– А я и не расстраиваюсь. Я плачу от радости.
– Вы имеете в виду, – обратился мальчик к Поду, однако поглядывая одним глазом на Арриэтту, – что переедете в барсучью нору?
Мальчик чувствовал, что его тоже охватывает радостное волнение.
– Куда же ещё?
– О господи! – простонала Хомили и села на поломанный комод из коробков.
– Но вам надо спрятаться на эту ночь, – сказал мальчик. – Где-то побыть до утра.
– О господи! – снова простонала Хомили.
– Тут он прав, – согласился Под. – Мы не можем идти по полю ночью: и днём это дело нелёгкое.
– Я знаю! – воскликнула Арриэтта, поднялась на цыпочки и взметнула вверх руки, словно собиралась взлететь, и её мокрое от слёз лицо, блестевшее при свете свечи, озарилось трепетной радостью. – Давайте сегодня переночуем в кукольном доме, а завтра мальчик положит нас… положит…
Куда – она сказать не могла, поэтому Хомили глухим, словно загробным, голосом спросила:
– Положит нас? Куда?
– В карман, – пропела Арриэтта, снова взметнула руки, подняв к нему сияющее лицо. – Положишь, да?
– Да, а потом принесу вещи в корзинке для рыбы.
– Ox! – вздохнула Хомили.
– Я выберу из этой кучи всю мебель. Они и не заметят. И всё, что вам ещё нужно.
– Чаю, – прошептала Хомили, – чтобы на всю жизнь хватило.
– Хорошо, – сказал мальчик. – Я принесу фунт чаю. И кофе тоже, если хотите. И кастрюли. И сковородки. И спички. Всё будет в порядке.
– Но что они там, в поле, едят? – простонала Хомили. – Гусениц?
– Ну, дорогая, не говори глупости, – сказал Под. – Люпи всегда была хорошей хозяйкой.
– Но Люпи там нет, – возразила Хомили. – Ягоды. Они едят ягоды? А как они готовят? На костре?
– Право же, – попытался урезонить её Под, – мы всё это выясним, когда попадём туда.
– Я не сумею разжечь костёр, – посетовала Хомили, – особенно на ветру. А если пойдёт дождь? Как они готовят, если идёт дождь?
– Ну же, Хомили! – Под уже начал терять терпение, но она никак не унималась.
– Ты не сможешь достать нам коробки две сардин? – спросила она мальчика. – И соли? И свечей? И спичек? И принести ковры из кукольного дома?
– Конечно, смогу. Всё, что захотите.
– Хорошо.
У Хомили все ещё был очень встрёпанный вид – отчасти из-за того, что половина папильоток раскрутилась и волосы торчали вверх отдельными пучками, но она, видимо, умиротворилась.
– Как ты поднимешь нас наверх, в классную комнату?
Мальчик взглянул на свою ночную рубашку, в которой не было ни одного кармана.
– Я вас отнесу.
– Как именно? В руках?
– Да, – ответил мальчик.
– Лучше умереть! – заявила Хомили. – Лучше остаться здесь, чтобы меня съел крысолов из Лейтон-Баззарда.
Мальчик обвёл взглядом кухню, понимая, что попал в тупик.
– Может, вы залезете в мешочек для бельевых прищепок? – предложил он наконец, хотя и не очень уверенно, увидев мешочек на его обычном месте – на ручке двери в буфетную.
– Хорошо, – согласилась Хомили. – Только вынь оттуда прищепки.
Он положил мешочек на пол, и Хомили первая храбро в него шагнула.
Мешочек, сшитый из холста, оказался очень мягким.
Когда мальчик поднял его, Хомили завизжала и, прижавшись к Поду и Арриэтте, принялась причитать:
– Ой! Ой, не могу. Остановись! Вынь меня! Ой! Ой!
Цепляясь друг за друга, они упали вверх тормашками на дно мешка, когда тот качнулся, и Под сердито сказал, крепко схватив жену за ногу:
– Успокойся, Хомили!
Не так-то легко ему было удержать её от крика, когда он сам лежал на спине, прижав подбородок к груди, а одна нога, застряв в складке мешочка, была поднята над головой. Арриэтта вскарабкалась наверх и выглянула наружу.
– Ой, Под, я не могу, – сквозь рыдание выдавила Хомили. – Останови его, Под. Я умираю. Скажи, чтобы он опустил нас на пол.
– Опусти нас, – терпеливо, как всегда, попросил Под. – На одну минутку. Вот так, хорошо.
Как только мешочек опустился на пол возле дыры, все трое выбежали наружу.
– Послушайте, – чуть не плача, сказал мальчик Хомили, – вы должны попытаться.
– Она и пытается, – заступился за жену Под. – Дай ей только передохнуть и делай всё помедленнее, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Хорошо, – согласился мальчик, – но у нас мало времени. Ну давайте же, прыгайте внутрь.
– Тише! – вдруг воскликнул Под и замер.
Глядя вниз, мальчик видел три поднятых к нему лица, казавшихся белыми ракушками, неподвижными на фоне темноты. Секунда, и они исчезли – голые доски пола, пустая дыра. Он наклонился и позвал тревожным шёпотом:
– Под! Хомили! Вернитесь!
За его спиной вдруг скрипнула дверь, и он замер в той позе, в которой был.
Обернувшись, мальчик увидел миссис Драйвер, которая стояла на пороге между буфетной и кухней, не говоря ни слова, и сказал дрожащим голосом:
– Доброе утро.
Она не улыбалась, но в глазах её что-то мелькнуло – злорадство, торжество? В руках миссис Драйвер держала свечу, и лицо её казалось исполосованным светом и тенями.
