до того, как бревна содрогнулись под обрушившимися на них ударами.
— Получите! — раздался с вала голос Туллия, и Катон увидел, как легионеры обрушили на врагов, сгрудившихся у ворот, настоящий град метательных копий. Воздух огласили вопли, а потом удары по створам прекратились и вражеские крики смолкли.
Катон сидел на корточках, одной рукой держась за щит, а другой сжимая рукоять меча, на который он опирался, едва держась от усталости.
— Ты в порядке, приятель?
Катон поднял глаза и при виде Макрона покачал головой:
— Не отказался бы промочить горло.
— Прости. — Макрон улыбнулся и потянулся за флягой. — Все, что у меня есть, — это вода.
— Сойдет на худой конец.
Катон отпил несколько больших глотков тепловатой жидкости, вернул флягу, медленно поднялся на ноги и бросил взгляд за плечо Макрона.
— Что там интересного?
— А ты посмотри.
Катон указал рукой. В той стороне, где находилась крепость, к небу поднималась струйка дыма.
Глава 39
— Что это значит? — прорычал Макрон. — Они же не могли нас обойти, верно?
— Не могли. Это невозможно.
— Почему?
Катон кивнул головой в сторону болота:
— Если бы авангард Каратака прошел там, его бойцы первым делом добрались бы до нас.
— И кто же тогда орудует в крепости?
Прежде чем Катон успел ответить, к ним подбежал встревоженный центурион Туллий.
— Уже увидели, да?
— Так точно, командир, — спокойно ответил Макрон. — Потому мы и смотрим в ту сторону.
— Они обошли нас. Зашли к нам в тыл. — Туллий не смог сдержаться от страха, его понесло. — Ну мы и нарвались! Сейчас они покончат с крепостью и навалятся на нас. Зажмут в клещи с обеих сторон и разорвут в клочья. Прав Максимий, не надо было покидать крепость. — Туллий обернулся к Катону. — Это ты во всем виноват. План был твой, и этот кровавый кошмар — твоих рук дело. Зря я тебя послушал.
Сначала Катона охватил гнев, потом презрение к старшему командиру, но он молчал, понимая, что давать волю чувствам никоим образом нельзя. Сейчас нет времени защищаться от беспочвенных обвинений. Следует осторожно выправить ситуацию, пока старый центурион окончательно не поддался панике и не принял поспешных, губительных решений.
Кроме того, Катон знал, что Туллий не прав.
— Я, должно быть, спятил, потому и стал тебя слушать, — с горечью продолжал Туллий. — Не надо было тебя отпускать. Думаю, тебя нужно отстранить от командования.
— Погоди минутку, командир, — выступил вперед Макрон. — Это несправедливо. Мы все согласились с его планом, так что нельзя валить все на парня.
Туллий перевел горестный взгляд на Макрона:
— Может быть, следует вас обоих заковать в цепи.
— Командир, — тихо прервал его Катон, — не стоит это делать. И разговоры такие не стоит вести в присутствии солдат.
Туллий огляделся и увидел, что легионеры с любопытством поглядывают на них.
— А ну, на позиции! Нечего тут высматривать, лучше за врагом следите!
Бойцы отвернулись, делая вид, будто спор командиров их вовсе не интересовал. Убедившись, что никто больше не может их подслушать, Туллий вновь обратился к Катону с Макроном:
— С вами двумя я разберусь позже. Сейчас не до того, на счету каждый, кто может держать оружие. Но обещаю вам: если мы каким-то чудом останемся в живых, со всех будет спрос по полному счету.
Ноздри Макрона раздулись, и он подался вперед, желая ответить Туллию в том же духе, но Катон удержал его за запястье и, пока друг не усугубил и без того напряженную ситуацию, сказал:
— Да, командир. Мы согласны. Но первым делом надо отразить атаку врага. А уж потом, когда будет время, займешься нами.
Центурион Туллий кивнул:
— Ладно. Сейчас надо выбираться из этой западни.
— Если мы покинем вал, пока варвары зализывают раны и готовятся к следующему приступу, то сможем отойти в крепость прежде, чем они нас перехватят, — указал Макрон. — Там у нас больше шансов отразить натиск.
— Это в том случае, если силы, просочившиеся в крепость, невелики и мы сможем их одолеть, — заметил Туллий, глядя на поднимавшийся в отдалении дым. — К тому же мы знать не знаем, как сильно повреждены оборонительные сооружения.
— Можно сказать, командир?
— Ну что у тебя, Катон? Еще один блистательный план?
— Никак нет, командир. Мне просто подумалось, что нет никакого смысла возвращаться. Да, оборонительные сооружения могли сохраниться, а могли и нет. В этом случае нам лучше остаться здесь. Кроме того, сдается мне, кто бы ни напал на крепость, мы можем не беспокоиться на их счет.
— Правда? И что заставляет тебя так думать?
— Это не люди Каратака, — ответил Катон, игнорируя сарказм Туллия. — Скорее всего, это жители поселка. Им представилась возможность отомстить за своих погибших, и они ею воспользовались. Надо думать, они утащат из крепости все, что можно, а остальное постараются разрушить, но после этого, наверное, ударятся в панику и попрячутся кто куда.
— Это ты так думаешь.
— А если Катон прав, — промолвил Макрон, с тревогой глядя на дым, — то как насчет Максимия с Феликсом? И Непота? Мы обязаны послать кого-то им на выручку. Я возьму полцентурии и…
— Бессмысленно, — оборвал его Катон. — Они уже мертвы. Кто бы там ни хозяйничал, поселяне или враги, ни те ни другие их не пощадят. Кроме того, командир когорты верно сказал: все люди необходимы нам здесь, чтобы сдерживать Каратака до тех пор, пока не подоспеет Веспасиан.
— Если он подоспеет, — буркнул Макрон.
— Пусть так, — кивнул Катон, — если он подоспеет. От этого сейчас все и зависит. Если легион не придет, то, что бы мы ни делали, в конечном счете нас все равно перебьют. Но если легат направляется сюда, мы просто обязаны держаться, пока можем. Это единственное, что имеет смысл. — Катон в упор посмотрел на Туллия. — Командир, у нас нет выбора. Мы должны держаться.
Туллий помедлил, видимо пытаясь найти альтернативу затруднительному положению, которое обрисовал Катон, но не преуспел. Чем больше об этом думал, тем меньше видел возможностей, так что в конце концов раздраженно стукнул себя по бедру.
— Ладно, так тому и быть. Остаемся и принимаем бой. Макрон!
— Да, командир?
— Нужно послать дозорного на вершину холма, пусть следит за крепостью и смотрит, не выступит ли оттуда кто-нибудь, чтобы напасть на нас. Позаботься об этом.
— Есть, командир.
Туллий кивнул и зашагал к воротам. Дойдя до ворот, он стал подниматься по лестнице на вал.
Макрон повернулся к Катону и, надув щеки, с облегчением вздохнул.
— Да, еле выкрутились. В какой-то момент мне показалось, что быть нам с тобой в цепях. А ты правда думаешь, что на крепость напали поселяне?
Катон пожал плечами:
— Это не важно.
— Не стоило нам никого там оставлять, — виновато промолвил Макрон. — Как думаешь, есть хоть какой-то шанс…
— Нет. Никакого.
Катон повернулся к нему с невозмутимым видом.
Макрон нахмурился:
— Что ты имеешь…
— Враг наступает! — послышался крик дозорного. Оба центуриона помчались на вал и, расталкивая стоявших за частоколом легионеров, присоединились к Туллию. Антоний и Корд уже были там и смотрели через частокол на поток вражеских воинов, катившийся по дороге к укреплениям. Катон отметил, что по обе стороны от ворот во рву валяется немало тел. Иные, проткнутые вбитыми в дно острыми кольями, еще слабо подергивались.
Туллий повернулся к командирам и отдал приказ:
— Каждый из вас знает свою позицию. По местам!
Корд направился к редуту на правом крыле, где собрались его бойцы, приготовившиеся метать копья по флангу наступающего врага. Макрону была поручена защита редута с противоположного края укреплений, тогда как центурии Туллия и Антония распределились по всей длине стен между ними.
— А как насчет моих солдат, командир? — спросил Катон.
— Собери уцелевших позади ворот. Будешь в резерве. Если они вломятся в ворота, будешь сдерживать их любой ценой.
— Есть, командир.
Туллий обнажил меч, взял щит и рявкнул на Катона:
— Ступай! Глаза бы мои тебя не видели.
Быстро отдав честь, Катон поспешил вниз. Завидя его, уцелевшие бойцы Шестой центурии устало поднялись на ноги. Катон произвел быстрый подсчет — оказалось, что в его распоряжении сорок шесть человек.
— Септим!
— Я, командир. — Оптион вытянулся по стойке смирно.
— Построй солдат позади ворот. Мечи наголо, щиты наготове. Мы можем понадобиться очень скоро.
Оптион без промедления повел солдат на указанную позицию, сам же Катон отправился осмотреть ворота. Некоторые бревна после первого натиска расшатались и держались кое-как.
Катон повернулся к своим легионерам:
— Первое отделение, ко мне!
Выступив из строя, к нему поспешили двое бойцов.
Катон нахмурился:
— Где остальные?
— Убиты или пропали без вести, командир, — ответил один из легионеров. — Там, на дороге, нам здорово досталось.
— Верно, — признал Катон и, бросив взгляд на строй у ворот, приказал: — Второе отделение, ко мне!
На сей раз перед ним встали навытяжку пятеро бойцов. Он указал на ворота:
— Открывать их нам больше не потребуется. А вот укрепить нужно. Возьмите повозку, подоприте ею ворота изнутри, а потом навалите на повозку и перед воротами как можно больше земли. Щиты оставьте у подножия вала. Выполняйте, живо.
Солдаты принялись выполнять приказ, а Катон подошел к Септиму, который стоял перед строем бойцов из резерва, готовых отправиться туда, где оборона даст слабину. Из-за вала уже доносился рев идущих на приступ врагов. Несколько стрел и легких дротиков взвились над частоколом и полетели за стену. Послышался резкий звук удара о металл, и один из бойцов Туллия, которому по шлему угодило камнем, не устояв, скатился с вала и неподвижно распростерся на земле.
— Поднять щиты! — приказал Катон, и его бойцы укрылись от непрекращающегося града метательных снарядов. В основном обстреливали защитников вала, но отдельные дротики, стрелы или камни перелетали за вал и со стуком падали на щиты уцелевших бойцов Шестой центурии. Катон, продолжая внимательно следить за событиями на валу, отметил, что враг сумел очень быстро преодолеть рвы и подняться. Он видел, что на некоторых участках бойцам пришлось оборонять частокол. Пока они справлялись успешно, обходясь без подмоги, и ни одному вражескому воину не удалось прорваться за частокол. Однако это не значило, что потери несли только атакующие. Тела по меньшей мере дюжины римлян валялись на склоне, ведущем с вала, а на караульной дорожке у самого частокола их, надо думать, было еще больше. Раненые пытались выбраться из свалки, чтобы не получить еще больше повреждений и не мешать товарищам в битве с врагом.