– Шире рот! — велела женщина, и засунула косточку непосредственно в очаг боли. Равель вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув в кресле.
– Терпи! — велела Славия. — И скажи спасибо, что выдирать не стала.
– Шпаши…
– Нет, сейчас молчи. Потом скажешь.
Поколдовав таким образом, целительница дунула на косточку, дым прекратился. Славия кинула свой варварский инструмент в жестяное мусорное ведро. По звуку я поняла, что оно пустое.
– Все, свободен. Только вот горяч-корень возьми.
Славия протянула мужчине маленький серый мешочек.
– Как отек спадет, жуй по корешку перед сном, три дня. Потом ко мне приходи. Обязательно приходи, понял? Если опять запустишь, не приму больше.
Равель с трудом вылез из кресла и закивал.
– Спасибо, матушка Славия, ужас как больно было.
Он больше не шепелявил!
– Я вам потом яичек утиных занесу, — пообещал он. И поспешно откланялся.
– Он яйцами с вами расплачивается? — удивилась я. Неужто тут принято натуральное хозяйство?
– Нет, – улыбнулась женщина, — платит королевское казначейство. Мне жалование определено. А Равель так свою благодарность выражает. Он птичник.
– А я думала, что все необходимое для жизни в замке производится в Мелекатии, — растерялась я.
– Почти всё, – подтвердила Славия, — но птицу мы тут держим свою. Рядом есть пруд, где Равель своих уток да гусей разводит.
– Госпожа Славия, мне так много еще нужно узнать! — воскликнула я почти в отчаянии. — Чтобы не путаться. Как что устроено и работает… я даже не знаю, что за растение сейчас поливала!
– Это бедохват, — ответила целительница, — питается болью и страданиями. Такие кустарники всегда сажают при домах знахарей. Ты права, вспоминать как тут да что, тебе надо, и в том лучше всего помогут наблюдения. Сейчас навесим замок на целительскую и сделаем перерыв. Свожу тебя на рынок, как и обещала.
ГЛАВА 10. Рынок
Славия и я облачились в обычную одежду. В своем черном строгом платье она смотрелась сурово, как директриса пансионата для девочек, например. Мой простой наряд деревенной девушки был удобным, опрятным и мне нравился. Длинная просторная блуза, цветом где-то между белым и бледно-желтым и коричневая юбка из плотной ткани. А поверх этого - теплая накидка из сукна. На улице ярко светило солнце, но свежий ветерок мог и продуть.
Я удивилась, когда целительница подозвала сонного парня с соломой волосах и велела ему собрать нам повозку.
– А мы разве не в деревню? Она же близко тут совсем.
– Деревенский рынок сейчас пустой и там с тебя втридорога сдерут, — обстоятельно ответила Славия, — весна, новый урожай не скоро, запасы подъедают. И если утварь какую на продажу выставят, в цене не постесняются. Туда надо летом ходить, на ярмарку.
– Тогда на какой базар мы отправляемся? — спросила я, и сердце подпрыгнуло от превкушения узнать что-то новое.
– В сам Верегот, — ответила знахарка.
Увидев, что это название ни о чем не не сказало, она вздохнула.
– Вернемся, попробую тебя подлечить. Что-то шибко у тебя все стерлось в голове. В столицу мы едем. Я тебе говорила, она рядышком тут совсем. И там базарная площадь есть. На нее круглый год изо всех городков и поселков люд съезжается. А многие деревеньки так вовсе на отшибе, и торговцам не особо хочется совсем без прибыли возвращаться. Так что иной раз можно очень удачно закупиться.
Пока она это рассказывала, парнишка успел подвести к нам крытую повозку, запряженную двумя лошадьми.
Я запрыгнула внутрь, отметив, как пружинят мои молодые ноги, насколько подвижны суставы и как же легко дается теперь каждое движение. Вот так выглядит вторая молодость.
Повозка оказалась куда уютней телеги суконщика. В ней было две лавки, обитых мягкой тканью, и можно было сидеть на них, выпрямив спину. Так что доехали мы с комфортом.
По пути знахарка интересовалась, не болит ли у меня голова, нет ли кружения перед глазами или тошноты. Получается, симптомы сотрясения мозга тут тоже знали, просто методы лечения были очень специфическими.
– Выйдем на базар, молчи, я буду торговаться сама, — предупредила Славия, — пока ты молодая незамужняя девица, тебе, по мнению этих чурбанов, впору самой на прилавке находиться среди товара.
Меня от этого покоробило. Лишнее подтверждение, насколько бесправна я тут оказалась.
– Даже если тебя окликать будут, хоть за юбку пусть дергают, к прилавкам каким попало не иди, только куда я скажу.
Когда мы приехали, я поняла, что меня чуточку укачало. Вылезая из повозки, я чуть не упала, но на ноги встала крепко и почти ровно. И тут же принялась вертеть головой.
Мы стояли у высоких деревянных ворот, на которых было написано что-то непонятное. Да, я же в другом мире, язык совсем другой.
Но все равно странно, почему устную речь я понимаю, а письменная кажется незнакомой?
