– Есть два вида мужества, которые я знаю (а возможно, их и больше), но, сколько бы ни было, твоя мать обладает всеми. Запиши это в своём дневнике, дочка…
Только Арриэтта даже не обратила на него внимания: побелев как мел и уставившись в тёмный угол между дровяным ларём и дверью в прачечную в глубине комнаты, она шепнула:
– Там что-то двигается.
Под обернулся и, взглянув туда, куда были устремлены её глаза, резко спросил:
– Какое оно?
– Мохнатое…
Все замерли на месте, и тут вдруг Хомили с криком ринулась вперёд. С удивлением и страхом отец с дочерью смотрели, как она неуклюже слезает с очага и бежит, раскинув руки, к дровяному ларю. Казалось, она то ли смеётся, то ли плачет… дыхание с трудом вырывалось у неё из груди.
– Милый мальчик, – услышали они, – славный мальчик… благослови тебя Господь!
– Спиллер! – радостно завопила Арриэтта и, тоже спрыгнув на пол, вместе с Хомили вытащила его из темноты и потянула за собой на очаг.
Яркое пламя свечей осветило его кротовый костюм, сильно поношенный, кое-где порванный, с коротковатыми штанинами. Босые ноги мальчика лоснились от грязи. Казалось, он подрос и раздался в плечах, но волосы его были так же взлохмачены и торчали во все стороны, а заострённое лицо оставалось всё таким же загорелым до черноты. Никто не подумал спрашивать, откуда он взялся, – было достаточно того, что он здесь. Арриэтте казалось, что Спиллер всегда возникает из воздуха и так же быстро растворяется в нём.
– Ой, Спиллер! – всхлипнула Хомили (а ведь Арриэтта считала, что мать не очень-то его жалует). – В самый последний момент, самый последний-распоследний момент!
Она плюхнулась на конец головешки – отчего другой конец подпрыгнул, подняв тучу золы, – и разразилась счастливыми слезами.
– Приятно видеть тебя, Спиллер, – сказал Под, улыбаясь и осматривая его с головы до ног. – Пришёл за летним платьем?
Спиллер кивнул, в то время как его блестящие глаза обшаривали комнату. Ничто не ускользнуло от его внимания: ни узлы, притороченные к шляпной булавке, ни отодвинутый от стены дровяной ларь, ни отсутствие привычных вещей и перестановка мебели, свидетельствовавшие об отъезде хозяев, – но он промолчал. Сельские жители вроде Спиллера и Пода не торопятся с расспросами, даже если их что и удивляет: помнят о хороших манерах и ожидают подходящего момента для объяснений.
– Я случайно знаю, что оно не готово, – добавил Под. – Куртку-то она закончила, а вот штаны ещё не сшиты.
Спиллер снова кивнул и поискал глазами Арриэтту, которая, устыдившись своей радостной вспышки, сконфуженно спряталась за совок.
– Да, – наконец сказал Под, словно только сейчас осознал, насколько странно выглядит всё вокруг, – как видишь, мы попали в беду…
– Переезжаете? – небрежно спросил Спиллер.
– В некотором роде…
И в то время как Хомили вытирала передником глаза и подкалывала волосы, в нескольких неуклюжих фразах обрисовал их положение. Тот слушал, вскинув бровь, и рот его насмешливо кривился. Обычное выражение лица Спиллера, вспомнила Арриэтта, о чём бы ему ни рассказывали.
– Теперь тебе ясно, – закончил Под, пожимая плечами, – какие у нас тут дела?
Спиллер задумчиво кивнул.
– А хорёк этот, – добавил Под, – верно, сильно проголодался, бедняга. Охотиться с колокольчиком он не может: кролики за версту его услышат и бросятся врассыпную, только пятки засверкают, – но нас-то с нашими короткими ножками он сразу поймает – не важно, есть на нём колокольчик или нет… А ты как сумел сюда попасть?
– Как всегда.
– А как всегда?
Спиллер кивнул в сторону прачечной.
– Через водосток, как же ещё.
Глава десятая
Хомили, уставилась на него во все глаза: – Какой водосток?
– Тот, что идёт от пола, – сказал Спиллер таким тоном, словно это всем известно. – Который от раковины – не годится, у него двойной поворот, а на котле крышка.
– Я не видел на полу никаких отверстий… – начал было Под, но Спиллер объяснил:
– Оно под катком для белья.
– А что, ты всегда приходишь сюда по водостоку? – спросила Хомили.
– И ухожу, – сказал Спиллер.
– И весь путь под – как бы это выразиться? – крышей, – добавил Под, – где тебе ничто не грозит: ни плохая погода…
– Ни лесные твари, – продолжила Хомили.
– Верно, – согласился Спиллер, – через лес лучше не ходить. Как угодно, но только не через лес…
– А где он кончается, этот водосток? – спросил Под.
– Там, у чайника, – сказал Спиллер.
– Какого чайника?
– Его собственного чайника, – вставила Арриэтта нетерпеливо. – Того, что лежит на берегу реки…
– Верно, – сказал Спиллер.
Под задумался.
– А Хендрири и все остальные знают об этой трубе?
Спиллер покачал головой.
– Как-то не догадался сказать им.
Под помолчал немного, затем спросил:
– А кто-нибудь другой может воспользоваться этим ходом?
– Почему бы и нет? Вы сами-то куда направляетесь?
– Пока ещё не знаем.