– Что ты здесь делаешь?
Он по-прежнему не сводил с неё глаз и молчал.
– Отвечай! И зачем тебе понадобился мешочек для бельевых прищепок?
Мальчик, всё ещё глядя на неё с глуповатым видом, повторил:
– Мешочек для прищепок? Ни за чем.
– Это ты спрятал часы в дыре?
– Нет, они уже там лежали.
– Ага! – воскликнула миссис Драйвер и злорадно улыбнулась. – Значит, ты знал, что они там?
– Нет… то есть да.
– Знаешь, кто ты такой? Ты подлый, трусливый, дрянной мальчишка! – заявила миссис Драйвер, пристально глядя на него.
Его лицо исказилось от обиды.
– Почему?
– Сам знаешь почему. Ты испорченный, злой, ленивый воришка. Вот кто ты такой. И они тоже! Эти мерзкие, юркие, писклявые, хитрые, маленькие…
– Нет, они – нет! – прервал её мальчик.
– И ты с ними в сговоре! – Она подошла к нему и, схватив за плечо, рывком подняла с пола. – Знаешь, что делают с ворами?
– Нет, – сказал он растерянно.
– Сажают за решётку. В тюрьму. Вот что делают с ворами. Вот что будет с тобой.
– Я не вор! – закричал мальчик, и губы у него задрожали. – А они добывайки.
– Кто-кто? – Она крепче вцепилась ему в плечо и повернула к себе лицом.
– Добывайки!
Глаза его наполнились слезами. Ах, лишь бы они не потекли по щекам.
– А-а… значит, это так называется?! – воскликнула миссис Драйвер (в точности как он сам – как давно это было, казалось ему, – в тот день, когда познакомился с Арриэттой).
– Так их зовут, – уточнил мальчик. – Это такие человечки… добывайки…
– Добывайки? – озадаченно повторила миссис Драйвер, но тут же рассмеялась: – Ну, теперь с этим покончено. В этом доме они добыли всё, что могли; пришла пора отдавать!
Слёзы градом покатились по лицу мальчика, когда она потащила его к двери.
– Не трогайте их! – произнёс он с мольбой в голосе. – Я уберу их отсюда, обещаю… знаю как…
Миссис Драйвер засмеялась и вытолкнула его за порог зелёной двери.
– Их и так уберут, можешь не волноваться! Крысолов знает, как их убрать. И кот Крампфирла знает. И санитарный инспектор. И пожарники, если понадобится. Полиция тоже знает, не сомневайся. Нечего беспокоиться, как их убрать. Главное – найти их гнездо. – Она понизила голос до злобного шёпота, так как они проходили мимо спальни тёти Софи. – Остальное легко.
Она втолкнула его в классную комнату и заперла дверь снаружи. Мальчик слышал, как скрипели половицы в коридоре, когда она возвращалась к себе. Забравшись под одеяло, дрожа от холода, он наконец-то дал волю слезам.
Глава девятнадцатая
Миссис Мей, положив на стол крючок для вязания, сказала: – Ну, слава богу, добрались до конца.
Кейт уставилась на неё и еле вымолвила:
– Не может быть. О, пожалуйста… пожалуйста…
– Последний квадрат, – сказала миссис Мей, разглаживая его на коленях, – из ста пятидесяти, которые нам нужны. Теперь можно сшивать…
– О… – перевела дыхание Кейт. – Вы говорите об одеяле! Я думала, вы имеете в виду эту историю.
– Истории тоже пришёл конец, – рассеянно произнесла миссис Мей и принялась разбирать вязаные квадраты. – В известном смысле.
– Н-но… – запинаясь, возразила Кейт, – не можете же вы… я хочу сказать… – И вдруг закричала, сразу приняв такой вид, который вполне оправдывал то, что о ней говорили: вспыльчивая, своевольная, – ну и всё остальное: – Это нечестно! Это обман! Это…
На глазах у неё появились слёзы; она бросила на стол носок, вслед за ним штопальную иглу, лягнула ногой мешок с шерстяными клубками, лежавший возле неё на ковре.
– Почему? – искренне удивилась миссис Мей.
– Ещё что-то должно же было произойти! – сердито выкрикнула Кейт. – А крысолов? А полисмен? А…
– И произошло, – спокойно сказала миссис Мей. – Очень многое произошло. Я как раз собиралась всё это тебе рассказать.
– Тогда почему вы сказали, что это конец?
– Потому, – проговорила миссис Мей (у неё всё ещё был удивлённый вид), – что брат никогда больше их не видел.
– Тогда о чём же ещё рассказывать?
– О том, о чём есть что рассказать.
Кейт с негодованием уставилась на неё.
– Так рассказывайте же!
Миссис Мей, в свою очередь, посмотрела на девочку и, немного помолчав, сказала:
– Истории никогда по-настоящему не кончаются: продолжаются до бесконечности, – просто в какой-то момент их перестают рассказывать.
– Но не на таком же месте! – возразила Кейт.
– Ладно, вдень нитку в иголку, – сказала миссис Мей, – серую, шерстяную. И мы сошьём вместе эти квадраты. Я начну сверху, ты – снизу. Сперва серый квадрат, потом зелёный, потом розовый и так далее…
– Значит, на самом деле он всё-таки их видел, – сердито сказала Кейт, пытаясь продеть толстую шерстяную нитку в маленькое игольное ушко.
– Нет, не видел, я не оговорилась. Ему неожиданно пришлось уехать – в конце той же недели, – потому что в Индию шёл пароход и на нём плыли знакомые, которые обещали взять его с собой. А те три дня, что он ещё оставался в доме, миссис Драйвер продержала его взаперти.