— Остановить его! — прошипел Катон.
Метелл, находившийся поблизости, схватил копье убитого караульного и бросился было в погоню, но тут же понял, что юнец добежит до своих прежде, чем его удастся перехватить, и метнул оружие. Катон не увидел, как летело копье, но услышал глухой удар, резкий вздох — и парнишка караульный повалился на землю лицом вперед. Метелл подбежал к нему, удостоверился, что враг мертв, и вырвал из его спины копье.
Легионеры, возбужденные неожиданным успехом и появившейся надеждой на спасение, тяжело дыша, в темноте сгрудились вокруг Катона, с нетерпением ожидая его приказов. Они смотрели на него так, что на какой-то миг его чуть было не парализовало пугающее чувство ответственности за их жизни. Но раскисать было некогда, и в следующий миг он огляделся вокруг и приказал:
— Забрать их оружие. Тела спрятать в загон.
Фигул подобрал второе копье, остальные быстро обшарили трупы. В результате два легионера оказались вооружены копьями, а один — кинжалом. Тела часовых затащили в загон, потом Катон закрыл ворота, подобрал запорный брус и водрузил на место.
— Отлично. Теперь идем.
Он уже собрался уводить людей, когда вдруг послышался чей-то голос. Центурион повернулся, взгляд его заметался между хижинами, и он увидел колеблющуюся тень, приближавшуюся к ним оттуда, где шумело пиршество.
— Вам повезло, ребята!
Язык у говорившего заплетался, но Катон сразу узнал старшего караульного, оставившего молодых напарников на посту и отправившегося за выпивкой.
— Я раздобыл кое-чего промочить глотки.
Держа в руках закупоренный кувшин, он нетвердым шагом приблизился к загону, остановился и огляделся.
— Ребята? Где вы?
— Взять его! — крикнул Катон, бросаясь на воина. — Прикончить ублюдка, пока не поднял тревогу!
Старый воин бросил кувшин в Катона, повернулся и с громкими криками пустился наутек. У него была хорошая фора, и Катон понял, что гнаться за ним не имеет смысла.
— Проклятье! — выругался он.
— И что теперь? — пробормотал Фигул. — Будем пробиваться?
— Ни малейшего шанса, — угрюмо проворчал Метелл. — Они на нас всем скопом навалятся.
— Придется разделиться, — заявил Катон, повернувшись к товарищам. — Бежим быстро, по возможности прячась, и никакого дурацкого геройства. Кто-то из нас должен спастись, чтобы предупредить Максимия. Метелл, возьми своих друзей и уходи вот тем путем. Фигул и остальные — за мной. Удачи!
Быстро отсалютовав Метеллу и четверым бойцам, решившим идти с ним, центурион повернулся и, низко пригибаясь, побежал по направлению к южной оконечности вражеского лагеря.
Тем временем пьяные песни оборвались, судя по возбужденным возгласам, варвары подняли тревогу.
— Сейчас они будут здесь! — крикнул Метелл откуда-то со стороны загона. — Бежим сюда, ребята!
Катон, петлявший между хижинами, бежал в противоположном направлении и слышал, как удаляющиеся возгласы бойцов команды Метелла потонули в яростных боевых кличах настигших их варваров. Узкие извилистые дорожки сбивали с толку, и Катону пришлось остановиться, чтобы понять, где они находятся. Фигул и остальные тревожно озирались по сторонам.
— А где Луций? — прошептал кто-то. — А Север? Они только что бежали за мной.
Солдат повернулся и направился назад.
— Стоять! — шикнул на него Катон. — Теперь им придется позаботиться о себе самим. Так же, как Метеллу и прочим…
— Но, командир…
— Тихо! — Катон оглядел хижины и поднял глаза к небу, пытаясь сориентироваться по звездам. — Нам туда… по-моему.
— Ты так думаешь? — пробормотал кто-то.
На Катона накатила волна ярости.
— Заткнись! Двигаем туда. Вперед!
В скором времени последние хижины остались позади, беглецы мчались по пологому берегу к воде, на гладкой, маслянистой поверхности которой мерцали, отражаясь, яркие звезды, усеявшие небо.
— Там! — указал рукой Фигул.
Катон взглянул в указанном оптионом направлении и увидел шагах в пятидесяти темные очертания вытащенных на берег лодок.
— Это то, что нам нужно. Вперед.
Они устремились к кромке воды, к лодкам, которых оказалось больше дюжины. Из одной доносились звуки, которые было ни с чем не спутать, — там занимались любовью. Фигул поднял на Катона вопросительный взгляд и провел пальцем по горлу. Катон покачал головой. Ему претила мысль об убийстве влюбленной парочки, тем паче что сами влюбленные ничего вокруг не замечали, а их стоны и возгласы заглушали возню римлян, спускавших на воду лодки. Когда две посудины уже колыхались на поверхности, отведенные от берега туда, где вода доходила бойцам до бедер, Катон шепнул:
— Оптион.
— Да, командир.
— Возьми кого-нибудь с собой. Плыви в любую сторону, потом повернешь на север. Найдешь Веспасиана, расскажешь ему, где находится лагерь Каратака. И предупреди, что он собирается напасть на Третью когорту.
— А ты, командир?
— Я хочу предупредить Максимия.