Спиллер нахмурился и, почесав колено в том месте, где чёрная нашлёпка грязи успела высохнуть, спросил:
– Думали когда-нибудь о городке?
– Лейтон-Баззарде?
– Ещё чего! – воскликнул Спиллер презрительно. – О Литл-Фордэме.
Если бы Спиллер предложил им переселиться на Луну, их это поразило бы меньше. По лицу Хомили было ясно, что она не верит своим ушам и считает всё это полным бредом. Арриэтта застыла на месте – даже, казалось, дышать перестала. Под, тоже удивлённый, медленно произнёс:
– Так значит, он существует на самом деле?
– Конечно, существует, – вмешалась Хомили, – это всем известно. Но вот что не известно никому, так это – где. И я сомневаюсь, что даже Спиллер это знает.
– Почему же – знаю: в двух днях пути вниз по реке, – спокойно возразил тот, – при попутном ветре.
– О-о… – протянул Под.
– Ты хочешь сказать – туда надо плыть? – уточнила Хомили.
– У меня есть барка, – кивнул Спиллер.
– О господи… – пробормотала Хомили и опустилась на пол, словно из неё выпустили воздух.
– Большая? – спросил Под.
– Порядочная.
– Там будет место для пассажиров?
– Будет.
– О боже… – снова пробормотала Хомили.
– В чём дело, дорогая? – спросил Под.
– Даже представить не могу себя в барке, – простонала Хомили. – Я хочу сказать – на воде… никак не могу.
– Ну, на суше от барки мало проку, – заметил Под. – Не рискнёшь – не выиграешь, так уж оно ведётся на этом свете. Нам надо найти какое-нибудь пристанище.
– Неужели нет такого места, куда можно дойти пешком? – произнесла с запинкой Хомили.
– Например?
– Ну, – удручённо проговорила Хомили, кидая быстрый взгляд на Спиллера, – ну, скажем… чайник на берегу реки.
– Вряд ли это очень удобное жильё, – сказал Под.
– Всё удобнее, чем ботинок, – возразила Хомили.
– Послушай, – заявил Под с неожиданной твёрдостью, – да ты в чайнике и дня не проживёшь. Не пройдёт и недели, как ты примешься меня пилить, чтобы я переправил тебя в Литл-Фордэм. Тебе предоставляют возможность обрести хороший дом и начать новую жизнь. И везут тебя туда без билета, а ты сходишь с ума из-за капли чистой проточной воды. Вот если бы ты возражала против водостока…
Хомили обернулась к Спиллеру и с опаской спросила:
– Какая она на вид, эта барка? Понимаешь, если бы я могла её представить…
Спиллер задумался, потом сказал:
– Она деревянная.
– И?..
Спиллер сделал ещё одну попытку:
– Она похожа… да, можно сказать, что на ящик для ножей и всякого такого.
– Сильно похожа? – уточнил Под.
– Ну да, – кивнул Спиллер.
– Говоря точнее, – торжествующе произнесла Хомили, – эта барка и есть деревянный ящик.
– Верно, – согласился Спиллер.
– С плоским дном? – уточнил Под.
– С отделениями для ложек, вилок и ножей, да? – вставила Хомили.
– Верно, – сразу обоим ответил Спиллер.
– Просмолённая и провощённая на швах?
– Провощённая, – сказал Спиллер.
– Звучит неплохо. Ты как думаешь, Хомили? – Под видел, что жена с ним согласна, но ещё не готова признаться в этом, поэтому снова обратился к Спиллеру: – А что приводит её в движение?
Тот явно не понял, о чём идёт речь, и Под уточнил:
– Как она движется – под парусом?
Спиллер покачал головой:
– Когда я спускаюсь с грузом вниз по течению – гребу, а когда иду вверх с балластом – отталкиваюсь шестом.
– Понятно. – Слова Спиллера явно произвели на него впечатление. – Ты часто бываешь в Литл-Фордэме?
– Частенько.
– И что, ты действительно можешь нас туда переправить?
– Захвачу на обратном пути, – сказал Спиллер. – От чайника. Сойдёт? Мне надо подняться по реке за грузом.
– Каким грузом? – спросила Хомили.
– За баркой, – сказал Спиллер.
– Это я понимаю. Но что за груз?
– Послушай, – прервал жену Под, – это касается одного Спиллера. Плавает вверх-вниз по реке, торгует. Всем понемножку. Так ведь? Орехи, птичьи яйца, мясо, рыба… еда в основном – примерно то же, что он приносит Люпи.
– Зависит от того, в чём у них нехватка, – сказал Спиллер.
– У них? – воскликнула Хомили.
– Полно тебе! – принялся увещевать жену Под. – У Спиллера есть свои покупатели. Это вполне понятно. Мы же не единственные добывайки на свете, вовсе нет…
– Но ведь про этих, что в Литл-Фордэме, говорят, будто они из гипса, – заметила Хомили.
– Так оно и есть, – подтвердил Спиллер. – И раскрашены. Все на одну колодку… кроме одного.
– Один живой? – спросил Под.
– Ага.
– Вот уж это не по мне! – воскликнула Хомили. – Совсем не по мне: быть одним-единственным живым добывайкой среди кучи гипсовых кукол или как там их зовут… Это действовало бы мне на нервы.
– Они ему не мешают, – возразил Спиллер. – Во всяком случае, не так, говорит он, как мешали бы настоящие добывайки, будь их много.
– Очень мило с его стороны! – возмутилась Хомили. – Радушный же нас ждёт приём, когда мы явимся туда без приглашения.