Моргнув несколько раз, я поняла, что буквы вдруг словно перестроились и выглядят уже более осмысленно. Зажмурилась еще разок, потом открыла глаза…
“БАЗЗАР”
Да, вот так, через два “З”.
Войдя в арку ворот, я увидела типичную ярмарку. Длинные ряды, заваленные товаром, зазывалы рядом с торговыми местами и толпа зевак. Рыночная площадь была огромной, я не могла увидеть, где она заканчивается.
– Здесь и потеряться немудрено! — испугалась я.
– Потому-то надо вместе держаться.
Славия выдала мне угрожающих размеров тряпичную сумку.
– Покупки складывать будешь, — сказала она мне, — если тяжело будет, мне отдашь.
Я кивнула и мы нырнули в людское море. Хотя нет, я преувеличиваю. Скорее, небольшую речушку со спокойным течением. Посетителей было много, но они лениво бродили между рядами, согреваясь под весенним солнышком и подставляя лица ветерку.
– Картошка! Свекла! – кричали с одной стороны.
– Огурчики соленые! – вторили с другой.
– А свежей зеленью и овощами тут не торгуют? – с интересом спросила я.
– Нет, это все только для королевского двора выращивается в тепличниках круглый год, — пояснила Славия, — обычный люд только запасами из погребов питается, пока новый урожай не пойдет. Но скоро уже и сезон начинается.
Я с интересом оглядывалась по сторонам, рассматривая торговые ряды. Мы миновали продуктовые прилавки, заваленные сыром и колбасами. Запах стоял такой, что рот наполнился слюной.
– Еды нам не надо, идем туда где вещи, — Славия ухватила меня за пустую сумку, как за поводок.
Я бежала за ней как собачка, радуясь, как она здорово придумала способ нам не потеряться.
Но тут нас резко разлучили. Шустрый чернявый парнишка с белой курицей под мышкой резво пробежал между нами, разорвав нашу цепочку. Сумка осталась в моей руке. А я провернулась чуть ли не вокруг себя.
– Держи вора! — заорал здоровый рыжий мужик, и вокруг началось шевеление. Меня откинули к прилавку, на котором гордо высилось что-то похожее на пулемет. Длинное дуло и огромные шелезные колеса. Приглядевшись, я поняла, что это скорее какое-то сельскохозяйственное типа плуга.
Отступив на шаг назад, уткнулась во что-то мягкое. Или в кого-то.
– Простите, сударь, – на всякий случай сказала я, еще точно не уверенная, в кого именно вписалась. Обернулась и обмерла, увидев лицо своего мужа Федора. Кожу на моих щеках стянуло, волосы на затылке приподнялись от ужаса. Я ведь понимала, что его не может здесь быть.
А он хищно улыбнулся, как никогда не делал на моей памяти. Обнажились длинные ровные зубы. Совсем не как у Федора.
– Ну что, Мила, — прохрипел он незнакомым голосом, — повторяешь прежние ошибки? Все та же наивная домашняя клуша? Прибыла на новое место, получила новое тело, такое же безмозглое, как старое, хоть и молодое.
Я попятилась, с ужасом глядя на Федора.
– Дурой ты померла, дурой и воскресла. Сейчас вот подмигнет тебе темный король, и ты пойдешь покорно как корова к мяснику на заклание…
Мне стало дурно, мир передо мной закачался. Я закричала.
– Милли, что с тобой? — услышала я над самым ухом голос Славии.
– Там… там… — повернувшись к целительнице, я испуганно тыкала пальцем перед собой.
– Своего женишка увидела и перетряслась, понимаю, — сказала добрая женщина.
Женишка? Так это - кузнец Грэг? Но почему он так похож на моего мужа и знает, кто я?
Снова посмотрев на него, я увидела совершенно другое лицо. Черные как крыло ворона волосы с двумя большими залысинами. Спутанная борода лопатой, маленькие и угрюмые карие глаза. Ничего общего с Федей! Или тот куда-то успел убежать?
– Чего уставилась? — заговорил кузнец, и я поняла, что голос тот же самый. Привидится же черт знает что.
– Напугал девицу, черная душа! — накинулась на его Славия. — Признавайся, что ты ей такого навёл, что она позеленела от жути?
– А это не я, — хрипло ответил Грэг, — она сама увидела и услышала то, что больше всего ей неприятно. И кажется, не тараканов.
– Пойдем, детка, — потащила меня прочь от страшного кузнеца Славия.
Когда мы отошли подальше, я перевела дух и спросила:
– Что это было, госпожа Славия? Я видела и слышала странные вещи.
– Кузнец - черный колдун, — ответила знахарка, — с мертвецами якшается. С воронами разговаривает. И от людей отгораживается. Если его кто врасплох пытается застать, будто на зеркало натыкается. Только оно тоже черное, искривленное. Все дурное показывает. Страхи и сомнения. Вот и ты увидела то, чего сама в себе боишься.
Что ж. Похоже на правду. И как бы дико ни звучало - к словам моего “искривленного отражения” стоило прислушаться. Я как пришла в себя, только и делаю, что повинуюсь, приспосабливаюсь к обстоятельствам и страдаю.
Возможно, судьба посмеялась, засунув меня в это недружелюбное и малоразвитое место, где жизнь юной девушки обычный товар для ее опекунов.