и предложил Шарпу кусок медовых сот:
– Свежие, сэр. Нашли в деревне пару ульев.
Лейтенант пососал соты.
– Тебя повесят, Лофти. Если поймают.
– Слышал, двух парней вчера повесили. Раз попались, значит дурачье. – Он сплюнул в траву. – Это правда, сэр, что там город?
– Да. Называется Кеге.
Шарп подумал, что они находятся где-то неподалеку от того места, где он сбежал от Лависсера.
– Ну и названьица у них здесь, язык сломаешь. – Филмер пощелкал курком лежавшей на коленях винтовки. – Отсырела в море, вот и решил смазать. – Он оглянулся на расположившихся неподалеку солдат. – Не вздумайте дрыхнуть, лодыри, вас ждет работа.
Артиллеристы уже зарядили пушки и были готовы открыть огонь. У берега разворачивался 92-й. То же самое делал 43-й за спиной у Шарпа. Два полка красномундирников и один стрелковый. Силы были неравны, но Шарп знал, на что способны настоящие солдаты, и ему было жаль датчан. Он посмотрел на их флаг с белым крестом на красном поле. Зачем нам это? Драться надо с французами, а не с датчанами. Он подумал об Астрид и виновато вздохнул.
– Ну, сэр, сейчас посмотрим, что из этого вышло, – бодро сказал Филмер.
– Посмотрим, – согласился лейтенант.
Он не сомневался, что месяцы боевой подготовки в Шорнклиффе не прошли даром. Армия всегда использовала стрелков, но сейчас собиралась употребить их с другой, более серьезной целью. Многие утверждали, что эксперимент был пустой тратой времени и денег, потому что винтовки перезаряжать труднее, чем гладкоствольные мушкеты, а потому солдат, вооруженный мушкетом, успеет сделать три или даже четыре выстрела за то время, что у его товарища с винтовкой уйдет на один. Скептики уверяли, что стрелков перебьют, пока они будут перезаряжать свои дорогие штуцера, но никто не мог опровергнуть того факта, что новое оружие имеет убойную дальность вчетверо большую, чем мушкет. Вопрос стоял так: точность или скорострельность.
Обе армии выжидали. Оба красномундирных полка приняли боевой порядок, орудия были заряжены, однако датчане, похоже, и не собирались отступать. Капитан Даннет прошел на правый фланг: