ким же, как было, когда она ушла отсюда в последний раз, – посуда в кухонном буфете, кастрюли на столе, полотенца ровным рядком на верёвке над плитой. Розоватый предмет в форме сердца оказался коробочкой для ароматических пастилок. Миссис Драйвер сразу её узнала: золотая, с эмалью и крошечными бриллиантиками, вделанными в крышку, она всегда лежала в застеклённом столике, стоявшем у камина в парадной гостиной.
– Вот это да! – воскликнула миссис Драйвер и, быстро наклонившись, неожиданно резким движением выдернула выступающую половицу.
По дому разнёсся пронзительный вопль. Женщина увидела, что внизу, под полом, кто-то двигается – бегает, карабкается, кричит! Раздавались какие-то звуки – писк, бормотание, щебет. Эти кто-то выглядели как человечки: с руками и ногами… и разинутыми ртами. Да, так они и выглядели, но, конечно же, быть людьми не могли. Они бегали взад-вперёд, туда и сюда, были повсюду.
– Ой-ой-ой! – завопила миссис Драйвер и, нащупав позади себя стул, забралась на него.
Стул зашатался, и, не переставая кричать, она вскарабкалась со стула на стол, где и осталась, словно то был остров посреди бушующего океана, и со слезами в голосе принялась звать на помощь. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока не раздался стук в буфетной. Это был Крампфирл, разбуженный наконец криками и светом.
– Что там? Что случилось? Впустите меня!
Но миссис Драйвер, ни за что не желая слезать со стола, вопила:
– Гнездо! Гнездо! Живые и пищат!
Крампфирл нажал всем телом на дверь и, выломав замок, ввалился в кухню, щурясь от света.
– Где? Какое гнездо?
Миссис Драйвер, всё ещё не придя в себя, указала пальцем на пол. Как всегда, медленно и неторопливо Крампфирл подошёл и, посмотрев вниз, увидел дыру в полу, заполненную какими-то мелкими предметами, вроде бы детскими игрушками, обрывками старья, – и всё.
– Ничего тут нет, – сказал Крампфирл через минуту, пошевелив в дыре носком ботинка. – Это мальчишка, его рук дело. Тут нет ничего живого.
– Но я их видела, говорю вам, – задыхаясь, произнесла миссис Драйвер, – вроде как человечки… с руками… или наряженные мыши…
Крампфирл уставился в дыру и неуверенно повторил:
– Наряженные мыши!
– Несколько сотен, – закивала миссис Драйвер. – Бегали и пищали. Я видела их своими глазами, говорю вам.
– Ну, теперь-то там точно никого нет, – сказал Крампфирл и в последний раз раскидал всё в дыре ногой.
– Значит, они убежали! – не унималась кухарка. – Под пол… за стены… весь дом кишит ими.
– Что ж, – флегматично отозвался Крампфирл, – вполне может быть. Но если вы спросите меня, я думаю, что это всё проделки мальчишки: прячет тут свои вещи. – Глаза его вдруг заблестели, и он опустился на одно колено. – Может, и хорёк у него тоже здесь.
– Послушайте, – сказала миссис Драйвер, и в голосе её прозвучало отчаяние, – послушайте же меня. Мальчишка тут ни при чём, и хорёк тоже. – Она ухватилась за спинку стула и неуклюже спустилась на пол, затем подошла к Крампфирлу, всё ещё стоявшему у дыры в полу. – У них были руки и лица, говорю я вам. Взгляните. Видите? Это кровать. И теперь, поразмыслив, я вспоминаю, что один из них в ней лежал.
– Поразмыслив? – повторил Крампфирл.
– Да, – продолжила миссис Драйвер, – и я ещё кое-что вспоминаю. Помните ту служанку, Розу Пикхетчет?
– Дурочку?
– Ну, дурочка она была или нет, я теперь уж и не знаю… только она видела одного… одну… на каминной доске в гостиной… с бородой.
– Одного… одну… кого? – тряхнул головой Крампфирл.
Миссис Драйвер бросила на него испепеляющий взгляд.
– О чём я вам всё это время толкую? Одного… одну из этих…
– Наряженных мышей? – подсказал Крампфирл.
– Не мышей! – чуть не закричала миссис Драйвер. – У мышей не бывает бород.
– Вы же сами сказали… – начал Крампфирл.
– Да, сказала. Хотя у этих бород не было. Но как их назвать? Чем они могут быть, кроме как мышами?
– Не так громко, – шепнул Крампфирл. – Мы разбудим весь дом.
– Через зелёную дверь ничего не слышно, – успокоила его миссис Драйвер, подошла к плите и взяла угольные щипцы. – А если даже и услышат? Мы не делаем ничего плохого. Отодвиньтесь и дайте мне подойти к дыре.
Одну за другой она принялась извлекать оттуда вещи, сопровождая свои действия возмущёнными возгласами и удивлёнными ахами, и складывать на полу в две кучки: в одну – всё ценное, в другую – то, что назвала хламом. Ну и странные предметы свисали со щипцов!
– Только поглядите: её лучший кружевной носовой платок… ещё один, и ещё! И моя самая большая игла… я знала, что она у меня была… и мой серебряный напёрсток – как вам это нравится! – и ещё один из её напёрстков! Батюшки, а сколько тут клубков шерсти, сколько катушек! Нечего удивляться, что не можешь найти белые нитки, когда надо. Картошка… орехи… Поглядите-ка, баночка икры… Икры! Ну, это уж слишком! Право, слишком! Кукольные стулья… столы… а промокательная бумага… Так вот куда она девается! О господи! – вдруг воскликнула миссис Драйвер, вытаращив глаза. – А это что такое?