Фигул уныло покачал головой:
— Это, считай, твои похороны.
— Возможно. Но на кону слишком много жизней. Ты, главное, доберись до Веспасиана. Если он поторопится, то, возможно, успеет спасти Третью когорту и навязать Каратаку сражение.
— Будет исполнено, командир.
— Тогда отправляйся.
Катон протянул руку, и они с оптионом пожали друг другу ладони.
— Удачи, оптион.
— Тебе тоже, командир. Увидимся в легионе.
— Да… двигай.
С плеском и брызгами римляне забрались в лодки. В это время от одной из оставшихся на берегу лодок отделилась темная фигура, и вслед отплывшим суденышкам понеслись во мрак самые грязные кельтские ругательства. Когда лодки удалились от острова на относительно безопасное расстояние, Катон оглянулся. Там виднелось слабое свечение, на фоне которого рисовались контуры крыш да колеблющиеся огни факелов, которые мелькали между строениями. Но никаких признаков погони.
— Получилось, командир! — со смехом воскликнул сидевший рядом с Катоном легионер. — Мы спаслись от этих ублюдков!
Катон напряг глаза.
— Это Непот, что ли?
— Так точно, командир.
— Так вот, Непот, от неприятностей мы еще не избавились. Поэтому, сделай одолжение, держи свой хренов рот на замке и греби что есть сил.
— Есть, командир.
Катон бросил назад последний взгляд, на миг задумавшись о том, сумел ли Метелл выбраться наружу. Из всех приговоренных к смерти солдат, бежавших с ним, осталась лишь горстка. И на их плечах лежал сейчас груз ответственности за жизни сотен товарищей, не подозревающих об ударе, который собирался обрушить на них Каратак.
Глава 35
— Ты уверен, что это стоит делать? — пробормотал Непот, пока они сидели на корточках в высокой траве, в сотне шагов от главных ворот крепости.
Перед ними в предрассветном тумане грозно вздымался серый вал. Все в долине дышало ужасом и злобой: выйдя из болота, двое римлян увидели, что впереди дорога, ведущая к укрепленному лагерю, окаймлена вбитыми в землю кольями, на которые насажены человеческие головы. Непот смотрел на центуриона с сомнением.
— Командир, если мы войдем туда и сдадимся, мы покойники. Может, избавить их от лишних хлопот и не ждать, пока нас забьют дубинками, а самим разбить головы о ближайший камень?
— Их необходимо предупредить, — твердо заявил Катон.
— А может, нам просто прокричать им все снаружи и по-быстрому свалить?
— Нет. А сейчас заткнись.
Катон сделал глубокий вдох, сложил ладони у рта и, как всегда делали возвращавшиеся в лагерь патрули, выкрикнул предупреждение часовым на стенах:
— Приближаюсь к крепости.
После недолгого молчания из-за частокола откликнулись:
— Подойди и назови пароль.
Катон оглянулся на Непота:
— Ну, теперь пошли.
Катон медленно направился к воротам, и легионер неохотно встал и зашагал с ним рядом. Он уже слышал, как часовые громко призывают начальника караула, и представлял себе, как центурион и оптион, чертыхаясь и отвешивая пинки, поднимают по тревоге дежурную центурию. Бойцы торопливо натягивают доспехи, хватают оружие и спешат на валы, подгоняемые бранью командиров.
Когда из тумана, шагая по росистой траве, вышли двое заросших, небритых, грязных беглецов, над частоколом уже маячили шлемы и, как тростник на легком ветру, покачивались наконечники копий.
— Проклятье! — прошептал Непот. — Вот нам и крышка.
— Заткнись! — рыкнул Катон. — Больше ни слова.
Они остановились перед самым оборонительным рвом, протянувшимся вдоль вала по обе стороны ворот.
— Вы кто, на хрен, такие? — прозвучал голос с надвратной башни.
Прежде чем ответить, Катон набрал в грудь воздуха и постарался по возможности придать голосу уверенность.
— Центурион Катон, легионер Непот, Шестая центурия, Третья когорта, Второй легион.
Многие стали вытягивать шеи над частоколом, чтобы разглядеть нежданных пришельцев получше. По всей стене зазвучали возбужденные голоса.
— Молчать! — прогремел приказ, и Катон увидел над воротами поперечный гребень шлема центуриона. В сумрачном свете лица было не разглядеть, но голос он узнал точно. Гомон на стенах стих, и центурион Туллий, скользнув взглядом по двум фигурам и оценив их плачевный вид, сосредоточил внимание на одном из пришельцев, высоком и худощавом. Заговорил он не сразу, и Катон успел с испугом подумать, не совершил ли он глупость, открыто назвав себя перед воротами. Возможно, Непот был прав. Им следовало прокричать предупреждение издалека и бежать со всех ног от лагеря. Но Катон справился со страхом, напомнив себе, что, как бы все ни обернулось, его будущее неотделимо от армии.
— Центурион, — крикнул со стены Туллий, — какого хрена тебя сюда принесло?
Катон почувствовал, что Туллий пытается дать ему последнюю возможность бежать. Но он уже принял решение.
— Мне нужно поговорить с Максимием. Немедленно.
Туллий смерил его взглядом, пожал плечами и, повернувшись, стал отдавать приказы караулу: