карства, небольшой кошелёк с наличкой. Все, что было заготовлено еще две недели назад для веселых выходных в городе. И все, что не пригодилось из-за чертовой магии, которая булькала во мне, показываясь в самое неудачное время.
Надо бежать.
Сердце снова забилось пойманной в клетку птичкой, пальцы стали непослушными – не сразу поймали молнию замка, и рюкзак застегнулся не с первого раза.
Я нервно поправила сползшую после бега резинку хвоста, быстро открыла дверцу бьюика и выскочила под полуденное солнце.
Оглянулась назад и тут же мне показалось, что по натянутым нервам проехали тупым ржавым ножом. Потому что прямо за мной ехала большая хищная черная машина. И я точно знала, кому она принадлежит…
Тому, кто не позволит сбежать ведьме с нестабильной магией прямо у него из-под носа…
Рванула вперед.
Рюкзак за плечами больно стянул волосы, но это неудобство казалось ерундой в сравнении с тем, что меня ожидало. И я устремилась в сторону леса, неприветливо темнеющего вдоль дороги. Кроссовки упруго отталкивались от неровной дороги, рюкзак бил по спине, но я знала, что мне нужно было бежать вперед во что бы то ни стало.
Я не могла заставить расступиться лес, выставить вперед колючие ветки, преграждая путь моему врагу, я могла надеяться только на чертово везение и свои сильные ноги. Впрочем, как всегда – вся надежда была только на себя. Хотя до этой минуты все, казалось, шло довольно гладко.
Опасность! Опасность! Опасность! – билось в воспалённом мозгу.
Бег по пересеченной местности – то еще удовольствие.
Шишки и ветки на земле норовят впиться в ступни, проколоть тонкую подошву кроссовок, а еловые ели с готовностью царапали щеки, путали волосы, выбившиеся из хвоста.
Я замирала только на пару секунд – чтобы прислушаться к тому, что оставляла за спиной. Лес – не лучшее место для девушки. Все мое общение с ним завершалось пикниками или короткой прогулкой с друзьями в выходной солнечный день. Как и куда бежать сейчас, когда за мной по пятам следовал охотник, я точно не имела никакого понятия.
Но и останавливаться было нельзя. Теперь, когда я неожиданно для самой себя пошла против охотника, сбежав прямо из-под его носа, пути назад не было.
Мне нужно было двигаться только вперед, хоть я и не имела ни малейшего понятия, куда успела забрести и как буду выпутываться из этой патовой ситуации.
После долгой пробежки по лесу в голове гудело.
Легкие горели так, будто хотели выпрыгнуть из сухого горла.
В боку сильно кололо.
Не выдержав такой физической нагрузки, я остановилась и оперлась рукой об огромное дерево рядом. Теплая коричневая кора сильно нагрелась от солнечного луча и теперь приятно согревала пальцы. Сейчас они выглядели инородным телом, снегом на фоне еще не отпустившего жаркого лета осеннего леса.
Я с тоской посмотрела на высокое дерево и вздохнула. Интересно, а можно было залезть наверх по его веткам, чтобы спрятаться в развесистой кроне? Можно было бы укрыться до вечера, дождаться, пока охотник пройдет мимо, и вернуться назад, в университет. Но тут же откинула эту мысль как заведомо неудачную: судя по тому, как потрясывало ноги от непривычной нагрузки, далеко залезть мне бы точно не удалось.
За время бега тело нагрелось, футболка пропотела, в кожаной юбке, задравшейся вверх, стало невыносимо жарко. Я стянула с плеч замшевую курточку, чтобы немного отдышаться и от души пожалела, что не взяла с собой из бьюика воды. Пару глотков холодной, приятной, освежающей прохлады – и я снова была бы как новенькая.
Оглянулась вокруг.
Помнится, где-то тут должна была пробегать река.
Я подтянула рюкзак на сползающих лямках и медленно побрела вперед.
Кажется, во всем этом огромном лесу я была одна, не считая вездесущих белок, перебегавших по верхним веткам и мелких животных, предусмотрительно спрятавшихся в норках. Лес жил своей привычной жизнью, как и вчера, как и сотню лет до меня, и был глух и безразличен к той трагедии, которая разворачивалась под его сенью.
Расстроившись, я почувствовала, как накатывает апатия и опустошение – как всегда после выброса адреналина от пережитого приключения. Хотелось прилечь под дерево и полежать там какое-то время, жалея себя, свои царапины, ссадины и уставшие от бега ноги.
Пнула по пути небольшую поганку, чудом проросшую во мхе и кинула вперед шишку – просто так, только чтобы разбить эту навалившуюся на лес тишину и глухоту. Шишка нырнула в тень кудрявого куста, покрытого темно-зелеными листьями, а поганка развалилась трухой от прикосновения носком кроссовка. Надеюсь, что я не пропаду точно также в этом лесу, и найду отсюда выход, спасу свою миленькую шкуру.
Спустя какое-то время я вышла к ручью.
Точно! Как могла забыть?! Реки тут отродясь не было, только петлял извилистой змейкой небольшой ручеек, который после затяжных осенних или зимних дождей разрастался огромным, толстым питоном, выходя из своих берегов на несколько десятков дюймов.
Тут же бросила на землю рюкзак, от которого изредка тянуло плечо и кинулась, не снимая обуви, прямо к ручью. Набрала в ладони прохладной воды и жадно припала губами. Глоток, еще, и еще один. Футболка промокла от спешки, неловких движений, облепила часто вздымающуюся грудь, но я продолжала пить. Как приятно! Прохлада спускалась по горлу, к желудку, успокаивала опаленные нервы, гасила пожар страха и усталости. Вода стекала по локтям, капала на кожаную юбку, прыгала каплями на израненные колени.
Наконец я отерла рукой рот и повернулась к берегу, к тому месту, где бросила рюкзак.
— О нет.
Прямо возле него стоял он. Тот самый охотник, от которого я так быстро бежала, оставив позади подруг и университет. Мощный, строгий, сильный. Паника опала на меня огромным тяжелым одеялом, припечатала плечи, сковала движения. Страх молнией прострелил позвоночник от макушки до самых пяток.
Я молча, боясь пошевелиться, смотрела на него во все глаза, и не могла отвести взгляда. И дело было даже не в страхе перед охотником, перед правосудием в чистом виде. Дело был в чем-то другом. В том, как откровенно и жадно он смотрел на меня, в том, как покалывало все мое тело в тех местах, которые он оглаживал своим огненным взглядом, скользя по ключицам, груди, краю юбки, коленям. В том, как естественно и органично смотрелся он тут – посреди дикого леса, такой же дикий и необузданный, матерый и ловкий, умный и слишком спокойный для того, кто гнал добычу все это время.
Сердце от неожиданности подскочило к самому горлу. Пришлось с трудом, натужно сглотнуть.
Я опустила руки, задела край юбки кончиками пальцев. Его взгляд тут же проследил за ними, вспыхнул огнем, наблюдая, как я неосознанно оправляю чуть задравшийся край. Что-то изменилось – тут, в середине леса, где нет ни единой живой души, где оборотень чувствует себя в своей родной стихии, мне показалось…Что охотник колеблется…Глаза его стали больше, грудь начала вздыматься чаще, и он резко втянул воздух сквозь зубы, будто был чем-то удивлен или недоволен. От всей этой короткой, едва уловимой метаморфозы он сам стал казаться опаснее, злее, сильнее, чем был секунду назад.
Охотник тут же поднял на меня уверенный и строгий взгляд, прищурился, приглушая яркие желтые фейерверки, которые вдруг вспыхнули в глубине его угольно- черных зрачков, и сказал глухо, но веско:
— Бьянка Мориц, — он шагнул вперед с ленивой грацией хищника, который точно знает, что добыче некуда деться. — Вы приговариваетесь к изъятию магии. Неподчинение закону будет караться.
Охотник шел вперед, вышагивая медленно, спокойно, будто царь зверей среди своих подданных, не обращая внимания на ветки, еловые шишки, тонкую паутинку, раскинувшую свои сети от невысокого дерева до можжевелового куста.
Я семенила вслед за ним. Глупо было думать, что мне, обычной студентке, полуведьме, которая никак не может укротить всполохи своей магии, можно сбежать от этого огромного, властного повелителя жизни. Где - я и где - он?
— Послушайте, — обратилась я к мощной, покатой спине. — Может, мы сможем договориться?
Руки сами собой сложились в молитвенном жесте, а глаза расширились – на случай, если бы он обернулся. Но чуда не произошло: мужчина даже не сбился с шага, шел ровно также, как и пять, десять минут назад – будто ледокол, который прокладывает ход в замерзшем море.
— У меня есть деньги…сто…сто пятьдесят долларов… — вымученная улыбка скользнула по губам. — Я заработала их летом официанткой в студенческом кафе.
Он молчал, а я ругала себя – наверное, можно было и не упоминать про последнее. Но, с другой стороны, это могло быть правильным – я не украла эти деньги, они достались мне честным трудом.
Еще через несколько минут молчаливого пешего хода я не выдержала.
— В конце концов, вы не докажете, что у меня был выброс магии! — мне показалось, или охотник ухмыльнулся? Однако свою заинтересованность или недовольство моими словами он так и не выказал. — Меня проверяли в школе! Уровень был средний. И сейчас… — я выставила руку вперед, расправила пальцы, направляя выдуманный заряд магии чуть пониже лопаток мужчины и прищурилась, пытаясь сконцентрироваться. Но чуда не произошло – магия не вспыхнула на кончиках пальцев, не опалила ладонь, не излилась сильным потоком в точку, которую я для нее запланировала. — И сейчас…ее нет совсем.
— Расскажешь все это в участке, — глуховато бросил он, наконец.
Я застонала.
— Пожалуйста…вы не должны…Что там со мной будет…
Он вдруг резко повернулся на пятках, остановился, и я буквально впечаталась в его грудь, не успев затормозить. Мужчина наклонил голову, чтобы оказаться на уровне глаз, пристально взглянул на меня. Я увидела, как сильно расширились его и без того немаленькие зрачки, в них полыхнули желтые искры, рассыпавшись до белка золотым песком. Охотник замер, сглотнул, от чего его кадык пришел в движение, опустившись вверх-вниз. А меня…меня вдруг окатило волной его могучей властной ауры, приятным ароматом свежеспиленного дерева, влажной травы, свежего бриза и чего-то е