— Нет, — покачал головой Макрон. — Не зачтется. Если мы скажем правду, то фактически признаемся в мятеже. Ты ведь знаешь командующего. Даже если Веспасиан нам это спустит, от Плавта такого решения не дождешься. Для него это будет прекрасная возможность продемонстрировать свою приверженность дисциплине. А мне как-то неохота умирать из-за этого ублюдка Максимия. Парнишка прав. Если мы хотим остаться в живых, надо держаться нашей истории… и надеяться, что Максимий с Феликсом мертвы.
Туллий перевел взгляд на Катона и нахмурился.
— Ты, кажется, вполне уверен, что они мертвы?
Катон выдержал взгляд ветерана и невозмутимо ответил:
— Я не вижу никакой вероятности, чтобы они спаслись при нападении местных дикарей. И Непот был уверен, что они мертвы. Для меня этого вполне достаточно.
— Будем уповать на то, чтобы этого оказалось достаточно для Веспасиана, — тихонько добавил Макрон.
Туллий бросил взгляд за вал, в сторону приближавшегося легиона, все еще скрытого за изгибом дороги, потом пожевал нижнюю губу и кивнул:
— Ладно, будем придерживаться нашей истории. Но чтобы наверняка улучшить свое положение, мы можем сделать кое-что еще.
Макрон посмотрел на него с подозрением:
— Вот как? И что же именно, командир?
— Преподнести легату Каратака.
Центурион Туллий перевел взгляд на вражеского вождя, стоявшего на колеснице в кольце телохранителей, вокруг него бурлила хаотичная перепуганная толпа. Больше не оборачиваясь к собеседникам, Туллий приказал:
— Возьмите два отделения, спуститесь вниз и захватите его!
— Что сделать? — Макрон рассмеялся.
— Ясно ведь сказано: взять два отделения, спуститься и захватить его в плен. Тебе и Катону.
— Это безумие. Ты хочешь, чтобы нас убили, или как? Ох… — Удивление на лице Макрона сменилось презрением. — Ну конечно, все ясно.
Туллий, не глядя в их сторону, ледяным тоном произнес:
— Ясно, вот и хорошо. Вы оба получили приказ. Исполняйте!
Оглянувшись и удостоверившись, что его никто не подслушает, Макрон процедил:
— А теперь слушай меня, ублюдок…
— Командир, — Катон схватил товарища за руку, — пойдем.
— Чего? — Макрон уставился на друга. — Ты спятил, что ли?
— Командир когорты прав, командир. Если нам удастся преподнести легату пленного Каратака, можно будет считать, что мы чисты. Прошу, командир, пойдем, пока он не удрал.
Макрон последовал за Катоном, думая, что, видимо, весь мир сошел с ума. Как еще можно объяснить то, что Катон согласился с нелепым приказом Туллия?
Пока Катон отбирал для операции легионеров, Макрон наблюдал за соратником с глубокой озабоченностью на лице и в конце концов спросил:
— Слушай, что за игру ты затеял?
— Мы должны это сделать, командир.
— Но почему?
— Потому что у нас нет другого выхода. Мы и так под подозрением, а на что это будет похоже, если мы открыто откажемся выполнить приказ?
— Но он же нас на смерть посылает. Специально!
— Конечно. — Катон повернулся лицом к другу. — С его стороны это разумный ход. Если мы погибнем, он сможет свалить на нас все, что угодно, не беспокоясь больше о том, что раскроется его причастность к смерти Максимия. Ну а если мы уцелеем и захватим Каратака, у него получится произвести впечатление на легата. И то и другое для него всяко лучше, чем сидеть и ждать, пока сюда явится Веспасиан и начнет разбираться, что к чему.
— А с нами-то как?
Катон пожал плечами:
— Так ведь и наше положение, сумей мы пленить Каратака, заметно улучшится по сравнению с тем, что было бы, предстань мы перед легатом с пустыми руками.
Макрон выдержал паузу, глядя на друга, а потом сказал:
— Не хотел бы я оказаться против тебя за игровым столом.
Катон нахмурился:
— Командир, это же не игра в кости. Все логически вытекает из сложившихся обстоятельств. Это самое разумное, что можно сделать.
— Ну раз ты так говоришь… В общем, если уж мы беремся за дело, так давай поживее, без проволочек.
Полуразбитые ворота распахнулись, и два отделения во главе с Макроном и Катоном плотной колонной проследовали за вал. Они осторожно пробирались среди наваленных перед римскими укреплениями вражеских тел. Не все поверженные враги были мертвы, а иные из раненых норовили хоть перед смертью нанести последний удар ненавистным римлянам. Макрон едва успел увернуться от врага, целившего ему в ногу, а когда с мечом в руке обернулся к нападавшему, увидел, что это был совсем мальчонка, лежавший, опираясь на труп взрослого воина. В одной руке он держал кинжал, другой сжимал руку убитого гиганта. Грудь мальчишки была пробита острием метательного копья и вся залита поблескивающей кровью. Макрон покачал головой, опустил меч и вернулся в строй.
По мере того как они удалялись от защитных сооружений, тел становилось все меньше, идти было легче, и колонна стала двигаться быстрее, направляясь к Каратаку и его телохранителям.
— Стой! — скомандовал Макрон. — Построиться клином.
Катон занял место рядом с другом, плечом к плечу, остальные легионеры развернулись по обе стороны позади них. Маленький резерв из шести человек расположился внутри клина, чтобы придавать дополнительную инерцию напору. Когда римляне плотным строем обрушились на толпу врагов, те разошлись в стороны почти без сопротивления. Хотя численное превосходство было на их стороне, боевой дух был напрочь утрачен. Лишь сам Каратак да его телохранители держались твердо. Подняв руку, вражеский вождь отдал приказ, и его стража, выдвинувшись вперед, преградила римлянам дорогу. Катон насчитал в отряде двадцать два бойца, а стало быть, силы римлян и бриттов были почти равны. Эта схватка обещала стать испытанием для лучших бойцов и с той и с другой стороны. С виду варвары разительно отличались от римлян и ростом, и телосложением, и оружием. Все бойцы Каратака были огромны, могучи, тела разукрашены замысловатыми спиральными татуировками. Они держали в руках длинные мечи или копья и овальные щиты. Почти у всех были шлемы и кольчуги.
Когда римляне приблизились, кельты разразились боевыми кличами, бранью и оскорблениями. Каратак, стоя за их спинами, надменно взирал на римлян с колесницы. Он гордился своими воинами. Макрон, заметивший это, указал на вражеского вождя острием меча и крикнул ему:
— Эй, малый! Мы пришли за тобой!
Каратак презрительно усмехнулся. Макрон же рассмеялся и оглянулся на своих легионеров.
— Будьте готовы к атаке по моему слову. Нужно ударить быстро и сильно, чтобы прорвать их строй.
Враждующие стороны разделяло сейчас не больше двадцати шагов, и Катон был уверен, что Макрон прикажет атаковать прямо сейчас. Однако опытный центурион еще некоторое время ждал, давая колонне приблизиться к врагу, двигаясь размеренным шагом. Напряжение возрастало, и варвары не выдержали. Каратак выкрикнул приказ, и воины устремились вперед.
— В атаку! — в тот же момент приказал Макрон, и Катон рванул навстречу врагу.
Миг спустя два маленьких отряда столкнулись. Послышались глухие удары, выкрики и лязг клинков. Плотный римский клин прорвал тонкую вражескую линию, после чего легионеры развернулись в обе стороны, разя вражеских воинов. Нескольких человек, сбитых с ног при столкновении, прикончили на месте, прежде чем они успели восстановить дыхание и подняться на ноги. Но атака нарушила целостность римского строя, превратив бой в множество разворачивавшихся вокруг Катона поединков между легионерами и кельтскими воинами. Один из них, темноволосый варвар с вытатуированной на груди лошадью, издал боевой клич и бросился на Катона, норовя обрушить длинный меч на гребень шлема центуриона. Катон вскинул свой меч под углом и отбил вражеский удар. Клинок задребезжал и заскрежетал, задев поверхность щита. Воин, замахнувшись, на миг оставил собственный бок без прикрытия, и Катон стремительным выпадом всадил клинок ему между ребрами с такой силой, что острие, разорвав мышцы и пройдя сквозь плоть, пронзило сердце. Оттуда хлынула кровь. Катон вырвал меч из раны и занес для нового удара, но его не потребовалось. Враг, выдохнув проклятие, осел и повалился навзничь.
Повернувшись, Катон увидел, как спиной к нему другой вражеский воин сражается с одним из легионеров. Это было не состязание, схватка шла не на жизнь, а на смерть, и Катон не раздумывая всадил врагу в спину клинок.
— Берегись! — крикнул Катон легионеру.
Тот кивнул ему в знак благодарности, но было поздно: лицо бойца исказили боль и изумление, когда острие копья вышло из его горла, сорвав металлическую пластину с кожаного ремня, скреплявшего части доспеха. Легионер повалился вперед, вырвав застрявшее копье из рук атаковавшего его сзади варвара. Обогнув смертельно раненного товарища, Катон прыгнул на оставшегося безоружным врага и полоснул мечом ему по глазам, заодно почти отхватив нос. Воин заорал, схватившись за лицо руками, а Катон стремительно огляделся, ища нового противника.
Схватка близилась к концу. Бóльшую часть телохранителей перебили, и на каждого, кто еще продолжал сражаться, приходилось теперь несколько римлянин, поэтому исход битвы был делом решенным. Покончив с очередным противником, Макрон огляделся и, поймав взгляд Катона, крикнул:
— За ним!
Катон кивнул, и, оставив позади схватку, они устремились к колеснице. Каратак выкрикнул вознице приказ и соскочил с платформы. Возница натянул вожжи, лошади вздыбились и рванули вперед. Катон ощутил удар в бок: Макрон столкнул его с пути колесницы, и он скатился с дороги прямо на обочину, в затоптанную траву.
— Макрон!
Катон огляделся, и как раз вовремя: он успел увидеть, как друг бросился наземь и прикрыл свое крепкое тело щитом. Мчавшиеся прямо на него лошади испугались алого щита, попытались резко свернуть, и колесница завалилась набок, а одно колесо с грохотом проехало по Макронову щиту. Платформа накренилась, возница с отчаянным криком попытался не дать колеснице перевернуться, рванув вожжи, и в результате на полной скорости она влетела в кучку бойцов, еще продолжавших сражаться.