Положив щипцы, она нерешительно, боязливо, словно опасалась, что её ужалят, наклонилась над дырой.
– Часы… часы с изумрудами… её часы! Она так их и не хватилась! И ведь идут! Поглядите, можете проверить по кухонным часам. Двадцать пять минут первого.
Миссис Драйвер внезапно села на стул, уставившись в одну точку и побледнев. Щёки у неё обвисли, словно из неё выпустили воздух.
– Вы знаете, что это значит? – спросила она Крампфирла.
– Нет. А что?
– Кража, – сказала миссис Драйвер, – вот что. Об этом надо сообщить в полицию.
Глава восемнадцатая
Мальчик лежал, укутавшись одеялом, и дрожал. Отвёртку он положил под матрас. Он слышал, как зазвонил будильник, как вскрикнула миссис Драйвер на лестнице, и убежал. Свеча на столике возле его кровати всё ещё немного чадила, и воск был тёплым на ощупь. Мальчик лежал и ждал, но никто не поднялся наверх. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда наконец часы в холле пробили один удар. Час ночи. Внизу не раздавалось ни звука, и, выскользнув из постели, мальчик пробрался по коридору на лестничную площадку, где немного посидел, дрожа и вглядываясь в темноту внизу. Было тихо, лишь тикали часы да порой раздавался шорох или вздох, который можно было принять за порыв ветра, но который – мальчик знал это – издавал сам дом: устало вздыхали доски пола, стонала обшивка стен. Всё было спокойно, и мальчик набрался храбрости: спустившись на цыпочках по лестнице, прошёл по коридору до кухни. Немного подождав за зелёной дверью, он осторожно распахнул её.
Кухня была погружена в тишину и полумрак. Так же, как миссис Драйвер, мальчик нашарил на полке над плитой коробок, а когда зажёг спичку, увидел дыру в полу, лежащие кучей предметы рядом и – одновременно – заметил на полке свечу.
Неловко, дрожащими пальцами, он зажёг её. Да, тут, в подполье, оно всё и лежало – содержимое домика, брошенное как попало, и рядом щипцы. Миссис Драйвер унесла всё, что считала ценным, а «хлам» оставила на полу. И, сваленное вот так, оно и выглядело хламом: мотки шерсти, сморщенные картофелины, разрозненные кукольные столы и стулья, спичечные коробки, катушки, скомканные промокашки…
Мальчик опустился на колени. Сам дом был разгромлен, переборки между комнатами свалились, а там, где Под углублял пол, чтобы стало просторнее, была голая земля, валялись спички, старое цевочное колесо, луковая кожура, бутылочные пробки… Мальчик смотрел на всё это, и рука со свечой так дрожала, что на пальцы потёк горячий воск. Затем он стал на ноги и, пройдя на цыпочках через кухню, закрыл дверь в буфетную, а вернувшись обратно и склонившись над дырой, тихо позвал:
– Арриэтта… Арриэтта!
Подождал немного и позвал снова. Опять что-то горячее капнуло ему на руку: это была его слеза. Он сердито смахнул её и, опустив голову ещё ниже, позвал опять:
– Под! Хомили!
Они возникли так бесшумно в пляшущем свете свечи, что сначала он их не увидел. Они стояли молча, подняв к нему белые от испуга лица, там, где раньше был проход к кладовым.
– Где вы были? – спросил мальчик.
Под откашлялся.
– В другом конце коридора. Под часами.
– Мне надо вас отсюда забрать, – сказал мальчик.
– Куда? – спросил Под.
– Не знаю. Может быть, на чердак?
– Что толку? – вздохнул Под. – Я слышал, как они говорили, что собираются сообщить в полицию, и принести кошку, и вызвать санитарную инспекцию и крысолова из Лейтон-Баззарда.
Наступило молчание. Маленькие глаза смотрели в большие.
– В доме не будет ни одного безопасного места, – сказал наконец Под.
Никто не шевельнулся.
– А как насчёт кукольного домика на верхней полке в классной комнате? – предложил мальчик. – Туда даже кошка не заберётся.
Хомили кивнула в знак согласия и, еле слышно вздохнув, произнесла:
– О да, кукольный домик…
– Нет, – всё так же без выражения возразил Под. – На полке жить нельзя. Может быть, кошка и не заберётся наверх, зато и мы не спустимся вниз. Там как в клетке. Нам нужна вода и…
– Я стану носить вам воду, – сказал мальчик и, коснувшись кучки «хлама», добавил: – А здесь есть кровати и другие нужные вещи.
– Нет, – покачал головой Под, – полка не годится. Да и ты скоро уедешь – так они говорили.
– О, Под, – умоляюще зашептала Хомили, – в кукольном домике есть лестница, и две спальни, и столовая, и кухня, и ванная…
– Но дом находится под самым потолком, – стал растолковывать жене Под. – Тебе же надо есть, не так ли? И пить?
– Да, Под, я знаю. Но…
– Никаких «но», – сказал Под и тяжело вздохнул. – Нам остаётся одно: переселиться.
– О!.. – прошептала Хомили, и Арриэтта принялась плакать.
– Полно, полно, – устало сказал Под, – не расстраивайся так.
Арриэтта закрыла лицо руками, но слёзы скатывались у неё между пальцами: мальчик видел их блеск при свете свечи.